Поселягин Владимир - Слово чести [СИ]

Так как комплекты германской формы подбирались под моих казаков, а дядька-наставник не мог уйти, он старший в лагере, то подобрали старичка телосложением схожим с ним, поправили форму, чтобы та идеально сидела, и вот мы шли к дороге. Были со мной Егор, два старичка с коими ранее по германским тылам ползали, я их знал и доверял, через столько прошли, а вот новичок хоть и из пластунов, награды боевые имеет, всё же вызывал сомнения. Не притёрся я к нему, не знал, чего оттого ожидать. Ещё что плохо, тот имел унтер-офицерские знаки различия, и как бы мой зам. Так что пока шли, я инструктировал его по уставу германской армии, что делать можно, а что нельзя. Всего не дал, но основы поверхностные вполне. Да и вообще я буду ему говорить, что делать. Мне как офицеру шевелится нельзя, статус не позволяет, вся работа на нём будет, остановка, проверка документов, я как бы со своей стороны гордо смотрю как мои солдаты работают, дистанционно контролируя их, ну и блюду этот свой статус. Только в одном случае где я буду носится как наскипидаренный кролик, это если кто остановится, или я остановлю, где будут офицеры старше меня званием. Что тут стоит уточнить, приказывать я буду останавливать лишь то, что мы точно будем брать. С условием того что казак в форме унтера германского не знал, использовать того для видимости проверки даже и пытаться не стоит, а я буду проверять документы только в крайнем случае. В общем, кроме меня германский знал только мой брат Сашка, но знал тот его не так и хорошо, как бы хотелось, за германца не выдать, так что тот ещё штатный переводчик в отряде, и то если разделится придётся, и тот во второй группе будет, для допроса пленных или перевода.

Добравшись до дороги, сам я стал прогуливаться по обочине, наблюдая за слабеющим движением, вечер всё же, а мои солдаты изображали пост. Жаль мешков и пулемёта нет, да шлагбаума, идеально бы смотрелось, а так лишь пеший пост, явно сюда привезли, оставили, и поехали дальше, так что нас особо не обращали внимания. До наступления темноты часа три, и я наделся успеть что перехватить, желательно сразу и на всю группу. Дело в том, что дальше по дороге виднелся железнодорожный мост. Даже не охраняется, я видел лишь избушку смотрителя, который вышел, когда мимо проходил очередной состав, какие-то флажки показывал. Этот мост и будет нашей первой целью. Тут главное транспорт добыть. И тут нам повезло. Не знаю, как сказать, но похоже действительно в этот раз везение на нашей стороне и надеюсь, что эта капризная дама от нас не отвернётся. В сторону Любека двигалось пять грузовиков, порожние, это видно, причём все машины знакомой мне марки, у меня на батареи такие же были, модель «Даймлер» трёхтонный грузовик. Скорость у него не ахти, едва тридцать километров по трассе, о шинах-дудиках и мечтать не стоит, но и это неплохо. Эти грузовики могли брать грузу до четырёх тонн, что на мой взгляд более чем прилично. Но лучше не перегружать, три с половиной максимум.

— Внимание, берём эту колонну, если в кузовах нет солдат. Я её останавливаю, вы как бы осматриваете кузова на предмет солдат, после этого жестами показываете водителям и, если есть, сопровождающим, выйти из кабин, и берёте их. Водителей желательно живыми, за руль посадим. Дорога вроде пуста, работаем.

Колонна приближалась, двигаясь не спешно, километрах на двадцати в час, ну и я, лениво сойдя с обочины, поднял руку, а когда та остановилась, также лениво направился к кабине передового грузовика. В нём сидели военные, германские солдаты, один фельдфебелем был, и подозреваю старший колонны. Тот и выскочил наружу, да подбежал ко мне, протягивая сопроводительные документы:

— Что везёте, фельдфебель?

— Две машины порожние, господин лейтенант, а в двух горюче-смазочные материалы для автоотряда в Любеке.

Этого было достаточно, и я повел шеей, как штабс-капитан Овечкин в «Неуловимых», подавая этим знак, что колонну мы берём, и дальше казаки действовали уверенно. Я вырубил фельдфебеля одним ударом ребра ладони наискосок по шее, и пока тот ещё падал, рванул из кобуры «Люгер», и наставил его на водителя, крича:

— Поднять руки, русская свинья! Вы похожи на переодетых русских казаков!

