Поселягин Владимир - Слово чести [СИ]

После представления меня и знакомства, я распустил строй и прошёл к штабной палатке, где офицеры описали свои трудности. Начали, как водится, с самого младшего, интенданта. В основном всё получено по штатам, двадцать две грузовые армейские повозки, лошадей, всё есть для перевоза обоза, снарядов, фуража, снаряжения, и продовольствия. Про телефоны и остальное оснащение телефонистов, ранее говорили, тут как получится, нет ни одной полевой кухни, а их на батарею две нужно, палаток из взводных всего две, а нужно пять, вместо трёх офицерских всего одна. В остальном в принципе всё в наличии есть, батарею снабжали в первую очередь. Пулемётов на батарее не было, но они и по штату не положены, хотя как раз с этим я планировал вопрос решить, хотя бы пару зениток иметь нужно. Вооружены солдаты винтовками «Мосина». Положено артиллеристам выдавать карабины, но что было то и выдали, хорошо, что хоть это есть. Батарея сформирована опытными солдатами, многие в артиллерии не один год службу несут, другие призванные, не так и давно демобилизованы были и вот снова призваны с началом войны. Есть участники Русско-Японской. После интенданта остальные офицеры доложились. Успехи в обучении и освоении вооружения. Стрельб не проводилось, по неприятелю постреляют, но со слов Горелова, орудия расчёты знают от и до. Вот так и пообщались.

Время обеда уже наступило, так что мне предложили задержаться, сам я в Лодзь решил вернуться, дела есть, в том числе служебные, но тут обед готов, вот и пообедал вместе с офицерами. Денщика для меня выделили, он и прислуживал. После этого вскочив на Ворона, я поскакал обратно в город, оставив батарею также на Горелове. Посетив место постоя, я сообщил о своём новом назначении, мол, собирайтесь и отправляйтесь туда. Денщика отпустил, что от разветотдела был приписан. В каждой новой части я получал нового денщика. Не успею привыкнуть к одному, как следующий уже вокруг крутится. Хорошо казаки пока со мной. Те сборами занялись, мои вещи тоже собирали, тут я помог, сам всё сложил и в багаж убрал, что грузился в пролётку. Ну и пока те ещё были на подворье где мы стояли, я со своим наставником решил посетить мастерскую, ту где мне пулемёт ремонтировали. Тот мастер, он фельдфебелем был, оказался на месте. Я попросил его вызвать, и когда тот оторвавшись от работы вышел из барака, то увидел меня, стоявшего у коня.

— Здравия желаю. Ваше благородие? — поинтересовался тот, в его голосе точно был интерес.

— Здорово, Соколов, — поздоровался я. — Отойдём, дело есть.

Мы отошли, и вот что я тому сказал:

— Я новое подразделение получил, да вот беда, пулемётов там нет, а они могут понадобится для обороны подразделения. Что скажешь, реально у вас в запасах найти рабочую машинку? А лучше две.

— Хм, реально, — осторожно ответил тот. — Но это зависит…

— Оплатить есть чем, также имеется два подарка в виде германских карманных часов и пистолета «Маузер» с запасом патронов.

— Есть германский «МГ-восемь», нам такие уже доставляли для переделки под наш русский патрон.

— А что, это возможно?

— Да, возможно, хотя работа и не простая. Этот пулемёт повреждённый, нам его на запчасти отдали, а я отремонтировал. Вчера закончил. Только не переделал, не с нашим оборудованием и инструментами такую работу поводить, это на завод отправлять нужно. Так что есть германский станковый пулемёт, он на треноге, с щитком, и три ленты к нему.

— Неплохо, а патроны я найду. Тем более часто стрелять из него не будем, для охраны нужен и обороны. Это один пулемёт, может и второй есть? Ты намекнул о нём.

— Тоже «МГ», но авиационный. Со сбитого германского аэроплана. С воздушным охлаждением, называется «МГ-четырнадцать Парабеллум». Турели и сошек нет, приклад есть, и два короба с двумя двухсотпятидесятипатронными лентами к нему. Патронов тоже нет.

