Поселягин Владимир - Слово чести [СИ]

В принципе, на этом всё. Незнакомка провожать на вокзал не пришла, да и не знала та. Мы на эту тему не общались. Я лично был вполне доволен таким общением, чисто секс, ничего лишнего, да и не хотелось другого, если честно. В последнюю ночь я лишь сообщил что уезжаю, но откуда и куда, об этом не говорили, это чтобы та в следующую ночь не приходила. Так что та ночь была последней, и мы хорошенько простились. Подозреваю что навсегда, слишком та отчаянно грелась в моих объятиях, и была страстна как никогда, не так как в прошлые ночи. Шесть ночей, и должен признать, что я хоть чему-то её научил, та не таким неоперившимся птенцом была как раньше, подучил немного. Да и ученицей, надо сказать, была прилежной, без слов всё выполняла и делала что я говорил. Видно, что сама с удовольствием пробует новое и неизведанное. Жаль, я бы продолжил наше общение, но служба. Проездные документы при мне, так и отбыл, багаж тоже собран.

Сейчас же, когда пролётки подогнали, и в одну загрузили мои вещи, в основном пачки столичных газет в мешках, в другую сел я с Егором, а старые казаки следовали впереди, проводя осмотр всего. Вооружил я их ещё в столице, как и оснастил, так что те в порядке, на зарплате. Дорога до Лодзи заняла продолжительное время, но прибыли мы ещё этим днём, утром покинули станцию, и вот к вечеру въезжали на территорию. Сначала на место постоя, где нас встретил мой денщик, наставника не было, тот в казачьей сотне время проводил, что тут охраняла штаб армии. Пока мои подчинённые разгружали пролётки, я расплатился с возницами и отпустил их, ну и сам дальше, водные процедуры и обустроился в своей комнате. Старые казаки пока на сеновале, к денщику, им там привычнее. Ну а дальше, пока ещё светло, я отправил старых казаков с пачками газет в город, и те наняв детишек, послали их продавать. До наступления темноты те и бегали, выкрикивая звонкими голосами заголовки газет, раскупили их быстро, так что половины прессы как не бывало, даже заработать удалось, три десятка рублей, что очень неплохо. Я их дал на прокорм казакам, на закупку продовольствия. Ну и мой наставник вернулся, ему сообщили о моём прибытии, так что этот вечер мы неплохо отдохнули, в узком кругу отметив чин и награды.

Утром, старые казаки отправились продавать оставшиеся газеты, договорившись заранее с теми же мальчишками, так что процесс пошёл, ну а я на Вороне добравшись до штаба, отправился в отдел. А там зам, майора Баюнова не было, выехал в штаб фронта, сообщил что я получил новое назначение, в канцелярии штаба узнаю точно. Там сейчас новый руководитель. Ну и по-тихому шепнул в чём тут дело. Оказалось, пока я в столице пребывал, начальник разделывательного отдала провёл хитрую махинацию. Он взял, и просто от меня избавился, договорившись о переводе. Правда куда, зам не знал, но то что я уже не числюсь в их отделе, подтвердил.

Покинув здание, где располагался разведывательный отдел, направляясь в соседнее, где и разместилась канцелярия, я размышлял. А понять майора можно, напугал я тогда его серьёзно, тем что он может повторить судьбу полковника Гереева. Натравил жандармов и ничего, да ещё в столицу вызвали. Значит тот, кто меня прикрывает, сидит выше того, кто грел майора. Вот тот и среагировал. Интересно, куда же меня перевели? В принципе, с чином капитана я могу командовать как отдельным подразделением, так и быть заместителем в какой линейной части. Когда я зашёл в канцелярию, и предъявил документы и предписание, то унтер, что сидел на приёме, немедленно провёл меня в кабинет начальника. Тут сидел новый полковник, что занял эту должность после Гереева. С интересом изучая меня, тот встал, на ходу протягивая руку, и здороваясь, сказал:

— Рад познакомится с вами, ставшим самым знаменитым офицером не только нашей арами, но и всего фронта. Много наслышан.

