Владилен Цыганов - История Индонезии. Часть 2

Антиунитаристские мятежи, вскрывшие непрекращающееся вмешательство Нидерландов в дела СШИ, способствовали дискредитации федералистов и привели к результатам, обратным желаемым ими. Унитаризм стал синонимом патриотизма. Последнему штату, Восточной Суматре, осталось лишь добровольно присоединиться к Республике. Уже 19 мая 1950 г. правительства СШИ и РИ договорились о воссоздании унитарной республики Индонезии и приступили к разработке ее временной конституции.

Основной закон, принятый 16 августа 1950 г., утверждал принципы парламентской демократии. Президент становился номинальным, «церемониальным» главой государства (правда, оставался верховным главнокомандующим; отбирал политического деятеля, формирующего состав кабинета; мог распустить парламент, назначив новые выборы). Но правительство теперь было подотчетно парламенту, а не ему. Более того, все президентские декреты становились действительными лишь после визирования соответствующим министром. Так центрами политической власти становились парламент и зависящий от него премьер–министр. Временная конституция немало заимствовала у конституции 1945 г. Новое важное положение гласило: «Право собственности является социальной функцией (то есть ограничивается общественными интересами).

Помимо перечисленных мер федеральный кабинет М. Хатта возобновил работу по «рационализации» госаппарата. Трехтысячную армию удалось сократить на треть, но большинство сокращенных пополнили ряды безработных. Еще менее успешной была попытка уменьшить вдвое непомерно разбухший госаппарат (420 тыс. чиновников). Ввиду крайне неустойчивого положения Хатта не решался официально пресекать забастовочное движение, но вместе с тем и не мешал военным, командующим на местах запрещать стачки. Чтобы обуздать инфляцию в разоренной стране, правительство сократило наполовину достоинство обращающихся в стране денежных знаков и на такую же сумму приняло обязательств по облигациям. Однако некоторому упрочению финансово–экономических позиций СШИ способствовала не столько денежная реформа, сколько резкое повышение спроса и цен на стратегическое сырье каучук, олово и пр.) в условиях начавшейся войны в Корее, соблюдая условия КМБ, кабинет СШИ приступил к возвращению недвижимости иностранным владельцам, но при этом обрушил прибыли корпораций 40%-м дополнительным налогом (вдвое выше, чем прежде). Консервативный кабинет Хатты легко получил финансовую помощь Запада: 40 млн долл, от США на условиях плана Маршалла; 100 млн долл, от Экспортно–импортного банка США и около 74 млн от правительства Нидерландов.

Внешнюю политику федерального правительства справедливо определяют как «прозападный нейтрализм». Оно реализовало дипломатические отношения со всеми крупными странами Запада. Наивно полагая, что добрые отношения с Нидерландами облегчат скорое возвращение Индонезии Западного Ириана, Хатта стремился к максимальному их улучшению: 3 февраля 1950 г. [45] Считается датой установления дипотношений между CСCP и Индонезией. в ответ на признание СШИ Советским Союзом премьер изъявил готовность установить дипломатические отношения с СССР, но воздержался пока от обмена посольствами.

16 августа 1950 г. была утверждена новая (временная) конституция и провозглашена унитарная Республика Индонезия. Первый состав ее однопалатного парламента (СНП) во избежание препирательств был образован слиянием обеих палат парламента СШИ, БП КНИП и Высшего совещательного совета РИ. Территория унитарной республики была разделена на 10 провинций и приравненные к ним округ Большая Джакарта и Особый район Джокьякарта.

Пятая годовщина провозглашения независимости стала днем триумфа антиколониализма и унитаризма.

Сукарно был избран президентом унитарной РИ. Он назначил вице–президентом М. Хатту, которому пришлось оставить пост премьера. Первое правительство унитарной Индонезии (сентябрь 1950 — апрель 1951 г.) зиждилось на коалиции фракции «молодых модернизационистов», или «исламских социалистов», в Машуми во главе с Мух. Натсиром, который занял пост премьера, с СПИ С, Шарира. НПИ оставалась в оппозиции. Семь месяцев спустя кабинет Натсира пал из–за принятия им недемократического постановления № 39 о формировании органов местного самоуправления, которое давало односторонние преимущества «партии сантри», Машуми. Второе правительство сформировал в апреле 1951 г. Сукиман, лидер «старой гвардии» Машуми, буржуазно–бюрократической традиционалистской ее фракции. Он выступал в блоке с небольшой большой партией прияи (ПИР) и правым традиционалистским крылом ветеранов национально–освободительного движения НПИ. Но и кабинет Сукимана, пережив несколько кризисов, просуществовал меньше года: в феврале 1952 г. он ушел в отставку вследствие тайного присоединения к Договору о взаимном обеспечении безопасности с США, справедливо расцененному возмущенной общественностью как отказ от традиционного нейтрализма и приобщения РИ к западному блоку, в том числе в сфере обороны и безопасности. 3 апреля 1952 г. новое правительство возглавил лидер «модернизационистской» фракции «молодых технократов» в НПИ Вилопо, действовавший союзе с фракцией Натсира в Машуми и правыми социалистами С. Шарира. Представители этих сил и составили кабинет 13 месяцев спустя, 2 июня 1953 г. и он пал вследствие кровопролития, сопровождавшего сгон полицией крестьян–скваттеров, которые осели со времен японской оккупации на землях, арендованных в колониальный период голландскими табачными плантациями. Теперь эти земли возвращались плантаторам правительством, в соответствии с решениями КМБ.

Период правления названных кабинетов с очевидностью показал, что Индонезия не готова к парламентской демократии. Вскрылись слабость, фракционная раздробленность и междоусобная борьба индонезийской буржуазии, неспособность ее партий повести за собой даже собственный класс, не говоря уже о мелкой буржуазии. Одной из причин было различие концепций стратегических установок. Либерально–реформистские партии Машуми и СПИ (имеющие соответственно 22 и 7% мест в СНП) считали революцию завершенной. Они выступали за модернизацию страны на частнокапиталистической основе при минимальном вмешательстве государства и широком привлечении иностранного капитала. Напротив, НПИ (15% мандатов в СНП), опираясь на поддержку президента и ряда мелких партий, выступала за экономическую независимость от Запада, «специфически индонезийский» путь развития, за создание сильного госсектора и широкую государственную помощь национальному капиталу. Вместе с тем обе крупнейшие буржуазные партии раздирались фракционной борьбой, настолько сильной, что часто близость фракций разных партий была более тесной, чем связи различных фракций внутри одной партии. Так, первую из изложенных выше концепций разделяли фракции Натсира и Б. Харахапа в Машуми, вся СПИ, христианские партии, фракция Вилопо в НПИ; вторую — фракции Сукимана в Машуми, вся ПИР, фракции Сувирьо и Сидика НПИ [46] Некоторые положения платформы НПИ встречали сочувственное отношение у оправляющейся после репрессий КПИ. Ее новое руководство Д. Н, Айдит, М. Лукман, Ньото), избранное 7 января 1951 г., взяло курс на создание массовой партии и формирование единого антиимпериалистического фронта. .