Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 3 [СИ]

— Думаешь, я не знаю, до появления холодильников в дальние морские походы с собой брали немало живой скотины, а солонину начинали есть только когда она заканчивалась? К тому же, поход до Архипелага даже по тем меркам не отличался особой дальностью.

— Зато многие считали, эти районы океана стали непроходимыми из-за обилия плавающей вулканической пемзы. Всё-таки лезть в неизвестность — то ещё занятие.

— Ты Эр не вздумай позвать здесь с тобой понырять. Ей, кроме нервного потрясения только переохлаждения не хватало.

— Я сначала там всё заморожу, а потом её позову.

— Ты совсем что ли? Головой о дно сильно ударилась.

Софи на спину ложится. Не смеётся, но улыбается поставленной киношной улыбкой.

— Всё у тебя мысли на одном повёрнуты. Я всего лишь штатной функцией этого устройства хочу воспользоваться. Наморозить тут каток. Как-то полгода неохота ждать, а на крытом — это не то. Ещё установку искусственного снега включить. И вместе с Эр тут покататься.

— Подозреваю, в наряде из одних коньков марки «серебряные стрелы», — хмыкает Марина.

— Ты удивительно проницательна, sestra, — дурачится по-мирренски Софи, — Сама ведь знаешь, ей такое точно понравится. Лёд, снег, шляпки от солнца, коньки, пальмы и попугаи. Всё, как она любит, немыслимое сочетание реального и нереального в одном месте. На льду позагорать.

— И кто тут после этого больная? Солнечный ожог с одной стороны, обморожение с другой. Врачи со смеху передохнут. А тебе Херт голову попытается оторвать.

— Не переоценивай его кровожадности. С нами пойдёшь кататься?

— Димку лучше зовите, — хмыкает Марина, — он зрелища такого точно до смерти не забудет, а рисовать совершенно не умеет. По памяти ничего не сможет воспроизвести, а если ещё Рэду позовёте, то вообще, — изображает руками что-то примерно вдвое превосходящее в обхвате бюст Рэдрии, — зрение потеряет от обилия впечатлений.

— Сама так над своими друзьями издевайся. Я такого делать не буду. Во всяком случае, пока, — заканчивает с противной томной загадочностью. Кажется, напрашивается на вопрос «И кто этот счастливчик?» Но не дождётся.

— В чём-то ты права, Эриде такое сочетание холода и жары точно понравится. Только учти, у меня память хорошая, рисовать умею, да и с фотографированием нет проблем.

Могу и увековечить вас для истории.

Софи, приподнявшись на локте, язык показывает.

— Уровень у тебя в изображении обнажёнки даже близко до Эридиного не дотягивает. Даже я всего лишь где-то там около. Никто не поверит в реальность рисунка, решат перерисовала из учебника анатомии.

— Я фото сделаю, — не сдаётся Марина, — И много.

— И представляешь, я даже не буду против. А Эр и сама что-то такое вдвое быстрее тебя создаст. Причём не важно, кистью или камерой. Ты в лучшем случае смотришь глазами диверсанта, а она-то художник.

— Ну и причём тут это?

— Ей надо крейсер забыть.

— Не получится, — мотает головой Марина, — Слишком сильное потрясение. Никогда её такой не видела. Она может переживать молча, но я-то всё вижу.

— Во потому и надо эти воспоминания другими закрыть. Повеселее.

— Ага. Вроде снега под пальмами.

— Угу. И этими тоже. Мне знаешь ли, не надо, чтобы в результате гибели корабля появился ещё один погибший, или серьёзно пострадавший. Там, в море, мы ничего сделать не могли, но здесь всё в наших силах. Болезнь Эр через некоторое время может очень серьёзно повлиять уже на ситуацию в стране, это никому из нас, и ещё сотням миллионов людей, не выгодно.

— Похоже, мозги ты об лёд ещё не отбила.

— Лёд иди поищи, — огрызается Софи.

— Ладно, ссориться неохота. Дело-то ведь очень серьёзное. Сама знаешь, как соправитель ко всяким светилам психиатрии да психологии относится.

— В точности, как ЕИВ, — криво ухмыляется Софи, — твои намёки я понимаю, считаешь, у неё мозги набекрень в большей степени чем у меня?

— Обе одним и тем же занимаетесь. Это накладывает отпечаток. Покажешь потом, на что тебя переохлаждение с перегревом вдохновили?

Софи неопределённо машет рукой.

— Свет включи, да иди смотри. Ни один диагноз от тебя всё равно принят не будет.

— Нет, — смеётся Марина, — в незавершенном состоянии без твоих разъяснений смотреть просто не интересно.

— Я подумаю. Сегодня, в любом случае, всякая деятельность для меня окончена. Великая я просто отдыхаю.

— Жаль, что я о мозгоправах аналогичного с твоим мнения, не то точно бы их вызвала. Может, они и изобрели множество несуществующих заболеваний. Но мания величия, безусловно, не выдумка.

Софи встаёт. Нарочито медленно берёт с блюда что-то длинное, зелёное с утолщением на конце. Ещё более медленно, с придыханием, начинает вводит вертел со стороны черенка. Когда показывается остриё, встаёт на колени и прикрыв глаза с постаныванием, облизывает со всех сторон выступивший беловатый сок.

Глаза Марины сначала забираются под чёлку, через несколько секунд уже попросту корчится на полу от хохота.

— Как эти сами мозгоправы говорят, — усевшись, Софи начинает медленно поворачивать фрукт над огнём, — и я с ними в этом вопросе согласна. Здоровых людей вообще нет, есть только плохо обследованные.

— Оно хоть какое на вкус? — Марина усаживается, вытирая слёзы, — Как называется, я кажется, догадалась. И тебе совсем у других врачей не помешает обследоваться.

— Знаешь что, Марина, — почему-то шепчет Софи, сестра придвигается ближе, чтобы лучше слышать. Старшая как гаркнет, — Иногда банан — это просто банан!!!

Софи словно решила в Императора поиграть, расположившись в Большом кабинете. Где-то понять можно, самое освещённое помещение во дворце с панорамным окном от пола до потолка во всю стену.

Но она и «Книгу приёмов» завела, и приёмные часы объявила.

Посетители ждать себя долго не заставили.

Вплывает что-то такое, сильно неопределённого возраста. Если по одежде судить ― должна быть ровесница Софи, ибо прикрыто весьма мало, куда менее, чем не прикрыто. Да и цена с тем, что принцесса надевает, вполне соотносится.

Вот только состояние неприкрытого с тем, что у Софи совершенно не соотносится.

Упругость и белизна не успевшей загореть кожи у одной, обвислость, желтизна и пятнистость у другой. Одеты почти одинаково, вот только одна минимум в три раза старше другой.

«Вот только у кого мозгов больше?» — самой себе задаёт риторический вопрос Софи.

Протокольное приветствие у таких в подкорку вбито, хоть что-то-то хорошее.

— Эти грубые военные уничтожают чудесный пляж своими глупыми постройками.

«Говорить о таких вещах человеку, считающей себя в будущем солдатом, и дочерью солдата являющейся. Неумно по крайней мере».

Следующий посетитель. Знакомый красавчик-офицер, тот что переговоры вёл о даче показаний по поводу гибели крейсера. Тогда Софи его форму не разглядывала, сейчас представилась возможность. Судя по наградам, в боевых операциях не участвовал, зато при дворе был частым гостем.