— Беру оба.

Отослав наставника за пролёткой, пусть заедут, я расплатился, кроме часов и пистолета ещё пятьдесят рублей сверху, и мне вынесли пулемёты, закутанные в материю, их поставили на пол пролётки, после чего забравшись на коня, Егор правил пролёткой, мой вьючный и его конь к задку были привязаны, направились к месту расположения батареи. Один пулемёт для обороны, расчёты я сам подготовлю, другой в качестве «ПВО», для защиты батареи от налётов вражеской авиации. Может и станковый для этого приспособлю, опыт создания таких самодельных зениток у нас был. Теперь стоит продумать где достать боеприпас, если на складе ничего не найдётся, что ж, придётся германцев навестить и добыть всё на необходимое у них. Кстати, я по поводу походной кухни тоже об этом думал.

Девять месяцев спустя, 16 мая, Восточная Пруссия. Санитарный эшелон.

Открыв глаза, я несколько секунд смотрел на покачивающейся потолок купе. Как же мне хреново, и дышать больно. Что я там помню? Что ж там было-то? Ага, есть, пошли воспоминания.

…Потянувшись, от долгого лежания тело затекло, я взял трубку у телефониста, трофейный аппарат, и глядя в бинокль сообщил координаты трёх нужных квадратов. Начнём с первого перенося огонь дальше. У нас карты были расчерчены квадратами, и осталось только сообщить нужный, как можно накрыть противника. Вот я сейчас это и делал. И уже через минуту, после того как прицелы были настроены, орудия заряжены шрапнелью с трёхсекундной задержкой, и вот над походной колонной германской кавалерии начали рваться снаряды от полусотни орудий, прямо в воздухе. Чуть больше полугода я командую своей батарей, в которой сейчас восемь орудий, и уже считаюсь опытным артиллеристом. Причём шесть орудий прежние, они зиму пережили, а также два орудия дополнительного уже четвёртого взвода из «трехдюймовок». Это наши орудия, мы их у германцев отбили, точнее пехота отбила что наступала перед нами, и вот передала мне. Месяц назад я получил чин майора, прейдя в ранг штаб-офицера, и пока носил его. Как так получилось? О, это интересно. Заслужил вполне честно, а не получил в благодарность от Императора за подарок или ещё чего. Стоит описать, особенно то как мы на момент моего ранения стояли на Одере с некоторыми частями Второй армии, где я продолжал проходить службу, теперь уже как артиллерийский офицер.

После того как я принял батарею, через три дня, в назначенный день мы снялись и направились к месту наступления, нагоняя наш Пятнадцатый корпус, дальше влились в него, и нас направили на усиление Шестой пехотной дивизии, которая в наступлении понесла самые большие потери и сейчас встала в оборону. Там германцы артбатареи подтянули, тяжело там. Это был мой первый опыт командира батареи, скорее всего я действовал неправильно. Именно Горелов, на данный момент по моему представлению получивший чин капитана, сейчас наверняка мою батарею принял, и командовал ею. Я же с казаками переползал линию обороны, всё это по ночам, наносил на карту местоположения разных частей, особенно артиллерийских батарей, дивизионов, складов всех мастей, штабов, под утро мы возвращались, я отправлялся отсыпаться, а Горелов, пока не закончатся цели или снаряды, уничтожал всё что мы разведали. Причём, по моему приказу, постоянно меняя местоположение, чтобы не накрыли ответным огнём. Наши действия были настолько успешными, что германцы устроили на нас охоту. И диверсантов засылали, и сами накрыть пытались, и авиацию засылали, но четыре пулемёта, ещё два мы от германцев притащили, дали им укорот, семь штук потерли сбитыми и шесть ушли с дымами. Патроны тоже от германцев. По диверсантам тоже были. Ну а от огня контрбатарейной борьбы спасались просто, как прекращали огонь, орудия на передки и уходим, и германцы обрабатывают пустые позиции.