Владимир Чистяков - Несносная Херктерент - 2 [СИ]

— Что-то я не пойму, как по мне, то с…характеристиками полный порядок!

— Адмирал! Вы, вы наверное, единственный человек, рядом с которым я не испытываю комплексов относительно своего роста.

— О как! Женщины мне стали комплименты говорить!

— Всего лишь факт констатирую.

— Я тоже. Если серьёзно, то, возможно, просто некоторым людям не нужны некоторые вещи. Есть такое выражение: какая разница между девушкой и машиной? Одна — нравится, другая — необходима. И каждый сам делает выбор. Я предпочитаю выбирать, а не служить объектом выбора.

— Сонька говорит тоже самое, — интонация Марины ей самой не понятна.

— Она не так уж и неправа… — замечает Сордар.

— Угу. — угрюмо соглашается Марина.

Только Эр о чём-то своём думает. Однако, именно она первой замечает — на Проспекте что-то не так.

— Смотрите, как много полиции!

Марина присмотрелась.

— Это не полиция.

— Внутренние войска. И даже, Безопасность чуток. Интересно, по чью честь их сюда принесло? — что-то в голосе адмирала изменилось. Марина знает- военные с Безопасностью не ладят — это раз, армия и флот тоже конфликтуют — это два. Впрочем, сами армейцы от подчинённых Кэрдин тоже не в восторге — это три. Да ещё сама Марина не очень понимает, что они все между собой не поделили.

— Сзади меня держитесь, — бросает он неожиданно резко, — похоже, на дезертиров облава.

— Не бунт? — интересуется Марина, старясь заглянуть ему в лицо.

— Нет. Я же сказал, сзади держись!

— А почему?

Брат смерил её взглядом, вполне способным убить.

— Они не только дезертиров и уклонистов, они сейчас весь криминальный элемент шерстить будут… Ночных бабочек в том числе. Их тут до… Скопление, в общем.

— Ты же не похож на дезертира!

— Зато ты временами кошмар похожа!

Идут. Проверяют документы у всех встречных без различия пола, возраста и звания. Большинству тут же возвращают. Марина соображает, что Проспект — совсем неплохое место для облавы. Длинный. Перекрывается с двух сторон — и всё, никто никуда не денется. Сквозных проходов почти нет, да и те в это время закрыты уже. Через помещения различных ресторанов да магазинов не очень-то уйдёшь.

Некоторым предлагают пройти к стоящим у оцепления машинах. В основном, задерживают молодых мужчин. Но ведут и женщин. Пока всё вроде тихо-мирно. Ничего похожего на мирренские газетные репортажи. Хотя, почему здесь должно быть как там?

Впервые в жизни Марина испытывает какой-то неприятный холодок при виде людей в форме Безопасности. Те-то разы она видела только тех, кому по-определению было известно, кто она такая. А тут… Какое-то нечеловеческое безразличие. Всё в порядке — дальше пойдёт. Что-то не так — тут же превратится в зверя с чётко прописанной в зависимости от ситуации, агрессивностью.

Офицер так и смотрит. Чин немалый, возможно, один из командиров облавы. Куда больше Марине не нравятся сопровождающие его сержанты. Если он — зверь, боевая машина, нечто вроде киношного Линка. То они напоминают каких-то хорьков. Тоже хищников, но сильно других. Тех, кто убивают получая от этого удовольствие. Очень Марине не нравится, как они на них, особенно, на Хейс, смотрят. Эр до боли стискивает Марине руку.

Шепчет.

— Мне страшно.

Марине так не особо, скорее просто сосредоточенность, как перед серьёзной дракой.

Хейс смотрит бесстрашно: с одной стороны, считает, что законы в стране скорее работают, чем нет, но с другой — вспоминается, что отец, как и любой крестьянин, слегка оппозиционный любой власти, Безопасников зверино ненавидел. Говорил только очень сильно по-пьяни. Она и не знала, что так кого-то ненавидеть можно. С войны накипело. По обмолвкам поняла, что отец участвовал в солдатском бунте, подавленным Безопасностью. «По своим стреляли, скоты». Хейс для себя так и не решила, кто в тех бунтах был прав.

Когда так смотрят как те двое, Хейс не нравится. Даже ни как на вещь, а как ни пищу, которую можно сожрать, не интересуясь её мнением.

Офицер представляется. Просит предъявить документы. Марина мысленно хихикает. Сордар всю жизнь пользовался только одним именем и фамилией, хотя и того, и другого у него не меньше, чем у неё.

Козырнув, возвращает. Ни один мускул не дрогнул.

— Всё в порядке, господин адмирал.

Пристально смотрит на Хейс.

— Ваши документы.

— Основание. — с интонацией волкодава перед дракой ворчит Сордар.

— Всеобщая проверка. Приказ министра. Проводится по согласованию с МО. Приказ…

— Я не хуже вас знаю номер этого приказа. Здесь нет «лиц, уклоняющихся от мобилизации и оказывающих им содействие».

А эти двое вполне умеют ощупать глазами, так что почти физическую боль ощущаешь. Хейс ощущает словно грязью облили. Но они не только достоинства фигуры не проигнорировали. Кажется, заметили, что у неё кобура. Сордар невозмутимо продолжает.

— Моё имя вполне достаточная гарантия.

— Так точно, вполне.

Эр только сейчас руку отпустила. Молчала, пока через оцепление шли. Потом только сказала.

— Они страшные. Я их боюсь.

— У них работа такая, — всё-таки у них Кэрдин главная. Совсем плохое говорить неохота, но и врать не следует.

— Вот не пойму, работа у них сволочная, или сами они такие конченные мудаки, — через плечо бросает Сордар.

Хейс не знает, что сказать. Со всех сторон как-то всё было неправильно.

— Сордар, а вообще, дезертиров много?

— Раз такую облаву устроили, то сама подумай.

— Не факт, что тут вообще их ловили. Вернее, они, наверное, поводом были. Тут ведь и контрабанду, и наркотики найти можно, надо только знать, где искать.

— Ты неисправима. Но осторожнее надо быть.

— Попробовали бы они два кода взять! Я бы им такое устроила!

— Ты-то, может, и да. Но у неё-то никаких кодов нет.

— Я вообще-то ничего не нарушала, документы и разрешение на оружие у меня при себе были.

— Они явно тебя проверить хотели. Этот бы им не дал бы, конечно, но ведь они могли быть одни… Я не очень верю, что туда одних принципиальных берут.

— Точнее, не веришь вообще.

— Просто, я немного знаком со спецификой их работы. Их что-то слишком много в тылу развелось. Слишком! И либо я чего-то не знаю, либо кому-то пора чистку в аппарате устраивать. Кстати, — он поворачивается к Хейс, — телефончик запомни, — диктует номер. Если и правда в историю с ними влипнешь, позвони. Там легко и изящно объяснят глубину их ошибки. Там в курсе, что ты под моей защитой.

— Чей это номер?

— Прямой Кэрдин. Сама понимаешь, это как оружие.

— Вам НИКОГДА не придётся жалеть о сделанном, принц.

— Да я и не сомневаюсь.

— Я, кстати, тоже номерок этот запомнила. — победоносно заявляет Марина.

— Ты и так его знаешь. Сейчас несколько не время для твоих розыгрышей.