Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

— Вариант «просто скучно» тебя устроит?

— Разумеется, нет.

— Марин, не поверишь, но самый простой вариант ответа иногда является самым верным.

— Поверю, только не в случае с тобой. У тебя вечно даже не тройное, а даже четверное или ещё глубже, дно.

— Ну, так сама его ищи, — Софи дуется словно маленькая.

— А вот и найду! — Марина подгребает к себе сразу несколько журналов. Демонстративно начинает присвистывать. Способна читать с огромной скоростью, но и тянуть время тоже умеет. Сколько там сестрёнка её общество выдержать способна?

Соньке не хочется сегодня в эту игру играть.

— Понять пытаюсь, как они, с такой грудой бредовых идей сумели соорудить такое государство. Религия — одна из основ их страны.

Марина плечами пожимает.

— Что мы, что они на одном субстрате — наследии Империи Островов произрастаем.

— Только вот мы очень по-разному этим наследием воспользовались.

Софи хищно щурится.

— Знаешь, кого люди сильнее всего изучают?

Ответный прищур. В некоторых вопросах принцессы понимают друг друга с полуслова.

— Изучают того, кого больше всего хотят уничтожить.

— В каком веке эти миррены вообще, живут?

— Не знаю, но корабли из железа тогда строить ещё не умели.

— Ты всё кораблями меряешь.

— Так до недавнего времени судостроение — самая быстроразвивающаяся отрасль человеческой деятельности была.

Эрида опять грустная. Сидит, обложившись описаниями островов. От детских книжек до полусекретных отчётов МГШ. Похоже, везде выискиваются сведения по какому-то определённому вопросу. Сомнительно, что о местной береговой обороне.

— Тут кладбище есть. Там памятники, как людям, стоят кораблям погибшим. Надо бы сходить.

— Так оно недалеко тут. Собирайся и пошли.

Эр только совершенно легкомысленное платьице накидывает. Дома её за пределы «Сказки» в таком бы никто не выпустил.

Здесь всё по-другому. Здесь жара, пляжи и ощущение вседозволенности. Легко можно встретить кого-либо из Великого дома, причём любого пола, одетого словно девица лёгкого поведения.

С такой же вероятностью может попасться работник или работница горизонтального труда в безумно дорогих даже для члена дома высшего разряда, одеяниях.

Хотя, тут жара такая, можно в одних украшениях ходить, что некоторые и делают.

При этом, уровень преступности на островах — самый низкий в стране.

Кладбище на холме, взбирается вверх террасами словно многоярусная надстройка линкора или крейсера. Деревья ухожены, издалека может показаться, здесь видовой парк.

Марина и Эр изучают схему у входа.

— Как их тут много! — испуганно выдыхает Эр, — Не знала, что их столько погибло!

— Тут, вообще-то, только часть. Вон там, за дорогой, ещё одно. Там ненамного меньше — корабли, погибшие в Великую войну.

Эр качает головой.

— Всё равно, ужасно.

Марина решает немного её успокоить.

— Не так всё плохо. Тут часть памятников поставлена экипажами в память о разобранных кораблях. Есть и просто монументы расформированным частям.

Деревья — местные, растущие только здесь. Тоже памятники самой Островной Империи. Когда-то были одним из символов страны. Вдохновляли поэтов. Сумели пережить извержения вулканов.

Остались только на этом Архипелаге. На материке при схожем климате не приживались. Даже в оранжереях растут очень плохо.

Несколько десятков памятников самого разного размера и вида.

Преобладают обелиски и стелы неправильных форм из разных пород камня. Текста немного, написано исключительно иероглифами, как до сих пор принято на могилах писать.

Крупнее всего написано название.

Ниже дата вступления в строй. Тип корабля. Принадлежность к соединениям. И дата гибели. Ещё ниже часто пишут чуть покрупнее «В память экипажа»; чуть помельче «В память корабля». У каждого памятника стоит флагшток, на нём, по праздникам поднимают боевой флаг. Сейчас обычный день, и флагов нет.

— Ничего, что мы так пойдём?

— Как так?

— Ну, в очень уж обычном, без траура.

Марина плечами пожимает. «Скорее уж, в необычном. Даже слишком. Даже, для Соньки».

— Память в голове, а не каких-то тряпках держать надо.

— Всё равно, как-то неловко.

— Можешь сходить назад и переодеться.

Эр решительно вздыхает.

— Так пошли, я возвращаться не люблю. Вот только я пока тот крейсер не нашла.

— Тут всё просто должно быть. Хоть вроде, в беспорядке стоят, но все пронумерованы. Самые большие номера — недавно погибшие.

— Точно. Вот участок крейсера. Даже приписка на схеме совсем недавно выполнена.

— Куда уж недавней! Не всех спасённых ещё из госпиталя выписали.

Расколотый пополам огромный валун на постаменте. На отполированной части — название линкора «Герой войны». Сам памятник истинно линкоровских габаритов.

Прямой связи между размерами памятника и типом погибшего корабля нет. Героически погибшему линкору огромен, но и затопленному от повреждений эсминцу — не меньше.

Людей здесь почти нет, только у входа небольшой участок отведён погибшим в межвоенное время. Там даже один миррен есть — случайно утонувший матрос с учебного парусника. Когда-то на Архипелаг заходили мирренские корабли. «Соглашение о статусе моря» было одним из немногих в межвоенный период не только принятым но и, по большей части, выполнявшимся.

Погибших и умерших в госпиталях с началом войны хоронят в других местах. Это бы кладбище быстро кончилось, ставь здесь памятник каждому. У грэдов очень много земли, но именно здесь её слишком мало.

С линкора или авианосца пришлось бы хоронить несколько сот, а с подводной лодки очень часто вообще некого.

Тут они словно снова все вместе.

— Так главный город округа на другом острове. Здесь ― самый большой. Погибших там в основном и хоронят. Или домой отправляют. Здесь. Символ. Первый остров Архипелага нами по-настоящему освоенный. Да и просто многие моряки после выхода в отставку остаются здесь доживать свой век. От капитана второго ранга и выше — так вообще практически все.

— Они и платили за эти памятники, — Эр задумчива, — Те, кто на этих кораблях служили.

— Наверное, — хотя видит, по цене монументы различаются очень сильно. Причём, это никак с размерами кораблей не связано. Есть памятник эсминцу, погибшему ещё до войны во время тайфуна, габаритами почти не отличающийся от памятника тяжелому авианосцу или линкору.

У некоторых монументов подлодкам установлены настоящие перископы. Один, совсем свежий памятник украшает макет лодки из чёрного камня.

— Вон, смотри, этот эсминец бомбу в торпедный аппарат получил. Спасённых не было, а памятник есть.

— Так и должно быть. Живые должны помнить.

Эр сидит на мраморной скамье возле памятника погибшему кораблю.