Стивен Кинг - Противостояние. 5 июля 1990 – 10 января 1991. Том 2 [litres]

– Да, – кивнул Стью. – Я не могу в это поверить. Старая женщина где-то бродит одна, а все лишь интересуются, успеет ли она принести Десять заповедей, начертанных на каменных скрижалях, до собрания.

– Может, она и принесет, – очень серьезно ответил Глен. – И потом, некоторые очень волнуются. Ральф Брентнер, например, просто рвет на себе волосы.

– Ральф молодец. – Стью пристально посмотрел на Глена. – А ты, лысый? Как ты к этому относишься?

– Тебе бы перестать так меня называть. Это унижает. Но я отвечу. Это в каком-то смысле забавно: старина Восточный Техас оказался более устойчивым к Божьим чарам, чем матерый социолог-агностик. Я думаю, она вернется. Каким-то образом. А что думает Фрэнни?

– Не знаю. Не видел ее с утра. Насколько мне известно, она вполне может есть саранчу и дикий мед на пару с матушкой Абагейл. – Он бросил взгляд на Утюги, поднимающиеся из синеватой дымки жаркого дня. – Господи, Глен, я надеюсь, что со старухой все в порядке.

Фрэн даже не знала об уходе матушки Абагейл. Утро она провела в библиотеке, читая книги по огородничеству. Там оказалось людно. Еще двое или трое интересовались сельским хозяйством, один молодой человек в очках штудировал книгу «Семь независимых источников энергии для вашего дома», а симпатичная блондинка лет четырнадцати не отрывалась от потрепанного томика «600 простых рецептов» в мягкой обложке.

Фрэнни вышла из библиотеки примерно в полдень и зашагала по Ореховой улице. На полпути домой встретила Ширли Хэммет, женщину средних лет, которая приехала в Боулдер с Дейной, Сюзан и Патти Крогер. С тех пор она заметно изменилась в лучшую сторону, превратившись в энергичную и миловидную городскую матрону.

Ширли поздоровалась с Фрэн.

– Как думаешь, она вернется? Я спрашиваю всех. Если бы в этом городе была газета, я бы предложила редактору провести народный опрос. Вроде: «Что вы думаете о позиции сенатора Трепло по поводу истощения нефтяных запасов?» Что-нибудь этакое.

– Кто вернется?

– Матушка Абагейл, разумеется. Где ты была все это время, девочка? Сидела под замком?

– В чем дело? – разом встревожилась Фрэнни. – Что случилось?

– Дело в том, что никто ничего не знает. – И Ширли рассказала Фрэн, что происходило в городе, пока та сидела в библиотеке.

– Она просто… ушла? – хмурясь, спросила Фрэнни.

– Да. Разумеется, она вернется, – уверенно добавила Ширли. – В записке так и сказано.

– Если будет на то Божья воля?

– Это образное выражение, я уверена. – В глазах Ширли появился холодок.

– Что ж… я на это надеюсь. Спасибо, что сказали мне, Ширли. Вас по-прежнему донимают головные боли?

– Нет. Уже прошли. Я буду голосовать за тебя, Фрэн.

– Г-м-м-м? – Мыслями Фрэнни уже была далеко, анализируя поступившую информацию, и даже не поняла, о чем говорит Ширли.

– В постоянный комитет !

– Ах! Что ж, спасибо. Я еще не уверена, нужна ли мне эта работа.

– У тебя все отлично получится. У тебя и у Сюзи. Мне пора, Фрэн. Еще увидимся.

Они расстались. Фрэнни поспешила домой в надежде, что Стью знает побольше, чем Ширли. Исчезновение старой женщины практически сразу после их совещания прошлым вечером вызвало у нее суеверный ужас. Теперь они не могли представить самые важные решения – вроде отправки людей на запад – на суд матушки Абагейл, и Фрэнни это не нравилось. Она буквально ощущала, как с уходом матушки на ее плечи легла слишком большая ответственность.

Дома было пусто. Со Стью она разминулась на какие-то пятнадцать минут. Под сахарницей лежала записка: «Вернусь к 21.30. Я с Ральфом и Гарольдом. Не волнуйся. Стью».

Ральфом и Гарольдом? На Фрэн вновь накатила волна ужаса, уже не имевшая ничего общего с исчезновением матушки Абагейл. Но с чего ей бояться за Стью? Господи, если Гарольд попытается что-то сделать… ну, что-то странное… Стью порвет его на куски. Если только… если только Гарольд не подкрадется сзади и…

Она обхватила локти ладонями – внезапно ей стало очень холодно, – гадая, что Стью мог делать с Ральфом и Гарольдом.

Вернусь к 21.30.

Господи, как долго ждать!..

Она постояла на кухне, хмуро глядя на свой рюкзак на столе.

Я с Ральфом и Гарольдом.

Значит, маленький домик Гарольда на Арапахоу будет пустовать до половины десятого. Если, конечно, они не сидят там, а если сидят, она сможет к ним присоединиться и утолить свое любопытство. На велосипеде туда добираться считаные минуты. А если там никого не окажется, она сможет найти нечто такое, что развеет ее тревоги… или… но об этом она себе думать не позволила.

Развеет тревоги? – хмыкнул внутренний голос. Или поможет окончательно свихнуться? Предположим, ты НАЙДЕШЬ что-то странное. Что тогда? Что ты с этим сделаешь?

Она не знала. Если на то пошло, не имела ни малейшего понятия.

Не волнуйся. Стью.

Но волноваться как раз следовало. Отпечаток пальца в ее дневнике давал повод для волнений. Потому что у человека, способного украсть твой дневник и ознакомиться с твоими сокровенными мыслями, нет ни моральных принципов, ни совести. Такой человек мог подкрасться сзади к тому, кого ненавидел, и столкнуть с высокого обрыва. Или ударить камнем. Или пырнуть ножом. Или застрелить.

Не волнуйся. Стью.

Но если Гарольд сделает нечто подобное, в Боулдере ему не жить. И куда он пойдет?

Вот только Фрэн прекрасно понимала куда. Она еще не была уверена (еще не знала наверняка), что Гарольд и есть тот гипотетический человек, которого она нафантазировала, но сердцем чувствовала, что есть место, где собирались такие люди. Есть, будьте уверены.

Быстрыми, резкими движениями она надела рюкзак и направилась к двери. Через три минуты Фрэнни уже катила по Бродвею в сторону Арапахоу под ярким послеполуденным солнцем и думала: Мы будем сидеть в гостиной Гарольда, пить кофе, говорить о матушке Абагейл, и все будет хорошо. Просто хорошо.

Но маленький домик Гарольда оказался темным, пустым и запертым.

Уже это выглядело для Боулдера из ряда вон выходящим. В прежние дни ты запирал дверь, чтобы никто не смог украсть твой телевизор, стереосистему, драгоценности жены. Но теперь телевизоры и стереосистемы никакой ценности не представляли – бери не хочу, без электричества они превратились в бесполезные железки; что же до драгоценностей, любой мог поехать в Денвер и набить ими рюкзак.

Почему ты запираешь дверь, Гарольд, когда все бесплатно? Потому что никто не боится ограбления больше вора? В этом все дело?

Вскрывать замки она не умела. Уже собралась уезжать, когда ей пришло в голову проверить подвальные окна. Находились они чуть выше уровня земли, темные от пыли. Первое же окно, которое толкнула Фрэнни, сдвинулось на направляющих, пыль посыпалась на пол подвала.