Владилен Цыганов - История Индонезии. Часть 2

В наибольшей степени раздиралась противоречиями ДПИ. Военные власти лишили ее притягательной в массах сукарнистской идеологии, а управляемый генералами Голкар отобрал главную социальную опору — бюрократию всех уровней, связанную теперь принципом монолояльности. Мелочная верхушечная борьба за лидерство, сопряженное с этим заискивание перед верхушкой армии довершали картину кризиса в Демократической партии. Голкар при внешней массовости погряз в бюрократизме. Всецело завися от властей, он не пытался, да и мог мобилизовать массы, не имея воодушевляющих идеалов. Его конформизм, бездеятельность в рассматриваемый период, устраивали правящий режим. Что касается мусульманской ПЕР, то ей, напротив, был свойствен жесткий неконформизм, определившийся социальными противоречиями между «старой» и «новой» (кабирской) буржуазией [101] Тем более что последняя опиралась на капиталистов–хуацяо. города и деревни, противоречиями по линиям: сантри — абанган, государство ислама — государство панчасилы. Вместе с тем разношерстная партия–федерация ПЕР была также неспособна предложить целостную, достойную стратегию государственного строительства и практически вела борьбу лишь за более высокое и престижное место в существующей системе власти. Что до военных, то их стратегической целью было деполитизировать ислам, сведя его общественную функцию к утешению и умиротворению паствы, примирению с неравенством, издержками внедряющегося капитализма, отвлечению от поисков социальной альтернативы.

Как панчасила в интерпретации «нового порядка» являла собой «местозамещающую» идеологию, равным образом ДПИ и ПЕР, по замыслу правящих кругов, должны были быть «местозамещающими» политическими организациями, то есть внешне создающими демократический декор и антураж, но по сути являющимися конформистскими псевдопартиями, самим фактом своего существования, однако, исключающими появление новых, подлинных партий, которые адекватно отражали бы интересы групп общества. Голкар, бывший не более чем орудием управлялся массами авторитарно–патерналистскими методами, также не был правительственной партией, а лишь «местозамещением» таковой. Не он поставлял в состав правительства и руководства режима в целом воспитанных в его рядах лидеров. Напротив, вершители «нового порядка» расставляли своих людей в его руководящем эшелоне. Голкар не имел ни самостоятельной программы, ни собственной идеологии и, будучи конгломератом, не представлял какой–либо один класс или слой населения. Что касается буржуазного класса Индонезии, то функции как его авангарда (партии), так и одновременно орудия власти выполняются армией, которая ни с кем их не делит, обоснованно отмечают советские политологи.

Реализуя свою стратегию, в конце 1974 г. правительство выдвинуло законопроект о политических партиях и Голкаре. Он был настолько жестким, что даже ДПИ заняла поначалу непримиримую позицию. Борьба в СНП длилась беспрецедентно долго (8 месяцев) и завершилась угодным властям компромиссом лишь 14 августа 1975 г. Принятый закон № 3 жестко ограничивал (в том числе и на будущее) число политических организаций тремя: Голкаром, ДПИ и ПЕР. Президент мог «замораживать» на любой срок деятельность отдельных организаций или партии в целом. При этом мусульмане выступили с «нотой меньшинства», оспаривавшей такое право президента. Запрещение «любых идеологических учений, противоречащих панчасиле», было сформулировано таким образом, что позволяло пресекать пропаганду не только марксизма–ленинизма, но и воинствующего ислама. Вместе с тем партии могли помимо панчасилы опираться и на близкие им идеологические системы, ссылаясь на концепцию «дрейфующих масс», правящие круги добились запрещения деятельности партий на уровне деревни и волости и неохотно согласились допустить функционирования там лишь комиссаров партий. Только под угрозой провала законопроекта правительство сняло требование, чтобы госслужащий, вступая в партию, испрашивал разрешение руководства. Согласились на том, что он лишь будет ставить начальство в известность о своем вступлении, но так или иначе негативное отношение властей к членству госслужащих в партиях прозвучало в законе. Так партии лишились своей опоры в деревнях в значительной степени в госаппарате. Напротив, армия и Голкар, не имевшие их прежде, теперь обрели каналы влияния через «сержантов–наставников», внедряемых правительством орба в каждую деревню, и лура, назначаемых сверху из числа военных.

Утвердив закон, президент санкционировал проведение новых, фактически учредительных форумов партий. Отныне политическим организациям стали выделяться ежемесячные правительственные дотации.

Вскоре после волнений 1974 г. разразился новый кризис. Революция в Португалии (апрель 1974 г.) поставила вопрос о будущем португальской колонии — Восточного Тимора (территория 19 тыс. кв. км; население около 650 тыс. человек), одной из самых слаборазвитых территорий Малайского архипелага. Одни политические партии, образовавшиеся там, желали внутреннего самоуправления Восточного Тимора при сохранении связей с Португалией, другие (интегралисты) — объединения с Индонезией при статусе автономной провинции. Левонационалистический «Революционный фронт независимости Восточного Тимора» (Фретилин), опирающийся на демократические элементы городского населения, требовал создания суверенного государства. Но правящие круги считали, что слабая восточнотиморская экономика не способна обеспечить существование суверенного государства и последнее неизбежно обратится за поддержкой к внерегиональным силам. В результате Восточный Тимор может превратиться в игрушку и плацдарм экспансионистских великих держав с враждебной идеологией [102] В этой связи выражались опасения ввиду существования на Восточном Тиморе крупной общины хуацяо. . Фретилин вскоре был объявлен коммунистической организацией. Попытка захвата власти на Восточном Тиморе блоком интегралистов (10 августа 1975 г.) потерпела неудачу: две недели спустя контроль над столицей, Дили, перешел в руки отрядов Фретилина. Но уже 7 декабря 1975 г. (на следующий день после отъезда посетившего Джакарту президента США Дж. Форда) индонезийские десантники под командованием генерала Бенни М дани высадились на побережье [103] Уже при высадке они понесли ощутимые потери в боях с отрядами Фретилин. Сопротивление их продвижению не прекращалось, и за короткий срок контингент войск Индонезии на Восточном Тиморе пришлось резко увеличить. Одно время он составлял примерно 20 тыс, солдат. и вскоре с боями захватили крупные населенные пункты Восточного Тимора. Однако несколько тысяч сторонников Фретилин развернули партизанскую войну, апеллируя к национальной и религиозной солидарности восточнотиморцев (в подавляющем большинстве католиков). Единовременно они обратились за поддержкой к внешнему миру. В результате Португалия объявила о разрыве дипломатических отношений с Индонезией. Австралийское правительство, выражая негодование демократических слоев страны, выразило сожаление по поводу интервенции». С резким осуждением действий Джакарты выступило 23 декабря 1975 г. большинство членов ГА ООН, потребовавшее вывода индонезийских войск.