— Прошу прощения, но есть офицеры, которые провели не менее значимые операции. Тот же поручик Ярош, или штабс-капитан Гуляев.

— Их подвиги никто не умоляет, но они не могут свои подвиги подать так, как это сделали вы. О вас только и говорят.

— Благодарю, господин полковник.

— Как я понимаю, вы пришли сюда за своим новым назначением?

— Так точно, господин полковник.

— Хочу сообщить, что решение о вашем назначении принимал сам командующий. Так как вы по военной специальности артиллерист, то было решено поставить вас командовать отдельной лёгкой гаубичной батареей. Недавно пришли с Обуховского завода шесть гаубиц, новеньких, образца десятого года с щитом, сто двадцать два миллиметра. Новых поступлений не обещают, поэтому командующий решил создать отдельную полевую батарею, и поставить вас ею командовать. В данный момент батарея находится в стадии формирования, личный состав полного штата, включая офицеров, обоз, и даже смогли найти лошадей, упряжки по шесть лошадей, что будут буксировать орудия. В данный момент батарея расположилась в шести километрах от Лодзи, проводя формирование. Ваш заместитель, штабс-капитан Горелов, пока вас нет, занимается формированием и подготовкой расчётов. Командующий уже решил передать вашу батарею в Пятнадцатый армейский корпус, для усиления его. Сейчас наша армия воюет, и даже наступает, три дня как наступление длится, так что дополнительная батарея точно пригодится.

— Я готов принять батарею, господин полковник, — вытянулся я по стойке смирно.

— Хорошо, вас сейчас оформят, и направят в расположение, чтобы представить личному составу и офицерам.

Дальше необходимая бюрократия была проведана и в сопровождении офицера из управления артиллерией штаба армии я добрался до места дислокации теперь уже моей батареи. Встретили меня тут четверо офицеров, три младших, прапорщик, и два подпоручика, и тот штабс-капитан что является моим заместителем. Да уж, буду командовать офицером, которому явно лет тридцать, может чуть старше. Я его моложе, а в чинах обогнал. К счастью встречен я был хорошо, сопровождающий офицер, в звании капитана, убыл, ну а мы продолжили знакомиться. Прапорщик Симонов оказался моим заместителем по тыловой части, отвечал за обоз, и все интендантские дела, каптенармус подчинялся ему, как и все кашевары. То есть, был интендантом. Призвали его с гражданки в начале войны, и вот тот устроился в батарее по специальности. И да, формирование её началось две недели назад, и в принципе можно считать, что та уже находится в достаточно неплохом состоянии, можно отправлять на передовую, так что срок в три дня, это вполне реальная дата. Два подпоручика, недавние выпускники артиллерийских училищ, Завьялов, и Будин. Сам штабс-капитан был достаточно опытным артиллеристом, эти орудия вполне знал. Поэтому пока тот знакомил меня с офицерами, и личным составом, я тоже приглядывался к ним, и особенно к заму, ведь именно ему тянуть всю тяжесть управления батареей, я лично вряд ли это потяну, знаний маловато. И если удастся договорится, тот меня подучит, не отрываясь от боевых действий. Батарея была разделена на три взвода по два орудия в каждом, было три взводных унтера, шесть командиров орудий, фельдфебель, писарь имелся. То есть, личного состава вполне по штату, вместе с ездовыми и отдельными подразделениями две сотни голов набиралось. В подразделении даже сформировано радиотелеграфное отделение под командованием старшего-унтера Вострякова, только телефонных аппаратов и провода нет, склады пустые, поэтому телефонистов предполагалось использовать как посыльных. Их в отделении полтора десятка было. Честно сказать, не желал я пускать ценных обученных специалистов на это дело, посыльные и так имелись, конные, поэтому решил, будем изыскивать резервы. Но телефоны будут. Тут связь не только между взводами, для улучшения управления подразделениями, но и переброска линии и корректировка на передовой, чтобы можно было вести огонь прямо по порядкам противника или наводить на его батареи. Подозреваю, именно по последнему и будет работать моя батарея.