Андрей Буторин - Упавшие в Зону. Учебка

– А мы пока даже и не говорили на эту тему, – развела руками девушка.

– Так отчего бы не поговорить сейчас? – сказал Плюх. – Как раз все на месте, и Юлию Алексеевичу лучше стало.

– Вы о чем? – обвел всех взглядом профессор.

Забияка рассказала ему о давнем разговоре с Голованом. Сысоев закивал:

– Конечно-конечно! Это давно пора обсудить. Просто необходимо! И я приношу извинения, что надолго выпал, так сказать, из общества. Но сейчас я готов. Может, как раз и поведаете мне, что изменилось, пока я был… м-мм… вне темы?

– Изменилось то, – первым начал Плюх, – что «урфинов» становится все меньше. Заметно меньше.

– И сталкеры, это-во, тоже перестали сюда попадать! – с воодушевлением добавил Голован. – Похоже, вы были последними, кто сюда прибыл.

– Значит, арги окончательно уничтожили прежнюю Зону, – сказала Забияка. – Оттого и не стало пополнений.

– То, что не стало пополнений, понятно, – сказал Юлий Алексеевич. – Собственно, мы и так ждали, что скоро той Зоны не станет. А вот почему «урфинов» стало меньше? Потому что они погибают во время боя?

– Не, – замотал лысой головой Блик. – Мы их убиваем, конечно, но не так же. Убили, скажем, за бой тридцать, а в следующий раз их на триста меньше.

– Кто-то их забирает, – сказал доцент Тетерин.

– Понятно, кто – хозяева, – глянула на него Илона.

– Я думаю, – задумчиво проговорил профессор Сысоев, – этот процесс как-то автоматизирован, иначе хозяева уже обеспокоились бы и прибыли принимать меры.

– Согласен, – кивнул Аникей Тавказаков. – Причем крутые меры, глобальные. Вплоть до закрытия ставшей малофункциональной Учебки.

– То есть, если мы ничего не придумаем, ее… закроют, – встревоженно произнес косморазведчик. – А говоря прямо, ее попросту уничтожат, как сделали арги с той Зоной. В лучшем случае прибудут хозяева и перед ее уничтожением или «ремонтом» превратят в «урфинов» всех имеющихся в ней на данный момент сталкеров. Всех нас! Согласитесь, это еще хуже, чем просто смерть.

– И что ты предлагаешь? – угрюмо проговорила Забияка.

– Нужно выяснить, куда исчезают «урфины». Проследить за ними после окончания очередного боя.

– Зачем ждать боя? – сказала сталкерша. – Сейчас и отправимся. Заодно Голована с Бликом проводим.

– Маленький шанс, что встретится кто-то, – покачал лысой головой Блик и натянул на нее кепку, которую держал до этого в руках. – В последнее время маленькими группами «урфины» вообще перестали ходить.

– Попытаться же никто не препятствует, – забросила за спину «Машу» Илона. – В крайнем случае, поохотимся. Мясо у нас заканчивается как раз.

– С этим тоже беда, – вздохнул Голован. – И зверья стало мало, никто больше оттуда, – ткнул он вверх пальцем, – не падает.

– Потому что неоткуда стало падать, – подал голос доцент Тавказаков, он же Беспалый, также беря автомат. – Юлий Алексеевич, я тоже с ними схожу. Если встретим «урфинов», пойдем за ними, глянем, что там да как.

– Только будьте осторожнее, прошу вас! – отозвался профессор.

Плюха даже умилил этот диалог. Будто сын отпрашивается у отца на свидание. Между тем Беспалый стал уже таким сталкером, что дал бы фору многим старожилам. Но Егор понял: Аникей хочет вернуть профессору уверенность, дать понять, что он по-прежнему их научный руководитель и его мнение много для них значит. Что ж, нормальный психологический климат в коллективе никогда еще делу не мешал.

На «охоту» пошли, не считая гостей, Плюх, Забияка, Беспалый, Тетерин, Злыдень, Гор и Игумен. У Колыча палец заживал плохо, началось нагноение, опасались даже, как бы сталкер не потерял руку. С ногой у Брюля дело обстояло лучше, он уже довольно сносно, хоть и прихрамывая, ходил. Если бы не последний бой, который, ясное дело, не способствовал заживлению раны, он бы, возможно, уже полностью поправился. Так же его пока старались без особых причин не нагружать. Блямса, хоть он и очень просился, не взяли – с ним было бы трудно оставаться незамеченными во время слежки за «урфинами». Деда оставили тоже – как единственного здорового человека. Он даже не стал спорить. Вообще Николай Николаевич после инцидента с группировкой Голована заметно изменился: стал более сдержанным, вдумчивым, что ли… И стал куда меньше болтать. Но, бывало, срывался. Впрочем, иногда его непринужденная болтовня даже отвлекала от невеселых мыслей. Сейчас он, правда, попросил у Плюха устройство-переводчик, чтобы можно было общаться с Блямсом. Сам «богомол» отнесся к этой просьбе отрицательно, что-то недовольно заблямкал, но разведчик устройство Деду все-таки дал. Он подумал, что Катков решил наконец по-настоящему извиниться перед Блямсом за то, что сделал при их первой встрече, и вообще наладить с «богомолом» пусть и не дружеский, но хотя бы нормальный, взаимоуважительный контакт. И конечно же, Плюху такое намерение не могло не понравиться.

Едва охотники ушли, Дед нацепил на голову аргианскую гарнитуру и позвал Блямса наружу.

– Зачем? – недовольно блямкнул «богомол».

Остальные, особенно Юлий Алексеевич, тоже этим заинтересовались и смотрели теперь – кто прямо, кто искоса, – на Каткова в ожидании ответа. И тот ответил специально громко и отчетливо, чтобы слышали все:

– Я хочу кое-что прояснить в наших личных отношениях, – слово «личных» он выделил голосом. – И рассказать анекдот. Неприличный. – В последнем слове «личный» он тоже выделил. И про анекдот сказал, конечно же, просто так, назло, чтобы не пялились.

– Ты винтовку только взять не забудь, – сказал ему Брюль. – А то анекдот несмешным получится. Вышел как-то Дед во двор поболтать, а болталку-то ему и откусили. Тут и сказке конец. Хороша анекдотулина? – И Брюль оглушительно заржал.

– Потише, прошу вас, – поморщился Сысоев. – Голова болит.

– Грибок, слышал? – тут же перестроился на серьезный лад Брюль. – У профессора голова болит. Дай ему чего-нибудь! А ты иди давай, коли собрался, – кивнул он Деду. – И винтовку не забудь!

– Говорил уже! – буркнул тот, но «Машу», разумеется, взял, забывать о ней он и не собирался.

Когда вышли из пещеры. Николай Николаевич хорохориться перестал, будто бы даже сдулся, стал меньше ростом.

– Ты… это… – проговорил он, стрельнув взглядом по Блямсу и тут же убрав глаза. – Ты прости. Я не со зла, клянусь. Я правда думал, что ты из этих, из хищных. И я правда специально ранил, не хотел убивать. Ну ты сам подумай, откуда я мог знать, что ты разумный?!

– Те «богомолы», за которых ты меня принял, – сказал Блямс, – тоже разумные, только находятся на другой ступени развития.

– Но я же не знал! И я ведь только ранил!

– Можно было выстрелить в воздух. Но ты хотел большего эффекта. Ты ранил меня не из-за необходимости, а потому что так захотел.