Роберт Асприн - ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. I том

— Если я только не указываю тебе на очевидное, Гарри, — заметил дворецкий, когда поток слов экс-мотолетчика иссяк, — то мне кажется, что тебя мучает одиночество.

Гарри несколько секунд раздумывал, потом лицо его расплылось в широкой улыбке.

— Проклятье! Знаешь, я думаю, ты прав, Бикер! Сукин сын! Мне это не приходило в голову… наверное потому, что мне никогда раньше не бывало одиноко.

— Извини, Гарри — голос Бикера стал мягким, — но не хочешь ли ты сказать, что до недавнего времени всегда был одинок?

Если бы это сказал кто-то другой, Гарри бы просто рассмеялся над таким предположением, но он очень уважал Бикера, поэтому серьезно задумался над этим предположением.

— Никогда об этом так не думал, — медленно произнес он, — но… знаешь, это чудно. Когда я впервые услышал о задании, то с нетерпением ждал, когда снова окажусь на свободе… подальше от мундиров, может опять законтачу с некоторыми из тех, с кем раньше хороводился. Но получается, что я просто не могу этого сделать. Здесь даже есть один мотолетчик, который жаждет говорить со мной о прежних временах, но меня уже не вдохновляет болтовня о том, каким плохим был раньше старый клуб. Правду сказать, чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что дерьмом мы занимались — все время выставлялись друг перед другом, какие мы крутые, чтобы никто не подумал, что мы боимся. На деле, единственное место, где я хорошо себя чувствовал и просто был самим собой — это с капитаном и ребятами.

— Не могу сказать, что удивлен, Гарри, — ответил дворецкий. — Конечно, я уже долго работаю у мистера Шутта, и наблюдал, какое влияние он оказывает на окружающих. Позволь мне заверить тебя, что ты не одинок в своих впечатлениях. Когда всю жизнь чувствуешь, что должен притворяться кем-то другим, и наконец встретишь человека, который не только может принимать, но и ценить людей такими, какие они есть…

— Извини, Бикер, — перебил Гарри. — Не клади трубку.

Какая-то суета у входа привлекла внимание экс-мотолетчика. Вошли четверо, под явным предводительством Стилмана. Не обращая внимания на Гарри, они расселись за столиком и шумно потребовали выпить.

— Все в порядке, Бикер, — сказал Гарри. — Просто небольшая передислокация войск противника. Что ты там говорил?

— Только то, что многие люди, давно уже смирившиеся с одиночеством или с ролью отщепенца в какой-то определенной группе, обнаруживают, что…

Гарри слушал вполуха, внимание его непроизвольно было приковано к столику тяжеловесов.

Казалось, они в хорошем настроении, пожимали друг другу руки и похлопывали по спинам, и Гарри успел заметить, как Стилман раздавал толстые конверты, предположительно, набитые деньгами, троим остальным.

— Погоди, Бикер, — сказал Гарри, продолжая смотреть на столик. — Возможно, тут что-то происходит. Возможно, ты захочешь сообщить…

Он замолчал на середине фразы, кровь внезапно застыла у него в жилах.

Стилман достал из кармана два предмета и показывал остальным. Из дальнего угла комнаты экс-мотолетчик не мог хорошо их разглядеть, но ему и не нужно было. Он узнал бы эти предметы и за милю. Должен был… он достаточно выдал таких штук легионерам.

Стилман держал в руках два наручных коммуникатора роты.

— Гарри? — раздался у него в ухе голос Бикера. — Ты здесь? Что там такое?

— Слушай внимательно, Бикер, — прорычал Гарри в трубку, едва узнавая собственный голос. — Возможно, у меня не будет времени повторять дважды… понял? Скажи капитану пересчитать личный состав роты. Быстро. Думаю, кто-то попал в беду. Только… слушай дальше. Бик… непременно скажи ему, чтобы не использовал для проверки наручные коммуникаторы. Еще лучше, скажи ему, пусть прикажет быть осторожными в переговорах по радио — точка! Похоже, противник завладел парой коммуникаторов, так что есть большая вероятность, что они будут подслушивать… какое-то время, во всяком случае. Дошло?

— Понял, Гарри, — быстро ответил дворецкий. — Хочешь, чтобы он связался с тобой, когда сделает все это?

— Скажи ему, чтобы не трудился. Свяжусь с ним позже, если смогу.

— Гарри, у тебя неприятности? Голос у тебя…

— Просто передай все капитану, — поспешно произнес экс-мотолетчик и повесил трубку.

Стилман как раз встал, и в последний раз обменявшись рукопожатием со своими бандитами, направлялся к выходу.

Заставляя себя двигаться без спешки, Гарри зашел за стойку бара.

— Можешь подменить меня ненадолго, Вилли, дружище? — спросил он. — Надо тут выскочить на минутку.

— Наверное, — ответил второй бармен. — Похоже, народу у нас не густо, и… эй! Что случилось?

Гарри шарил под стойкой бара, и теперь выпрямился, небрежно держа в руке отпиленный кусок бильярдного кия. Это была, в сущности, залитая свинцом дубинка, держали ее для прекращения драк, и по случайности она была любимым оружием Гарри.

— Тебе об этом знать ни к чему, правда, — ответил он, подмигивая. — Да ты ничего и не видел, правильно?

— Если ты так хочешь. — Вилли пожал плечами и демонстративно отвернулся.

Прижав оружие к боку, чтобы его было не так видно, Гарри вышел из бара, торопясь нагнать ушедшего вперед Стилмана.

Тиффани казалась меньше ростом, лежа на больничной койке, и это зрелище растревожило душу и совесть Шутта, как он и ожидал. Он оттягивал это посещение с тех пор, как выслушал оценку доктором полученных актрисой ран, даже растянул беседу с Доком. Трюкач пребывал в удивительно хорошем настроении, поразительно хорошем, учитывая две сломанных ноги, и ему даже почти удалось избавить командира легионеров от неловкости по поводу этого происшествия и привести в хорошее настроение. Однако, это хорошее настроение улетучилось, едва он увидел забинтованное лицо Тиффани, словно кто-то вытащил пробку из его мозга, а поспешно сооруженная линия обороны рассыпалась в прах.

Тиффани, казалось, спала, и помолчав несколько секунд, Шутт собрался уходить.

— Привет, капитан.

— Привет, Тиффани, — ответил он, заставляя себя улыбнуться и снова поворачиваясь.

— Вы случайно не знаете кого-нибудь, кто снимает фильм «Невеста мумии»?

Рука актрисы прикоснулась к бинтам.

— Я… не знаю, что и сказать, Тиффани, — заикаясь, произнес Шутт. — «Мне очень жаль, прошу прощения» даже примерно не выражает то, что я чувствую.

— Прощения за что? — спросила Тиффани, слегка приподнимая голову с подушки. — Вы нас предупреждали, что может возникнуть опасность, когда проводили первый инструктаж, и тогда же предоставили нам возможность отказаться. Мы сами виноваты, потому что нарушили ваши предписания. Это же мы сами решили поиграть в войну, ушли из отеля и не взяли с собой никого из настоящих легионеров.

Командир покачал головой.