Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

Снова в памяти всплывает. Цвет смерти — белый!

Тоже крейсер. Название иероглифами и современным письмом. Год постройки. Этапы службы. Сражения. И гибель. Перечислены все погибшие. Их не так много — девяносто три человека за всё время службы корабля. Большинство — в последнем бою, кто именно — надо смотреть по датам. Здесь они идут по званиям. Корабль был тяжело повреждён в ночном бою с крейсерами противника. Сражение из тех, после которого обе стороны заявили о своей победе. Тогда мирренам казалось, они начинают выигрывать морскую войну. Противнику всё тяжелее выдерживать их напор. Поднажать! И!!!

До Битвы в Заливе оставалось ещё несколько месяцев.

Силуэта корабля на памятнике нет, но Марина знает, словно по чьей-то злобной шутке — однотипный с погибшим недавно. Крейсер уцелел в том бою. Но к утру с трудом держался на воде. Все корабли, способные дать полный ход, нужны были в другом месте. В полдень поступил приказ. Торпеды эсминцев добили корабль.

Знает ли Эр, как были схожи эти два корабля?

— Про гибель крейсера в газетах не было ничего.

Эрида никогда не была особо рьяной читательницей сводок. Лучше ей не говорить, что имеет право сводки для командования читать. Там-то и крейсер есть, и много чего ещё про погибших из-за своей или чужой глупости.

— Война время такое. И про линкор могут не всегда написать.

— Марина, — в голосе Эр звучит обида, терпеть не может, когда с ней будто с глупенькой маленькой девочкой разговаривают, или её мозги недооценивают, — я прекрасно знаю, ЕИВ сам подписывает ежедневные сводки, идущие в печать. О гибели кораблей первых рангов или океанских подлодок ему сообщают незамедлительно.

— Я тебе только что про это и сказала. Миррены скорее всего, и вовсе не знали, что такой крейсер у нас был. Вон, «Владыка Морей» ими уже четыре раза утоплен.

— А ты про корабль сообщила бы, подписывай эти сводки? — умеет разноглазая вопросы задавать.

— О факте гибели — скорее всего, притом списала бы на мирренскую подлодку и засунула крейсер в тот регион океана, где их никогда не фиксировали. Пусть в их МГШ мозги поломают.

— Там же люди были!

Марина пожимает плечами.

— Им уже всё равно. Погибшие и раненые отнесены к боевым потерям, всё положенное в таких случаях их семьи станут получать. У моряков часто не бывает могил на земле, особенно в военное время. Пусть от их смерти хотя такая польза стране будет — сломанные мозги мирренских генштабистов и подводного командования.

— Сломанные мозги генштабистов, сломанные мозги генштабистов, — зачем-то повторяет Эр, растягивая слова, — по твоему, несколько сотен человек погибли только затем, чтобы кто-то купил лишние таблетки от нервов и головной боли?

— Это ты придумала, а не я сказала.

— Но из твоих слов выходит именно это…

— Сейчас идёт война, если ты не заметила. Чем меньше враг знает о происходящем у нас — тем нам лучше. И тут все средства хороши. Погибших не вернуть всё равно. Пусть хоть своей гибелью послужат живым. Но в этом случае решили их просто похоронить.

— Не знаю, права ты или нет. Если да… То очень уж страшно становится.

— Люди всегда воевали, воюют и будут воевать.

— И это кладбище будет становиться всё больше. Почему за жизнь всегда кто-то платит смертью?

— Про борьбу за существование что-нибудь слышала? Даже обезьяны друг с другом воюют.

— Марин, сама знаешь, у меня высший балл по биологии. Я совсем о другом говорю.

— На этот вопрос невозможен однозначный ответ.

Неожиданно Эрида резко встаёт.

— Пошли дальше. Они должны быть где-то недалеко.

Марина промолчала. Почти никого здесь на самом деле нет. Только память о погибших или разобранных на иголки, кораблях. Только потом уже о людях.

Во множестве цветут белые цветы самых разных видов. Большинство привезено откуда-то и прижилось здесь. Марина по кладбищам или таким полям поминовения ходить не любит. Похорон, где её присутствие по статусу обязательно, на её веку ещё не было. Далёкие предки словно и не умирали вовсе. Их слава живёт и сейчас. Доводилось видеть картину, Дина II стоит на мостике современного корабля. Даже с биноклем. Большую часть полотна занимает идущий параллельным курсом линкор. Стальная громада «Дина II». На трёх принцессах есть аналогичные по сюжету картины. Только «Елизавета» в одиночку несётся по волнам.

Человек, умерший до того, как люди научились строить корабли из стали на мостике одного из них почему-то никого не удивил. К картине придирались исключительно из-за бинокля на шее воительницы, «предмет из другой эпохи». Художник историю знал, как раз бинокль, принадлежавшей Дине и изобразил, массовое использование оптики как раз в ту эпоху и началось. Но критикам лишь бы облаять.

В парке «Сказки» есть всего одна могила, там Эрида бывает частенько. Марине не слишком нравится, когда подруга там подолгу сидит. Слишком старательно смотреть вслед ушедшим тоже не дело. Жизнь она всё-таки сейчас и вокруг, а не где-то там, откуда не возвращаются.

Эр вертит головой по сторонам.

— Тут где-то должен быть их участок. Я помню карту.

— Вон он, — Марина показывает на расчищенную между деревьев небольшую полянку. Пока до неё только доведена выложенная плитами дорожка. С левого края на большей части снят прямоугольник дёрна. Сложено несколько больших камней.

Есть и обелиск, пока деревянный, выкрашенный белой краской. У подножия лежит спасательный круг с именем корабля иероглифами «Острые камни» — перевод догрэдского названия одной из рек в Приморье.

«Корабль четвёртой серии, — машинально отмечает про себя Марина, — первые три назывались в честь городов. Неужели города кончились? Не должны были. Вторая по массовости серия лёгких крейсеров. Их уже на начало войны за тридцать было. Сейчас сколько? Уже две экстренных программы усиления флота за три года приняли. На всё экстренное, или как моряки говорят, авральное, у нас лучше всего деньги находятся. Это „Камни“ скорее всего, прошли по первой программе. Если что-то хорошо налажено в производстве, то чем дальше, тем быстрее будут вступать в строй новые образцы. Быстрее и быстрее. Обороты всё сильнее. Насколько ещё хватит мощности? Это сорок пятый корабль этого типа? Или пятьдесят шестой? Или уже за сотню счёт идёт? К концу Великой войны номера заложенных эсминцев основной серии приближались к восьмисот. Сейчас уже новых сколько? Тысяча? Полторы? Да и старых порядком ещё в строю, пусть и переоборудованных в большинстве».

— Марина, с тобой всё в порядке? — кажется окликают уже довольно долго.

Эрида сидит, положив руку на спасательный круг. Смотрит испуганно.

— Ты очень долго не отвечала.

— Сама-то как?