Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

— Я про другое. Живу в мире, во многом созданном для меня. Где всё есть, бывают всякие разные чудеса. Но даже я чувствую, стены этого мира дрожат и трясутся под напором внешних сил. Всё ещё крепко, но я слышу это напряжение.

Ты словно ходишь между разными мирами. И везде своя. Только какие-то из твоих миров — настоящие, а какие-то — нет. И все они не могут рухнуть, во всяком случае одновременно, а вот мой мир может рухнуть вполне. Я самая настоящая принцесса из «Сказки», вот только кончились сказочные времена задолго до моего рождения.

Вот и здесь. Всё вроде бы, на своём месте, всё настоящее. И всё, как у меня дома. Я там привыкла к нереальному, ибо всегда в «Сказке» жила. Тут нереальность острее чувствуется, ибо место для меня новое. Но этот лес, скала, всё вокруг — какое-то ненастоящее, вопреки остальному миру существующее. Это всё может исчезнуть, могу исчезнуть я, но мир, там снаружи. Настоящий мир он останется. И ты в нём останешься, и Софи, и Рэда… Но в нём не будет места для меня.

Из всего, что я видела в жизни самым настоящим оказались смерти. Сразу сотни. Такие будничные. И этим особенно страшные.

— Это мирренские поэты определённого направления, да и наши, им подражавшие, склонны были воспевать и поэтизировать смерть. Когда представилась возможность ей в лицо заглянуть… Никого из них на фронтах Великой войны не было. Сколько дурочек из-за их писанины с собой покончило — история умалчивает.

— Я жизнь поэтизирую. Никак не смерть. Но я видела гибель крейсера. И не могу забыть. Самое страшное — никто ничего сделать не мог. И никто ничего подобного не ждал. Да, многие из тех стихов, на которые намекаешь я читала. В этом направлении были не только поэты, но и художники. Знакома с их творчеством. Но ты зря завела разговор на эту тему. Я совсем-совсем о другом пыталась сказать.

— Мы все умрём! — совсем не весело скалится Херктерент, — Кто-то раньше, кто-то позже. Очень многие — из-за глупости или злого умысла других людей. Кстати, я тут подумала, и решила, на эту скалу, по крайней мере, сегодня, ты не полезешь.

— С неё должен быть такой вид! — снова такая привычная мечтательная отстранённость. Опять резкая смена настроения? Или Эр умеет притворяться куда лучше, чем кажется.

— Это-то меня и смущает больше всего. Виды всякие. Особенно, сверху вниз. Костей потом не собрать. В прямом смысле слова. Знаешь, второе название скалы у местных? «Скала самоубийц».

— Я не знала.

— Почему-то, Эр, в этот раз я тебе совсем не верю.

— Марина, я просто хочу наверху постоять.

— Как уже сказала, не слишком верится. Пошли назад. Горной связкой сцеплю, ты даже если прыгнешь, я вытащу.

— Почему ты такая вредная?

— Слова имеют дурную привычку становиться вещами. Зачастую куда быстрее, чем хочется. Так понятно?

— Я не прыгну, обещаю. Я ведь высоты боюсь, — опять свой взгляд применяет. Самое надёжное и безотказное оружие.

Марина тяжко вздыхает.

— Ладно, убедила, пошли уж, — не забыв покрепче прихватить Эриду под локоток, — но в следующий раз обратный билет потребую.

— Не понимаю, о чём ты?

Марина хмыкает.

— В Приморье, не помню чьём есть остров, на нём — скала, с который один из этих певцов смерти на пару с любовью своей от вселенской тоски и разочарования в жизни, сбросились. Весьма почитаем парочками наших с тобой сверстников, не наделённых умом. Мода пошла там красиво самоубиваться.

Местные власти рост числа самоубийств стал несколько раздражать. Наконец, придумали выход. Остров весьма живописный, часто людьми посещается, множество гостиниц. Вот и придумали — школьникам продают билеты только «туда» и «обратно». Логично решили, неиспользованный билет, точнее впустую потраченные деньги неплохо способствуют предотвращению самоубийств.

Эрида хихикает.

— Врёшь ты всё, Марина. Так не бывает.

— Ещё и не такое бывает, ты недооцениваешь бесконечность человеческой глупости. Самоубийств стало в разы меньше. Какой бред ни пытайся в жизнь претворить, всегда окажется, кто-то раньше уже предпринимал подобное.

Марина окончательно решила, на скале Эр действительно, хочет просто постоять. Возникни мысль о чём другом — у подруги полным-полно различных реактивов, в том числе и смертельно опасных. Все свойства Эриде известны. Но предел предпринятого другим во вред — веселящий газ изготовленный после долгих уговоров Марины.

Вот почему химики в приключенческих романов поголовно злодеи? Им что взрывчатку, что газ боевой, что яд изготавливать — никакой разницы.

Да и отец Эриды по полученной давным-давно гражданской специальности — химик, в Великую войну выступал за всемерное увеличение применения химических боеприпасов. До сих пор противогазная сумка его именем зовётся.

Вот только у Эриды злобности откровенный недостаток. Много какие опасные игрушки так и остались не изготовленными. Марина в своей квалификации сомневалась, пальцы и другие части тела пока ещё нужны. Эрида могла. Но просто не хотела, ибо знала для чего всякие хитрые соединения подруге могут понадобится.

Если бы не бездействие Эр, пострадавших от проделок Марины было бы гораздо больше. Правда, подготовка к ежегодной войне позволила Херктерент неплохо пополнить личные тайники со всяким взрывоопасным. О количестве произведённого для общего дела объёма боеприпасов Эрида совершенно не задумывалась. Ещё в детстве уяснила от отца истину, охотно подтверждаемую Мариной «на войне не бывает много боеприпасов».

Считать умеет блестяще, взглянув в «ведомости» произведённого ей и попавшего на склад, с лёгкостью обнаружила бы разночтения. Но никогда, и, похоже принципиально в них не заглядывает.

Жаль, не получится Эриду в будущем к производству настоящих снарядов пристроить. Нет, нехватки пока не наблюдается, во всяком случае, Марине про неё неизвестно. Но, как говорится, «снарядов много не бывает». Вот только Эр никогда не сделает большого объёма чего-то по-настоящему смертоносного. Что ни может не вызывать сожаления.

Тайники Марины все переполнены. За оставшееся время столько не истратишь, но запасы продолжают пополняться. Не иначе, инстинкт хомяка срабатывает. Ничего, в крайнем случае все «сокровища» Динке достанутся. Потом она тоже передаст кому-нибудь. Интересно, к тому времени взрослым надоест друг на друга настоящие снаряды и бомбы переводить?

Марина всё больше уверена, это время никогда не кончится. Хватит и на сестрёнкин, и на её, и на Динкин век.

Разобравшись с делами, Марина решила по городу погулять. В принципе, можно и всё лето на вилле просидеть, игнорируя идеи сестрёнки, благо библиотека тут огромная.

Обилием белого город разительно отличается от мрачной столицы. Весь какой-то светлый и праздничный. Дома либо белые, либо всяких весёленьких цветов. Даже ДОТы не серые, а в цвет песка или окружающей растительности выкрашены. Здесь ни одного здания серого или чёрного цвета не найдёшь.