Адриан Чайковский - Псы войны

«Здравствуй, Рекс», – говорит Хозяин, и я понимаю, что он утонул, я злюсь, и мне страшно, но все же в глубине души я прыгаю от радости, потому что Хозяин снова здесь.

Драконы на Марсе

Если все пойдет по плану, через два года на Марс отправятся первые люди. Одиннадцать холодных месяцев они проведут, отдаляясь от единственной известной им планеты, а потом команда два года будет закладывать фундамент постоянной обитаемой базы. Как предполагается, до своего возвращения они подготовят почву для следующей миссии и создадут место обитания, снабжающее пищей, кислородом и всем необходимым. И, как в известной книге, они оставят на планете одного астронавта.

Когда я это пишу, команда готовится к полету. Командует ими майор Терри Хайнбекер, но любимица прессы – кошка-биоформ Феличе. Все обожают видеозаписи с Феличе на космической станции, великолепную грациозность в невесомости первого астронавта-биоформа. Феличе сделает начальные шаги к главной цели. Некоторые биоформы и защитники биоформов возмущаются, что они вечно получают самую сложную работу и самую опасную. Но Феличе задала вопрос в одном из интервью – как можно назвать это худшей работой, если она первой из рожденных на Земле ступит на Марс?

Еще три члена команды мечтают попасть на Марс. Это драконы. Они проворные и умелые – гибкие и тонкие модели, способные работать в тесном пространстве. Более того, они холоднокровные и могут при необходимости прекратить метаболизм, сберегая кислород и калории. Они даже могут замерзнуть и все равно сохранить личность и функциональность, стоит им только оттаять. Освоение Красной планеты пройдет в несколько стадий, по мере того как различная автоматика и пятый член команды обеспечат несколько периметров безопасности. А когда два члена команды способны просто прекратить есть и замедлить дыхание почти до нуля, миссия может сильно сэкономить на припасах. Но, в отличие от Феличе, они не стали символом обитаемого Марса. Люди по-прежнему опасаются рептилий, даже когда те смотрят через шлем скафандра. Уж больно они похожи на «чужих» из старого кино.

Рой будет пятым членом команды, точнее, ее часть. Для нее это своего рода самоубийство. Когда посадочный модуль вернется на орбитальный корабль, а тот, в свою очередь, на Землю, на Марсе останется Рой вместе со своим инкубатором и различными типами пчел. Некоторые из них могут замерзать, на некоторых не действует радиация, а другие способны долгое время обходиться без кислорода. Тех, кто способен выжить в вакууме, можно отправить на спутники Юпитера, где они приступят к постройке базы из подручных материалов. Ученые постарались создать для Рой самые кошмарные гибриды. Среди них пчелы, муравьи, мухи-дрозофилы, жуки и тихоходки – у всех собраны лучшие свойства. Рой тоже не символ миссии, хотя ей предстоит работать больше всех.

Рой продолжит трудиться, превращая заложенную базу в настоящий дом, устанавливая компьютерные системы, управляя роботами, усеивая марсианский ландшафт солнечными батареями и отправляя сообщения на Землю. На многие годы Рой станет голосом Марса, и Марс будет принадлежать насекомым.

Задолго до прибытия следующей марсианской миссии с колонистами – людьми и биоформами, которые навсегда поселятся на планете, – Рой израсходует последнюю пчелу и умрет, превратившись в первого марсианского мученика.

Я видела планы для поселенцев. Но к тому времени, как мне кажется, люди станут меньше бояться усовершенствования своего разума. Для астронавтов, собирающихся провести всю жизнь на враждебной Красной планете, имеет смысл получить все возможные преимущества. Ни один из них все равно не сумеет ходить без скафандра в тонкой воссоздающейся атмосфере, но можно слегка изменить земную физиологию так, чтобы снизить эффекты от несчастных случаев и сохранить ресурсы. Усовершенствование астронавтов по необходимости проторит дорогу к усовершенствованию все большего числа людей по доброй воле. Многие по-прежнему пылко выступают против вмешательства в человеческий разум, но те же люди кричали о том, что биоформы стоят ниже людей. Однажды мир будет готов к тому, что люди могут быть и разной формы, как сейчас никого не смущает разный цвет кожи, пол или национальность.

«Здравствуй, Рекс».

Маленькая лодочка моего разума почти утонула. Я слышу его голос, совсем как прежде. Я не могу контролировать свой гнев, печаль, испуг или радость. Рядом со мной трудятся Селларс и Рой. Они его не слышат. Он говорит только для меня.

Мой канал: «Хозяин».

Я просто не могу называть его по имени.

Канал Хозяина: «Рекс, Рекс, что случилось? Что мы сделали не так, мальчик?»

Мне хочется рассказать ему про Харта, Реторну, суд и Вольер. Хочется рассказать про все отчеты ООН о событиях в Кампече, которые я прочел. В этих отчетах я вижу себя и другие стаи Хозяина. Наши действия называли чудовищными злодеяниями. Военными преступлениями. Моими преступлениями, потому что я выполнял приказы Хозяина. Солдат-людей это не оправдывает, но для биоформов сделали исключение, потому что у нас есть иерархия. Но теперь я не знаю, что сказать. Я просто лежу и медленно умираю и не знаю, мог ли я сделать в Кампече что-нибудь еще, чтобы усмирить Хозяина.

Здешних людей именно поэтому снабдили системой иерархии? Теперь у них есть оправдание тому, что они исполняют приказы?

«Ну что же ты, Рекс. Давай встретимся. Я в соседней комнате».

Я задумываюсь о более крупных местных биоформах, о стаях мультиформов и о том, как они действовали. Конечно, это Хозяин. Он выжил в Вольере и вернулся, как всегда. Вернулся на псарню, к новым псам.

Мой канал: «И что там, в соседней комнате?»

Канал Селларс: «Что за соседняя комната, Рекс?»

Я пытаюсь понять смысл слов Хозяина, информация вроде бы лежит на поверхности, но я не понимаю. Я делюсь этим с Селларс.

Канал Хозяина: «Покажи мне, что произошло, Рекс. Ты там был?»

Я не понимаю.

Канал Хозяина: «Покажи, как все закончилось».

Я не могу ему показать, мои воспоминания нельзя сжать в подходящий для пересылки формат. Но могу рассказать. Я рассказываю о последних минутах в Вольере, когда над ним сомкнулись воды. Снова проживаю эти мгновения, рассказывая Хозяину. Я рассказываю о последних минутах его жизни.

Канал Хозяина: «Мать твою, Рекс. – Но он вроде не сердится. – Ты что, меня убил?»

Я сбит с толку.

Канал Селларс: «Думаю, это ядро главного компьютера. Нет там никакой „комнаты“».

Канал Патоки (передача с помехами, ведь Патока находится в США): «Рекс, доложи обстановку».

Мой канал: «Патока, здесь Хозяин. Ты знала».