Владилен Цыганов - История Индонезии. Часть 2

В начале 50‑х годов ТНИ, не была монолитной силой. Она раздиралась множеством противоречий (политических, конфессиональных, этнических; по происхождению — из КНИЛ или ИЕТА; между «профессионалами» и поборниками «боевого духа»). Последнее стало доминирующим. Сторонников «профессиональной», то есть небольшой, но отлично оснащенной и обученной кадровой армии возглавляли начальники штабов вооруженных сил и сухопутных войск генерал Т. Б. Симатупанг и полковник А. X. Насутион. Их политические взгляды представляли соединение умеренного национализма и прозападного правосоциалистического технократизма. Они пользовались поддержкой М. Хатты, СПИ и Машуми. Группировка «боевого духа» [47] Проводя политику «рационализации» армии, буржуазные правительства в первую очередь сокращали состав именно этой группировки в конце 40‑х — начале 50‑х гг. , выходцы из лашкаров, партизанских формирований указывали, что не профессиональная выучка, а высокий боевой дух и патриотизм народа обеспечили победу Августовской революции, и акцентировали усилия на необходимости поддержания этих черт и в дальнейшем. Эта часть военнослужащих опиралась на Сукарно, левое крыло НПИ, КПИ.

Вместе с тем обе группировки в ТНИ пренебрежительно относились к партиям и парламенту («детищу КМБ»), к большинству гражданских политиков, характеризуя их как «политиканов, болтунов и коррупторов». И тех и других раздражала «министерская чехарда». Они ревностно отстаивали самостоятельность ТНИ в назначении высших армейских чинов и были склонны подчиняться лишь тем министрам обороны, которые, подобно султану Хаменгку Бувоно IX, являлись лидерами общенационального значения, высокого престижа и, главное, считались с позицией офицерского корпуса. По социально–культурной ориентации подавляющее большинство офицером были абанган.

Курс армейского руководства на профессионализм вызывал бурный протест поборников «боевого духа», обратившихся за поддержкой к правительству, СНП и президенту через голову командования. Длительное обсуждение конфликта в парламенте завершилось принятием 16 октября 1952 г. резолюции М. Софиана (НПИ), предусматривавшей вмешательство в армейские дела специальной парламентско–правительственной комиссии с целью изыскать возможности «улучшения руководства и организации». Машуми, СПИ и христианские партии тщетно противились принятию этой резолюции.

Решение СНП вызвало политический кризис. 17 октябри 1952 г. на улицы столицы вышла пятитысячная демонстрация, явно инспирированная СПИ и верхушкой армии. Она клеймили парламент как «торгашеский, никого не представляющий институт», требовала немедленного роспуска его и правительства Вилопо, установления режима сильной власти во главе с Сукарно или М. Хаттой. Толпа разгромила ряд помещении СНП и вместе с солдатами собралась у президентского дворца. Увещевая собравшихся, Сукарно отверг предлагаемые меры как неконституционные и ведущие к диктатуре, обещал ускорить проведение всеобщих выборов, которые послужат основой для создания выборного СНП, и призвал демонстрантов разойтись. Последние беспрекословно повиновались. Вслед за ними, однако, во дворец явилась группа высших офицеров во главе с А. X. Насутионом. Они выразили несогласие с самим принципом ответственности кабинета перед СНП и особое недоверие действующему составу парламента, возложив на него ответственность за политическую нестабильность. Офицеры предложили, упразднив парламент как «бесполезный» и распустив правительство, создать устойчивый, опирающийся на поддержку ТНИ «деловой кабинет» [48] То есть выполняющий миссию, возложенную на него главой государства, и неподотчетный парламенту. во главе с Сукарно или Хаттой. Но президент вновь отклонил эти предложения. Он обещал решить вместе с кабинетом наболевшие проблемы ТНИ, предостерег офицеров от прямого вмешательства в дела исполнительной власти и предложил им разойтись. Хотя присутствовавшие подчинились, другие представители командования, ТНИ самочинно ввели в столице комендантский час, блокировали ее связь с внешним миром, арестовали Сукимана, М. Ямина и ряд других видных парламентариев. Во избежание эксцессов парламент был распущен президентом на внеочередные каникулы.

В сущности, это была попытка государственного переворота и создания неконституционной формы правления. Но офицерский корпус не был единым. Все офицеры желали сильной центральной власти, но одни мыслили ее как диктатуру Сукарно, другие — как диктатуру армии во главе с Хаттой, третьи добивались стабильного властвования радикально–буржуазных и правосоциалистических сил без пересмотра политической системы. Все офицерство вооруженных сил раскололось на сторонников и противников «событий 17 октября», Победили последние, осудившие привнесение фракционности в ряды ТНИ. Президент и правительство уволили в отставку Симатупанга и Насутиона. Уловив тенденцию, трое противников переворота, заместители командующих военными округами (Восточная Ява, Восточная Индонезия и Южная Суматра) именем президента отстранили от власти своих начальников, бывших активными участниками событий, и приняли командование. Дальнейшее развитие этого процесса пресек назначенный новым начальником штаба сухопутных сил деятель фракции «боевого духа» полковник В. Сугенг.

«События 17 октября 1952 г.» стали кризисом, вскрывшим широкое недовольство формами, которые приняла в Индонезии конституционная, демократия, а также выявили политизацию офицерского корпуса. Они упрочили авторитет Сукарно, лишили радикальное крыло НПИ и поборников «боевого духа» армии. Напротив, позиции СПИ, парламента, фракции Вилопо в НПИ, Машуми оказались серьезно подорваны.

Что касается Машуми, то она потерпела серьезный удар уже полугодом раньше: 6 апреля 1952 г. ee ряды покинули крупная организация Нахдатул Улама (НУ — Совет уламов), оформившаяся в отдельную партию. НУ отличалась традиционалистским, консервативным направлением в вероучении ислама, она выступала против капиталистической модернизации страны, прозападного курса. Ее руководящими силами были сельское духовенство, мелкая торговая буржуазия, кулачество Явы, в основном Восточной; массовую опору составляли самые темные и отсталые слои яванских крестьян и ремесленников Казалось, раскол лишил Машуми немногого: лишь 8 кресел в парламенте. Ее фракция все равно оставалась крупнейшей (44 мандата). Более того, Машуми стала более гомогенной партией модернистского ислама. Однако утрачено было все же больше; она лишилась статуса партии, практически монопольно представляющей в СНП исламские силы, Стало возможным формировать коалиционные правительства с мусульманами, но без нее, что было на руку левым силам. Кроме того, теперь Машуми окончательно обрела облик «партии Внешних островов».