Поселягин Владимир - Слово чести [СИ]

— У нас правило, оружие себе доставать самому, трофеем, с убитого германца. Я даю тебе этот нож, временно, когда будет не нужен, вернёшь. Убьёшь германского солдата, заберёшь его оружие. Традицию я нарушать не буду. Хочешь винтовку, убей рядового, пистолет, то унтера или офицера, всё зависит от тебя. Патроны к оружию тоже у них.

Отдав нож, который Сашка взял обеими руками, с некоторым трепетом, с очень серьёзным видом, остальные казаки все с такими же лицами, очень серьёзными, слушали меня, после чего обратился к дядьке-наставнику:

— Вахмистр, обучите добровольца Александра Волкова обращению с германским оружием. Карабином «Маузера», пулемётом «МГ-восемь», пистолетами «Люгер» и «Маузер». Чтобы к концу плаванья он умел всё это чистить, снаряжать и использовать. Отработайте стойки с оружием. Боевые стрельбы тот проведёт уже когда своё оружие достанет.

Тот встал с подстилки, и чётко вскинув руку к виску, ответил:

— Есть. Будет сделано, ваш бродь.

— Выполняйте, — кивнул я, после чего прошёл к корме, где сел на стул и стал лениво обозревать горизонт. Рядом капитан стоял, что-то высматривал на горизонте за кормой.

— Что-то есть?

— Да, дым.

— Хм, надо бы пулемёт приготовиться, особенно к стрельбе по воздушным целям. Мало ли кто будет авиацию для разведки использовать. Вся операция псу под хвост пойдёт. Да, ночь как прошла?

— Прошли наши сторожевые корабли, ещё под утро, часа в три, так что наши позади, а вокруг кто угодно может быть и наши и германцы… Ветер попутный, и это хорошо. Возможно раньше срока на месте будем.

— А вот загадывать не нужно.

А когда я к себе ушёл и раздевшись на койке лежал, зашедший Егор сообщил. Старые казаки посоветовались, и отобрали у всех новиков оружие, выдав ножи. Мол, сами себе добудете. Моя задумка, можно сказать традиция, которую я только что придумал, получила билет в жизнь. А пулемёт собрали и поставили на ящик, в случае чего стрелять можно, даже по аэропланам. Однако это всё же станковый пулемёт. Им сейчас двое пулемётчиков из старичков занимаются, что наставник нашёл. А всю молодёжь знакомят с германским оружием. Некоторый запас у нас был из трофеев, как учебный материал сейчас.

Всё же день оказался богат на события. С неприятной встречи с германским эсминцем. Часам к трём дня наблюдатели засекли дым, и тот приближался. Сначала парус спустили, иначе издалека засечь фелюгу можно, и напряжённо наблюдали за неизвестным судном, а возможно и боевым кораблём. Капитан пока не определился, тревожно всматриваясь в горизонт. Дело в том, что тут уже германские воды, и встретить тут русские боевые корабли сложно, если только миноносцы или новейшие эсминцы, которых у Балтийского флота не так и немного, один-два. Так что вероятность что это германский боевой корабль, транспортные суда конвоями обычно ходили, очень вероятна.

— Эсминец. Быстро приближается. Дыма мало, на нефти идёт. Видимо паротурбинный, — наконец известил тот.

— На нас?

— Курс рядом, похоже случайно так вышло что мимо проходить будет… Да, точно заметят. Спускать мачту?

— Размеры команды у такого корабля большие?

— Чуть больше ста, как я понимаю. У нас «Новик» похож на этого германца, так у них сто тридцать матрасов и офицеров. У меня знакомый на нём служит. Так что с мачтой, спускать?

— Не нужно, — подумав, ответил я, после чего крикнул. — Вахмистр, готовьте германскую форму и оружие, приготовьте пулемёт, но накрыть его с расчётом брезентом. Остальным в трюм. Приготовить оружие, будем брать эсминец на абордаж. Молодёжь в трюм, чтобы не показывались до конца боя. Выполнять!

— Есть, — козырнул тот и стал отдавать приказы, отчего все забегали и засуетились, я же направился в каюту, где с помощью Егора, сначала разделся, а потом переоделся в германского офицера, лейтенанта.

