Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 2 [СИ]

«Сестрёнка явно нюхнула там куда больше моего. Не исключено, что того же самого, только чистого. Возможно, и сейчас употребила. Больно уж она странная…»

Нет у неё подобных вещей. Совсем нет. В шкафу полно любимой функциональной одежды с кучей явных и потайных карманов. А вот ничего подобного вещам Софи нет… Разве что тот наряд с розыгрыша в клубе…

От Кэретты, да и от Софи Марине приходилось слышать «надеть нечего». И это при набитых-то шкафах, число которых исчислялось десятками. Не понимала, а вот оказалась в такой же ситуации. Одежды полно; нужной — нет.

У Софи попросить? Марина слишком горда для этого. Она прекрасно понимает, какое неимоверно тяжелое усилие над собой пришлось сделать Софи, обращаясь за помощью с починкой самолёта к Марине. И это притом, что она точно знала — над ней смеяться не будут.

Над Мариной Софи, услышав просьбу помочь с костюмом, непременно посмеётся. Лучше уж вообще не просить.

К Эр сходить? Та с радостью даст всё, что угодно, но чувства вкуса и стиля у неё… своеобразные. Марина не забыла, что Эр с год назад звали чокнутой. Потом перестали. Что тут сыграло главную роль? Кулаки Марины, морозное презрение Софи, или просто наконец осознали своеобразие Эриды (или, просто поверили, кто её отец) — осталось неизвестным. Нет, уж к кому, а к Эр обращаться точно не следует. Ибо по её милости и своеобразным представлениям о красивом точно окажешься посмешищем. Да и все её драгоценности сейчас у Софи.

Нет здесь больше Хейс. Далеко она. Её бы Марина попросила помочь… Ещё у Бестии-Младшей должно быть не закрыто. Время, в принципе, ещё есть. Только…

А что «только»? Она, что не Марина Херктерент? С чего это вдруг правила волновать стали?

— Пока, Софи! — Марина стремительно убегает.

Сестра удивлённо смотрит ей вслед. Марине наверняка шило в одно место попало. Куда же её на этот раз понесёт? Впрочем, о исчезновении Марины Софи почти сразу забыла. Сборы ещё далеко не закончены.

Снежок идёт. Канун Нового Года. Вроде бы должно быть самое благодушное настроение. Но у Марины пока только какое-то злое ожесточение. Она торопится. Скорее, скорее в столицу. По карманам в беспорядке распиханы крупные купюры.

Но… Опять этот снежок! С одной стороны, хорошо — бомбёжки можно не опасаться, но с другой — снега много, с уборкой не справляются, и машины еле ползут. Девочка то и дело поглядывает на одетые поверх рукава куртки огромные офицерские часы со светящимся циферблатом.

Ну, могут они быстрее ехать? Марина же торопится!

Вот и столичный автовокзал. Вылетев пулей, Марина несётся на троллейбусную остановку. Двухэтажный великан ей раньше напоминал линкор. Сейчас тоже напоминает, но такой, где почти все котлы и машины вышли из строя и скорость — хорошо, если двадцатая часть от максимальной, да ещё и рули перебиты.

Стрелки наматывают круги. Гололёд ещё. Упала пару раз. Снег всё сильнее. Как представила, что ещё обратно ехать — так совсем нехорошо стало. Но к Бестии-Младшей в гости не напросишься. Она должна быть к началу праздника в школе. Сама так решила! Должна! И всё тут!

Если закрыто? Вот это будет позор! Марина сама себя посадит в такую лужу… И плевать, что никто не узнает. Сама-то позор забыть не сможет.

«Дворец» по крайней мере. Открыт. Марина несётся по лестницам, игнорируя эскалаторы, ибо на них полно народу. Даже в такой день… Хотя, вроде бы в предновогоднюю десятку иные магазины получают половину годовой выручки.

Так! Вот и «Пантера»… Открыто… Внутри всё похолодело. Марина знает только хозяйку, больше никого она не запомнила. Да и как её тут водили, тоже в общем-то не помнит.

Марина стоит ошалело-бестолково озираясь по сторонам. Запыхалась, взмокла, волосы ко лбу липнут. Всё время бегом, не весь снег ещё на куртке растаял, с сапог уже течёт грязь, а пол тут зеркально блестит. Кажется, все на неё смотрят.

Разряженная публика. Словно, тогда… И не так, как тогда.

Ни одного знакомого лица. Кажется, её сейчас будут выгонять. А даже, если и не будут — ни у кого, кроме Младшей Бестии она не сможет попросить нужного.

Да с чего Марина взяла, что Ягр вообще здесь? Она уже, небось уже празднует в особняке, или на бал какой отправилась, благо их в эти дни много.

Пока, вроде, вблизи Марины никого из персонала не наблюдается. Охрану за стеклом видно, но им до неё дела нет.

Что же делать, в конце-концов? Марина растеряна. Находится посреди того, в чём совершенно не разбирается. Привыкла считать себя всезнающей. Становится жарко. Рвёт верхнюю пуговицу. Невезение продолжается. Пуговица со звоном укатывается под прилавок. От звука Марина дёргается, как от выстрела под ухом.

Ещё немного, она развернётся и побежит. Обратно в снег и метель. К еле ползущим машинам. Сейчас они кажутся ей такими надёжными и уютными.

Марина чуть не плачет. По своей воле оказалась в той части мира, где её умения не значат ничего. Она чужая, совсем чужая здесь, где так вольготно чувствуют себя другие.

Зачем она так рвалась сюда? Чего хотела?

Чья-то рука ложится на плечо. Марина слишком напряжена. Ждёт только одного — нападения. Дёргается, стараясь вырваться, одновременно разворачиваясь, замахиваясь для удара. Совсем не так, как положено драться в таких случаях. Запястье словно в тиски зажало. Рука мгновенно вся онемела.

— Ты что, спятила? — звучит в ушах такой знакомый голос Кэрдин.

Марина шмыгнула носом. Чуть не разревелась. Напряжение схлынуло сразу. Стальная хватка Бестии ослабла.

— Отпусти. Больно. — тихо просит девочка.

Бестия разжимает захват.

Марина поёжилась. Сордар бывало, мог обнять или руку пожать так, что болело. Но если гигант просто так и не научился свою силищу контролировать. То про Кэрдин слухи ходят… Говорят, что она может слегка коснуться человека кончиками пальцев — и он умрёт. Мгновенно, или спустя какое-то время — в зависимости от потребности грозной Ягр.

На этот раз Бестия на себя не слишком похожа. Выглядит как немолодая женщина среднего достатка, решившая побаловать себя накануне праздника.

Марина смотрит угрюмо в пол, трёт руку.

Пред Кэрдин нарисовалась «смазливенькая», как говорят мальчишки, продавщица. Преданно ест глазами Кэрдин. Даже попыталась встать по стойке «смирно». Марина сдержанно хихикнула — девица знает, кто такая Бестия, и, как и все неумные люди, боится министра.

— Так. Веди сюда хозяйку, только тихо и быстро.

Девица исчезает.

— Ну, а вы что тут делаете, юная леди? — непривычно строго интересуется Кэрдин.

Херктерент угрюмо смотрит исподлобья. Кэрдин сегодня впервые в жизни сделала ей больно. Пусть ненамеренно, всего лишь защищаясь. Обидно!

— Марин, я мысли читать не умею, но знаю, что тебя тут быть не должно. Ссориться с тобой я тоже не хочу. Будешь молчать — тебя просто без шума отвезут обратно в школу.