Энтони Рейнольдс - Рыцарь в поиске

Над скелетом, замершим на стуле, нависала темная тень, и когда Клод подошел ближе, тень вдруг приняла человекоподобную форму, и из неразличимого смутного силуэта превратилась в дородного человека с большими бакенбардами.

Призрак открыл рот, будто что-то говоря, но Клод не слышал ни единого слова. Казалось, привидение злилось, указывая на Клода призрачным пером и излучая холод смерти. Клоду совсем не хотелось проходить мимо этого неупокоенного духа, но он уже слышал позади топот сапог стражников.

Глубоко вздохнув и чувствуя, как кровь стынет в жилах, Клод бросился к двойным дверям. Призрак, казалось, еще больше разозлился, беззвучно крича на него и указывая на свою книгу. Двери не открывались, и Клод начал их трясти, пытаясь повернуть проржавевшие ручки. Оглянувшись через плечо, он увидел, что два стражника в черных доспехах идут к нему.

Призрак смотрителя, казалось, раскалился добела от ярости, издавая беззвучный рев. Он вышел из-за письменного стола, отделившись от своего скелета, и, паря над полом, полетел к Клоду. Горбун, дрожа от охватившего его ужаса, изо всех сил пытался открыть двери, но тщетно.

Призрак потянулся к нему. Клод пытался отскочить, но бежать было некуда, он оказался прижат к двойным дверям. Призрачная рука коснулась его лица, и Клод завопил. Словно ледяные иглы вошли в его кожу, и левая сторона лица онемела. Он увидел, что призрак смотрителя улыбнулся.

Внезапно двери поддались, сорвавшись с петель, и Клод ввалился сквозь них. В щепках прогнившего дерева извивались личинки и долгоносики, и Клод пополз, продираясь сквозь обломки.

Призрак смотрел на него из дверного проема. Его силуэт заколебался, словно мираж, и два стражника прошли прямо сквозь него.

Клод вскочил на ноги и побежал. Он проскочил несколько кладовых с пустыми полками, и других, увешанных крюками для мяса, пока не оказался в самом конце секции кладовых. Здесь над большим люком в полу был установлен тяжелый деревянный подъемный кран. На катушке механизма крана была намотана толстая ржавая цепь с тяжелым крюком. Прямо над краном располагался еще один люк, ведущий на верхние этажи дворца.

Через эти люки пополнялись кладовые дворца. Столетия назад притоки реки Грисмери были направлены под дворец, и баржи, нагруженные продовольствием, подходили с реки ко дворцу по широким туннелям. Бочки с вином, ящики с мясом и всевозможные прочие продукты со всей Бретонии и даже из-за ее пределов доставлялись по подземным речным каналам прямо во дворец, и дворянам Музильона не приходилось наблюдать за этой низменной суетой.

Клод завертелся на месте, лихорадочно ища глазами способ открыть люк, и наконец его взгляд остановился на ржавом рычаге в стене. Паук размером с его ладонь, плетущий затейливую паутину между рычагом и стеной, повернувшись, посмотрел на Клода множеством глаз, сверкавших во тьме. Клод смахнул его и схватился за рычаг.

Рычаг был старый и ржавый, им явно не пользовались много десятилетий. Он никак не поддавался, и Клод зажмурился от напряжения, пытаясь сдвинуть его. Упираясь одной ногой в стену, Клод согнулся и застонал от усилий. Рычаг не двигался.

Стражники неостановимо приближались, подняв свои тяжелые мечи. Они были уже менее чем в десяти ярдах от Клода.

- Давай же! - заорал Клод, лихорадочно дергая рычаг.

С ужасным визгом металла рычаг, наконец, сдвинулся, и Клод рухнул на пол. Раздался скрежет механизмов, и две створки люка открылись вниз, словно под ногами висельника. С грохотом створки ударились о стены вертикальной шахты, и в то же мгновение цепь с подъемного крана начала разматываться. Тяжелый крюк стал опускаться в темноту, грохот разматывавшейся цепи был оглушительным.

Снизу из шахты вылетела стая летучих мышей, визжа и царапаясь. Вместе с ними из тьмы вырвались самые деградировавшие из «детей» Дедушки Мортиса, с красными глазами и кожей, покрытой кровоточащими язвами и грязью. В шахту спускалась узкая лестница, ведущая к каналу в пятидесяти футах внизу, и по ней в замок бросились десятки истощенных крестьян-каннибалов, чьи глаза пылали безумием.

Стражник в черных доспехах разрубил одного из них почти надвое от плеча до бедра. Но бешеный поток одичавших крестьян накрыл обоих стражников, и они с грохотом рухнули на пол.

Цепь, дернувшись, остановилась и спустя некоторое время начала обратно наматываться на катушки, вращаемые зубчатыми шестернями и огромными противовесами за каменной стеной.

Клод лежал неподвижно, тяжело дыша, и смотрел, как каннибалы убивают двух стражников. По их шлемам били камнями, пока металл не вмялся внутрь, в щели в доспехах вонзали ножи. Наконец оба стражника перестали двигаться. Забрало шлема одного из них полностью деформировалось и оторвалось, и, увидев, что было под забралом, Клод поспешно отвернулся. Если эти доспехи и носил когда-то живой человек, эти времена давно прошли.

Цепь продолжала наматываться обратно, громко лязгая звеньями. Наконец появился тяжелый крюк. К нему были прицеплены четыре железных кольца, а к каждому кольцу - цепи меньшего размера, рыжие от ржавчины. На этих цепях из люка поднялась погрузочная платформа, а на ней стоял улыбающийся Дедушка Мортис, воздев руки, словно возносящееся божество.

Толпа грязных крестьян повернула стрелу подъемного крана в сторону от зияющего люка, и, наконец, платформа со скрипом опустилась на пол.

- Отлично, отлично! - воскликнул Мортис, сходя с платформы и потирая костлявые руки.

Он подошел к Клоду, все еще лежавшему у стены, и, осторожно подняв его на ноги, погладил щеку горбуна своей серой морщинистой рукой.

- Ты отлично справился, дитя мое, - сказал Мортис. - Твои прошлые грехи прощены.

Дедушка Мортис еще мгновение гладил щеку Клода, потом внезапно схватил его за горло. Костлявые пальцы крепко вцепились в глотку. Клод выпучил глаза, как рыба, вытащенная на сушу.

- Но даже не думай снова покинуть нас, - прошипел Мортис. - Твое место здесь, с нами, и больше я не потерплю неповиновения с твоей стороны!

Откуда-то издалека послышался бешеный рев, эхом разносившийся по нижним этажам дворца. На лице Мортиса отразилось восхищение, он отпустил Клода, и горбатый слуга упал на колени, пытаясь отдышаться.

- Внимайте, дети мои! - воскликнул Мортис, поднеся руку к уху. - Услышьте зов нашего возлюбленного господина!

XI

Калар с мрачной решимостью пробивался сквозь кричавшую толпу, не сводя взгляд с Меровеха. Не больше десяти человек отделяли Калара от края арены, и он упорно проталкивался сквозь давку, приближаясь к герцогу-альбиносу. Его рука сжимала эфес Меча Гарамона, покоившегося в ножнах у бедра.

На арене внизу раздался хрип боли, брызнула кровь, и толпа одобрительно взревела. Только Меровех никак не отреагировал, его лицо было холодным и отрешенным. Калар не обращал внимания на взгляды рыцарей и дам, проталкиваясь сквозь массу зрителей, ближе и ближе к мяснику, виновному в разорении замка Гарамон.