Андрей Буторин - Упавшие в Зону. Учебка

– Слишком опасно! – крикнула в ответ Забияка. – В сумерках кто-нибудь может оступиться и тоже провалится. Придется потерпеть до утра. Вы сильные, вы справитесь! А мы никуда не уйдем, здесь заночуем. Будем рядом с вами! Потерпите?

– А куда мы с подводной-то лодки?.. – ответил Гор. Но шутливый тон не смог полностью скрыть его озабоченности; сталкер, похоже, что-то почуял.

Катков и вовсе заголосил:

– Э! Какая лодка?! А я не хочу ждать! Говорю ж, у меня затекло все! Кровь не циркулирует! А больше двух часов нельзя! Потом придется ампутировать!

– Что? – не удержавшись, хрюкнул Голован.

– Все! – ответил Дед.

– Николай, прошу тебя, только без паники! – стараясь, чтобы голос был ровным, крикнула Забияка. – Расслабься и постарайся заснуть. Утром мы обязательно вас откопаем.

– Я пить хочу! – уже без особого надрыва крикнул Дед. – И есть.

– С едой у нас не очень, а пить я тебе сейчас принесу, – сказала девушка, но Плюх остановил ее:

– Я отнесу. Ты сиди. – Затем он тихо спросил: – А Гору как отнесем? Мы не успеем до темноты напилить столько бревен.

– Гор! – крикнула Забияка. – Прости, но тебе придется терпеть и это тоже.

– Я уже понял, – не очень радостно отозвался тот. – Ничего, не помру. Главное, не порите горячку, темно уже. Если и впрямь еще кто-то свалится, будет только хуже.

Деда Плюх напоил. А когда вернулся, остальные уже устраивались под деревьями на ночлег. Сам он прилег рядом с Илоной, но все же на небольшом расстоянии. А когда он подумал, что она уже спит, та вдруг очень тихо сказала:

– Егор, а что мы будем делать утром? Нам же их не спасти.

– Вот утром и подумаем. Знаешь такую присказку: утро вечера мудренее?

– Знаю.

– Ну вот. Народ ее не зря придумал. Спи.

А утро и впрямь оказалось лучше вечера. Решили начать с того, чтобы продолжить «тропинку» до Гора – по крайней мере, дать человеку напиться. Но когда поставили первое бревно на землю, оно в нее не провалилось. Сначала это вызвало у всех шок. А потом Илона воскликнула:

– Ура!

– Что же тут, это-во, хорошего? – ошарашенно заморгал Голован.

Остальные тоже изучали ее изумленными взглядами. Правда, не все. Плюх с Аникеем сказали почти одновременно:

– Аномалия крякнула!

– Теперь можно копать.

Сначала выкопали вторую лопату. Потом косморазведчик со Злыднем быстро откопали Деда. Гору и вовсе едва освободили руки, как он тут же стал помогать, а когда откопали до пояса, уперся руками в землю и, напрягшись так, что рельефно проступили жилы, вытянул из земли и свою нижнюю часть.

– Быстро уходим! – тут же сказала Забияка. – Вдруг опять заработает…

Так уж вышло, что поговорить с учеными, а прежде всего с профессором Сысоевым, как обещала Головану Забияка, никак не получалось. Сначала все время отнимали хозяйственные дела – наладить нормальный быт и взаимоотношения тринадцати «коллег» оказалось не таким уж простым делом. А еще часто и подолгу ходили на охоту, особенно когда делать это могли не все – раненые, разумеется, в походах не участвовали. Затем, когда в основном все вроде бы наладилось, ухудшилось состояние самого Юлия Алексеевича. Он перестал вставать, часто впадал в забытие, бредил. Илона с Игуменом и Грибком ухаживали за ним как могли, но девушка небеспричинно опасалась, что исход может оказаться плачевным. Перелом ситуации наступил, как ни странно, после того, как сталкеров снова «призвали» на бой с «урфинами». Что характерно, на Сысоева, пребывающего в тот момент в беспамятстве, «зов» не подействовал. Это немного утешило Забияку, которая не представляла, как выдержал бы пробежку по лесу, не говоря уже про само сражение, пожилой больной человек. Хорошо было и то, что профессор оставался в пещере не один. На Грибка, правда, надежды было мало – он тоже все это время сражался, только не с «урфинами», а с самим собой, точнее, с культей укороченной ноги, – зато Блямс пребывал не только в полном здравии, но и в ясном сознании. За последнее время он насмотрелся на то, как Грибок, Игумен и Илона ухаживают за ранеными, и сам теперь мог оказывать первую помощь.

– Давай… Блямсик… смо… три за ним… – с трудом выдавила Забияка перед тем, как неодолимая сила утащила ее вместе с другими сталкерами на бой.

«Богомол» утешающе блямкнул и принялся исполнять порученное. На сей раз это оказалось совсем несложно – профессор Сысоев спокойно проспал все три с половиной часа, что отсутствовала основная часть группировки. А когда все вернулись – к счастью, никто, даже легко, не был ранен, – Юлий Алексеевич раскрыл вдруг глаза и сказал, что хочет есть, а когда его накормили, совсем повеселел и даже принялся шутить.

– Ну, как прошел бой? Как ваши «Маши»? Не капризничали?

Илона даже не сразу поняла, что речь идет о штурмовых винтовках, которыми снабжали здесь сталкеров неведомые хозяева. Винтовки, на ее взгляд, и впрямь были неплохими, и она бы своему «Никелю» ни за что не изменила, но, увы, запас шестимиллиметровых патронов, взятых из прошлой Зоны, кончился, а «Маши» использовали патроны калибра пять пятьдесят шесть. Поэтому и ей, и тем ее друзьям, кто привык к «Печенгам», волей-неволей пришлось менять привычки.

– Не капризничали, – отозвался Аникей Тавказаков. – Только я считаю такое название несправедливым по отношению к другим женщинам. Почему «Маша»? Почему не «Света» или «Марина»?

– Согласен, – оживился профессор, у которого по-молодому заблестели глаза. – Если бы спросили мое мнение, я бы назвал эту винтовку «Анной».

– Она красивая?.. – подмигнув, улыбнулась Сысоеву Илона.

– Очень, – мечтательно ответил Юлий Алексеевич. – Идеал женской красоты. Высокая, стройная, с длинными темными волосами… Но самое главное – она умная. Не в том смысле умная, что как орехи щелкает интегралы, а настоящим женским умом, даже мудростью. С ней всегда хорошо, с ней никого больше не нужно. И ты уверен, что она чувствует то же, пусть даже на самом деле это не так. Рядом с ней ощущаешь себя мужчиной. Любимым, единственным… – Он вдруг тяжело вздохнул и добавил очень тихо: – И когда теряешь эту женщину, понимаешь, что теряешь все.

– Ничего, вы еще вернетесь к своей Анне, – тихо сказала Илона.

– Как?..

– А вот это мы как раз и хотели узнать, – послышался от входа знакомый голос.

Косморазведчик, который, слушая беседу подруги с профессором, слегка увлекся романтическими мечтаниями, не сразу понял, что здесь делают Голован с Бликом. Однако щетинистый сталкер тут же объяснил причину своего появления:

– Мы ж, это-во, договаривались, что будем иногда заглядывать, новостями делиться, узнавать, что ваши ум… ученые придумают. Вот и решили после боя к вам завернуть, чтобы уж заодно, лишний раз ноги не стаптывать.