Тому делать нечего как поднять руки. Дальше мы действовали быстро. Хорошо, что грузовиков пять, как и нас, так что фельдфебеля связав, в кузов забросили, сами сели в кабины к водителям, и колонна, проехав чуть дальше, съехала с дороги на тропинку, и стала пылить в сторону лагеря где мы передневали. Там, пока я допрашивал фельдфебеля, наши грузились во все пять грузовиков, скидывая часть ненужного груза тут же, кроме топлива. Все наши кто был в германской форме, так и поедут в кабинах, охраняя водителей и смотря чтобы те что не учудили. Тут в лагере я водителям объяснил, что те захвачены доблестным отрядом русских казаков под командованием майора Волкова, и если они будут сотрудничать, то мы их оставим в живых, хотя грузовики спалим потом, чтобы германская армия их больше не использовала. Дал им честное слово офицера оставить в живых. Фельдфебелю, который нас слышал, вынужден был пообещать тоже-самое. За это тот не пытается бежать и будет помогать по мере сил. А ведь я хотел его прирезать после допроса и труп спрятать, но тот видимо уловил это, своим несколько звериным чутьём, и вот выторговал себе это условие. Времени на жёсткий допрос с ломанием его не было, и я дал слово, и не пожалел, тот служил в интендантской службе частей тыла, и знал многое, исколесив местные дороги. Тот даже карту окрестностей мне дал, которую мы сразу не обнаружили, тот её не в планшетке держал, а в кабине под сиденьем. На ней тот всё что знал и отметил, включая множество бродов, проходимых для автомобилей. После этого его снова связали, кляп в рот и в кузов. Ну и покинули место стоянки, возвращаясь к дороге. На ней мы всего с полчаса простояли под видом поста, пока нам эти грузовике не попались, действительно повезло. А направились мы к мосту, я панировал провести минирование засветло, а потом поджечь бикфордов шнур и уехать. В пути мои казачки охраняли водителей, пистолеты использовали, с ними в кабине проще чем с карабинами, да вспоминали навыки вождения, я вскоре планировал посадить их за руль.

Дальше всё получилось, как я и задумал. Колонну грузовиков мы поставили в километре от моста, съехав с трассы. Загнали под деревья ухоженной рощи, и остались там. С другой стороны виднелась местная деревушка, не хотелось бы привлекать внимание деревенских к нам, но тут ничего не попишешь, нужно действовать. Дальше двое пластунов подкрались к сторожке и скользнули внутрь, после чего один вышел и махнул рукой, мол, всё готово. На грузовике, одном, я подъехал к мосту и лично лазил под фермой однопролётного моста, мне двое в германской военной форме помогали, сделали верёвочную люльку и удерживали пока я закладывал заряды. В это время только один состав прошёл в сторону Любека. Ну а когда уже от него состав пошёл, грузовой, я отмерил нужную длину шнура и поджёг, после чего со всех ног рванув к грузовику, остальные уже там сидели. Дальше, поглядывая на часы, пока мы гнали к роще где находилась остальная группа, и остановив машину, время пришло, да и мы до рощи доехали, покинул кабину и вместе с остальными наблюдал что будет дальше. Подрыв произошёл не под паровозом, как я рассчитывал, а только под четвёртым вагоном, но результаты диверсии всё равно были восхитительные. Мост тут из одной фермы был, так что вагоны полетели вниз, а два вагона за паровозом полыхали. Паровозная команда, подавая гудки, возможно контуженная, стала замедлять ход огрызка состава, а груз с вагонами полетел в реку громоздя кучу мятого металлолома. Кстати, перевозили похоже уголь, тот тоже загорелся. Хорошо взрыва не было от угольной пыли, поднявшейся над обрушившимся мостом. Два последних вагона, сойдя с рельс, кувыркнулись с обрыва. Ну а мы погрузились в машины, казаки были перевозбуждены, не каждый день такое увидишь, молодёжь так совсем в нирване находилась, и выехав на трассу покатили дальше. Сам я, сидя в кабине, подкрутил плёнку на фотоаппарате. Мной было сделано два кадра, когда состав заезжал на мост и сам момент подрыва. Надеюсь последний кадр не смазанный, я тут вздрогнул, когда подрыв произошёл, хотя и ожидал его. Получилось так.