Поселягин Владимир - Слово чести [СИ]

Сам же кайзер был слегка пришибленным после пленения, хотя того содержали вполне неплохо, уже никакой грубости. Тому ещё рассказали об охоте на людей, что его граждане проводили, и показания полковника дали почитать, и с очевидцем пообщаться, Берёзов германский знал, и фотографии удачной «охоты» тоже предъявили. Видимо оттого тот и стал таким расстроенным. Сейчас же подойдя, кайзер поинтересовался что ему ожидать от будущего.

— Конца войны и капитуляции. Не знаю, что наш Император решит. Честно признаться, я ожидаю окончания войны. Как я уже понял, военная служба не для меня, путешествовать хочу, поэтому сразу после окончания войны подам в отставку.

Кайзер ещё немного со мной поговорил, взял «Капитал» почитать, и ушёл, а я задумался. Надо продумать свои дальнейшие шаги. После этого вздохнув, пошёл в каюту, столько бумаги нужно на рапорты перевести, не передать, желательно к встрече с нашими чтобы всё на руках было. А к вечеру раздался крик дозорного, дымы впереди по курсу. Много. Наши оказались, отряд миноносцев по своим делам шёл, а не Колчак, как я было подумал.

Когда в комнату зашёл адъютант Императора, я покосился на него и поинтересовался:

— Не подскажите, это кто?

Я находился в небольшой зале, отлично обставленном венецианской мебелью, а на стенах висели картины разных людей, и как я понял, императорской семьи. Заинтересовала меня картина одной из девушек, внизу лишь небольшая табличка с именем — Анна.

— Странно не знать детей Государя, майор. Это графиня Костромская, приёмная дочь Николая Александровича.

— Ну я примерно так и понял, — задумчиво потирая пальцами подбородок, кивнул я своим мыслям. — Графиня сейчас во дворце?

— Да, императорская семья вся тут. Прошу за мной, Государь не любит, когда опаздывают.

Повернувшись, я последовал за адъютантом, прикидывая чего мне ожидать от Николая. В последнее время тот стал преподносить мне разные сюрпризы. Были приятные или наоборот. Вон, имение сменял на мои заводы, фабрики и пароходы. Последних не было, но не суть. Я вот миноносец пригнал. Хотя, тут как раз моряки, в отличии от эсминца, его исхаяли, древность, только и годное для сторожевой или пограничной службы, браконьеров гонять. После той встречи, с моряками, нам выделили десять профессиональных матросов и одного офицера как перегонную команду, и в сопровождении всей группы, её командир ради такого дела решил прервать боевую операцию, доставали в Питер. Запасов угля как раз хватило. Пришли уже ночью, нас встретили, все были извещены по радио, так что кайзера посадили в автомобиль, и с почётным караулом отвезли во дворец. С нами было сложнее, я три часа передавал казначейству трофеи, золото из банка и добровольные пожертвования с того бала, где мы кайзера встретили. Как я и говорил, казаков пытались подмять, проверить на трофеи из банка, и тут узнал, как они планировали этого избежать. Да те хай подняли, крик, что грабят, и местные казаки, столичные, что несли тут службу, сразу встали на их сторону, добыча с похода это святое. Оградили от отцепления, дали снять с корабля добро, и моя группа растворилась на улочках столицы. Спрятав добро те через сутки должны вернуться, если будет награждение, все желали участвовать, даже те кого в госпиталь увезли, а мы всех раненых вывезли. Кстати, Сашку они тоже забрали, тому я ключ от своей столичной квартиры дал, он там пока переночует, а потом, если будет необходимо, заберу. Тот свою долю прихватил, и нашего журналиста, который пока я делом с золотом занимался, купался в лучах славы, общаясь с коллегами. Что дальше было, я не знаю, меня вместе с моей поклажей, состоявшей из саквояжа, офицерской сумки и трофейного германского армейского ранца, отвезли во дворец и заселили в одну из гостевых спален. Я тут душ принял, сдал форму на чистку, и утром, в десять часов, когда мне принесли завтрак, и форму доставили, как новенькую, все награды на месте, надеть приятно, ну и вызвали к Государю.

