Дмитрий Евдокимов - Князь Холод

– Ой, Холод! Страшно мне за тебя! – Алешка сокрушенно покачал головой. – Точно у тебя мозги набекрень, если не боишься с улорийским королем связываться. Смотри на совете какой-нибудь глупости не ляпни, испортишь всё.

– Разберемся как-нибудь, – ответил я, хотя никакой уверенности в этом не испытывал.

Совет оказался не малым, а расширенным. Во главе стола, как и положено, восседал царь Иван Шестой. Первое кресло по правую сторону от него осталось не занятым. Как я понял, это было место царевича Федора, являвшегося главой Воинского приказа. Далее справа располагался глава Казенного приказа граф Ипполит Матвеевич Липницкий, потом царевич Алексей, я и князь Григорянский. Первое место по левую руку от монарха занимал канцлер Алексей Сергеевич Зернов, далее – глава Сыскного приказа Никита Андреевич Глазков. Как я понял из объяснений Алексея, Глазков являлся другом детства государя и пользовался его исключительным доверием.

За Глазковым восседал руководящий Посольским приказом князь Иван Александрович Губанов. Далее места заняли престарелые генералы, доставшиеся Ивану Шестому в наследство от предыдущего царствования: толстенький краснолицый Александр Кириллович Зубарев и сухой, словно щепка, Сергей Данилович Веремеев. Крайнее кресло по правой стороне досталось командиру Клинцовского драгунского полка графу Воронцову.

То есть к наследникам престола и начальникам главнейших приказов добавились уважаемые военные советники и командиры всех полков, расположенных в данный момент в непосредственной близости от Ивангорода.

Суть дела была уже всем известна. Тимландский генерал Освальд, воспользовавшись занятостью царевича Федора с основным войском улаживанием силирийского конфликта, перешел реку и осадил Бобровск, отрезав всю область от сообщения с другими частями страны. Шаг наглый и вероломный, особенно учитывая заключенный шесть лет назад «вечный мир» между Таридией и Тимландом. Оно понятно, что вечный мир существует лишь в мечтах, но как-то тут было принято объявлять войну заранее. Глупо ожидать благородства от врагов, но что поделать – традиции.

Ситуация усугублялась еще одним штрихом, выбивавшимся из местного уклада. Дело в том, что маленькое, но очень много мнящее о себе островное королевство Фрадштадт по всем монаршим дворам континента разослало ноту с утверждением законности действий Тимланда. Якобы несчастные тимландцы просто реализуют свое законное право на свободную торговлю по реке Нарис, которую нагло прибрали к своим рукам бобровчане. Вот так, ни больше ни меньше.

Ох, что-то это мне напоминает. В моем мире ряд государств уже отточили до совершенства искусство оправдывать любые выгодные им действия, выдавая при этом ложь за правду, а правду за ложь. И здесь происходит то же самое, только пока в зачаточном состоянии. Воистину, разные миры – одни пути развития.

Реакция тоже была предсказуемой и до боли знакомой. Все советники, кроме Глазкова, Липницкого и меня, были просто вне себя от праведной ярости. Ударялись кулаки по столу, звучали презрительные обвинения в незнании «островными крысами» истории, согласно которой Бобровск не менее пятисот лет является таридийским. Звучали призывы немедленно двинуть войска на Бобровскую область и выкинуть наглого агрессора за Нарис, а может, даже и весь юг у Тимланда «оттяпать». Все обещали жизнь положить на алтарь победы, а Алексей бил себя в грудь с обещанием возглавить поход.

Отвечающий за финансы государства граф Липницкий только обреченно вздыхал да то и дело утирал лысину белоснежным платочком. Глазков углубился в чтение какого-то документа, а может, только делал вид, что читает, потому что глазки его то и дело постреливали по сторонам, изучая реакцию присутствующих. Я же просто ждал, когда страсти улягутся и совет перейдет в конструктивное русло. И дождался.

– Довольно! – повысил голос государь. – Это все эмоции. Я жду от вас дельных советов.

– Можно прояснить несколько вопросов? – набравшись смелости, подал голос я, как только в помещении установилась тишина.

– Да, Михаил, – царь удивленно воззрился на меня, как и остальные присутствующие. Да, видимо, не баловал прежде князь Бодров заседания совета подобными «глупостями».

– Фрадштадт ясно дает понять, что поддерживает нашего врага, – я обратился к главе Посольского приказа, ведающего международными делами, – означает ли это, что он вступит в войну, если мы атакуем Тимланд? Или чего они от нас ожидают?

– Поддерживает – это мягко сказано, – Иван Александрович несколько раз кашлянул, прочищая горло. – Острова и подтолкнули Тимланд к этому нападению.

– Но не ждут же они, что мы вот так просто возьмем и отдадим Бобровскую область?

– Конечно, не отдадим! – воскликнул царевич Алексей.

– Тогда в чем смысл петиции? Для чего-то же это им понадобилось?

– Фрадштадт ничего не делает просто так, – усмехнулся царь.

– Совершенно верно, – подтвердил Губанов, – Фрадштадт просто так ничего не делает. Это так же верно, как и то, что Фрадштадт предпочитает воевать чужими руками. Поэтому их войск под Бобровском мы не встретим. Ну, а разосланная по всем государствам нота – не что иное, как приглашение всем желающим вступить в коалицию, поддерживаемую нашими островными «доброжелателями».

– Значит, они уже озаботились нашими планами строительства флота в Южноморске, – князь Григорянский задумчиво потеребил ус.

– Для создания коалиции нужно время, – снова включился в разговор я, – значит, нужно осадить этого самого Освальда до того, как враги собьются в стаю.

– Вопрос в том, как нам это сделать, – тяжело вздохнул Глазков и отложил документ, обведя нашу сторону стола внимательным взглядом.

– Алешка, – прошептал я, склонившись к уху царевича, – спроси о численности тимландцев!

– А есть ли сведения о силах войска Тимланда? – тут же выпалил Алексей.

– Наконец-то правильные вопросы пошли, – довольно кивнул головой Иван Федорович. – Освальд привел около пяти тысяч пехоты и полторы-две тысячи кавалерии.

– У Нилова в Бобровске, – подхватил глава Сыскного приказа, – около полутора тысяч солдат, плюс ополчение поможет в случае штурма.

– Как я понимаю, – подал голос граф Воронцов, – из свободных войск у нас только три полка.

Как я и предполагал. Не густо, всего около трех с половиной тысяч человек. Хотя если учесть, что этот самый генерал Освальд вынужден будет не менее трех тысяч солдат оставить у стен Бобровска, то силы будут примерно равны. А вот если город скоропостижно падет, то нас просто задавят числом. Не очень хороший расклад, неужели нельзя выделить больше войск, вопрос-то не рядовой?