Когда я вышел на палубу, та уже была пуста. Лишь четверо, Егора я тоже считаю бродило по палубе в германской форме, с ремнями, разной амуницией и карабинами на ремне за спиной. Пулемёт накрыт куском брезента. Пока неизвестно с какой стороны тот к фелюке подойдёт, поэтому повёрнут к правому, именно с этой стороны он должен мимо пройти. Парус уже поднят был, мы не скрывались, и продолжали идти, то что нас заметили было видно, эсминец изменил курс и подходил к нам. Я как раз вышел, когда тот сближался, делая вид что меня подняли, разбудили, потягивался, разминался, после чего поднял бинокль и стал изучать эсминец, а быстро тот шёл. На мостике нас тоже рассматривали, и то что не считали опасностью, видно, стопились у левого борта, подходя ближе и сбрасывая ход. Эсминец довольно солидных размеров был, по сравнению с фелюкой так гигант, однако орудия не в башнях, и даже без щитов, открыто стояли. С нашего борта я видел такой же «МГ» как у нас, и патронный короб, видимо снаряжён. У пулемёта стояло двое матросов, видать расчёт, а вот у пушек никого. Всего я наблюдал трёх офицеров и около восьмидесяти матросов, сколько-то внизу было. Однако неплохо, я ожидал худшего.

Нас тоже отлично видели, и германскую пехотную форму опознали, поэтому если и насторожённость была, то слабая, так что расчёт у пулемёта, это скорее педантичность в следовании выполнения уставов, а так на корабле царила полная расслабуха, если это можно так назвать. Корабль подходил ближе, и было ясно видно, что тот хотел подойти, и сбросить концы для швартовки.

— На горизонте ещё дымы, — вдруг сообщил старый контрабандист.

Посмотрев в бинокль в ту сторону, я действительно увидел два дыма. Один вроде гуще, возможно там три корабля и у двоих дымы сливаются. Повесив бинокль, тот на ремне на шее висел, однако тут же была и «Лейка», тоже на ремне, теперь подняв её, я сделал снимок подходившего корабля. Пусть будет, на память. Мои солдаты пока только изображали интерес, и ожидали моего сигнала, но я его не давал, более того, шепнул капитану:

— Проводите швартовку, чтобы эсминец не ушёл, не хочу потерять трофей.

— Как скажите, — тот конечно удивился, но стал всё выполнять.

Сообщив своим людям, что будет проводится швартовка, придётся стрелять почти в верх, борта на разной высоте, велел всё также ожидать команды атаковать. А эсминец уже был близко, когда можно общаться. Там запросили кто мы, я крикнул что военная разведка, выполняем секретную миссию, которую не могу сообщать. Возвращаемся на базу. Этого вполне хватило. А от офицера я узнал, что этот эсминец номерной, «V-99», после проведения разведки, уходит от русских миноносцев, вот и предложили подняться на борт, с ними уйти шанс есть, иначе русский плен. Отказ будет выглядеть крайне подозрительно, поэтому я с радостью и охоткой согласился, да ещё поторапливал германских моряков чтобы побыстрее приняли нас на борт. Особенно закрытый ящик с секретными документами, который якобы находится у меня в каюте. Ну когда концы были поданы, а три моряка спускали навесной трап, я подал сигнал, и тут же слетел брезент, показывая двух казаков что прятались за пулемётом. И тот застрочил, сея смерть, внося опустошения в рядах зевак и зрителей. Я тоже выхватил пистолет из-за ремня, кобура с «Люгером» была также на ремне, но «Маузер» я спрятал сзади, и не поворачивался к гостям спиной, чтобы те что не увидели. Вот так прицельно я выпустил все десять патронов. Два по расчёту пулемёта, он был моим, а потом и в офицеров на мостике, остальных мои солдаты уработали. Не смотря на наличие карабинов за спиной, там ремни через голову перекинуты, из-за чего было довольно сложно их снять и приготовить к бою, это было сделано также для ослабления подозрений германцев, поэтому те использовали пистолеты, по одному в каждую руку. Они в отличии от меня извлекли оружие из карманов галифе. Вот они из своих пистолетов добирали за пулемётчиками, тех кто разбегался, чтобы потом по кораблю ловить не пришлось. А из трюма с рёвом уже лезли казаки, кто подпрыгивая хватался за борт и карабкался наверх, а кто по трапу.