Когда меня привели к кабинету Императора, то выяснилось, что тот пока занят, и вот завели в эту комнату, подождать. Пустую. Даже дежавю испытал, но вход в комнату был только один. Зато картинами полюбовался. Сейчас же меня провели в кабинет, и что странно, в кабинете кроме самого Императора, больше никого не было, даже адъютант вышел. Значит разговор не для чужих людей. Николай Александрович стоял у окна, а не сидел за столом, похоже, общение будет в неформальной обстановке.

— Добрый день, Ваше Императорское Величество, — склонив голову, поздоровался я.

Тот лишь кивнул, не оборачиваясь, и не сразу, о чём-то размышляя, поинтересовался:

— Скажите, майор, чем мне вас отблагодарить?

— Простите, Ваше Императорское Высочество, если растрою вас или обижу. Но мне благодарности не нужны, за Отечество радею, чтобы мужики домой вернулись и баб обездоленными не оставили, чтобы все вернулись домой. Живыми. У менять есть только одна просьба, Ваше Императорское Величество. С захватом правителя Германской Империи, скорее всего пройдут переговоры о прекращении войны. Прошу вас удовлетворить моё прошение об отставке. Как я смог выяснить, военная служба это не моё. Война одно дело, а мирное время, другое… не смогу я, простите. Война меняет людей и для меня мирная жизнь теперь пресная, путешествовать отправлюсь, в имении побываю, я ведь там так и не был, война, планов много.

— Хм, неожиданно. Ваше прошение будет удовлетворено, но без наград вы не останетесь. Звание полковника гвардии, награды… Скажите, полковник, не желаете ли вы отужинать в кругу моей семьи?

— Почту за честь, Ваше Императорское Величество.

— Хорошо. Пройдёмте в зал для награждения.

Дальше мне вручили погоны полковника, пока армейские, с двумя просветами и без звёздочек, и наградили тремя орденами, за рейд дали орден Александра Невского, за сданное золото и другие трофеи с того бала, Георгия первой степени, и за захват кайзера орден Андрея Первозванного. Да уж, наградами осыпан, много их у меня. Дальше меня отвезли на квартиру, по пути я заехал и сделал заказ на парадную форму полковника лейб-гвардии. У них есть заготовки, сняли мерки и обещали через час закончить. Также и с сапогами. Сашка был в доме, осмотрел меня и восхитился. А узнав, что награждение остальных будет проводить лично Император, завтра в час дня, чуть в пляс не пошёл. Он же и сообщил, что казачки наши дали о себе знать. Снаружи мальчишка ждёт, весточку передаст, что и когда. Так что отправили эту весточку, а сами сначала прокатились на телеграф, родителям отстучали сообщение, пусть приезжают, мы их тут ждём, ну и съездили, приобрели брату одежду, цивильную. Однако тот менять казачью форму на гражданский костюм категорически отказался, направился к прачкам и портному чтобы те в идеальный вид одежду привели. Что ж, сам решил. И дальше я до самого вечера занимался проявкой фотоплёнки, печатаньем фотокарточек. Наш журналист уже забегал, спрашивал, я ему пачку отпечатал и тот её забрал, его статьи ждали, в столичной газете печататься будет, уже всё набросал для первой, только фото требовалось, и теперь тот довольный ушёл. Про награждение завтра тот в курсе, будет участвовать, ну а я казакам печатал фотокарточки. Этим и занимался. Не успел, отправился на ужин во дворец, форму мне уже доставали, сидела как влитая, только награды разместил, после чего на нанятой пролётке во дворец покатил. А там Анна, та самая незнакомка. Опасение нашей встречи потянет на отдельный роман.