Александр Харламов - Последний солдат королевы

— Кто они, твой капрал Хорст выяснил? — лицо герцога резко приобрело сероватый, напряженный оттенок.

— По его данным это рабы-гладиаторы, — Тук вытер краем расстегнутого рукава пот со лба и наконец-то вроде стал успокаиваться.

— Гладиаторы? — удивленно проговорил Отто. — Мы держим их под неусыпным контролем. Эти люди из группы риска, так что…

— Как можно было собрать так быстро армию гладиаторов? — задумчиво проговорил Берстрандразмышляя. — Алкасар все заранее спланировал. Сейчас, поняв, что мы его раскусили, он начал действовать. Эдварда придется где-то спрятать. Рур под угрозой осады. Колдун не перед чем, видимо, не остановится, чтобы закончить свой ритуал. А малыш ему нужен позарез. Что же делать…

— Если все так серьезно, — негромко проговорил Отто, внутренне ликуя, что пока все идет так, как и задумывалось, — то у меня есть место, где Эдварда можно спрятать. Приставить к нему пару Стражей Короныпонадежнее, у меня найдутся такие, пока все не уляжется.

— Глупости! — воскликнул Тук. — Я никогда не лез в ваши шпионские игры плаща и кинжала, но Рур пока самое безопасное место в мире. Тут Стражи, дворцовая охрана, мы, в конце концов!

— А если Рур падет? — повернулся к нему резко Берстранд. — Если колдун знает какой-то тайный ход в Твердыню, о котором нам неизвестно? Что тогда?

Тук замешкался с ответом, потом и вовсе стушевался и сел на кресло, подняв вверх руки в знак, что он примет любое решение.

— Это место далеко от Твердыни, Отто?

— Достаточно, герцог, чтобы никто его найти не смог. Уверяю вас, там Эдвард будет в безопасности.

— Значит так, — решил Берстранд, — Тук, поднимай всех кого сможешь в копья. Организуй охрану Твердыни, запасы провианта и фуража с расчетом на месяц. Выступи с речью перед жителями, но смотри не проболтайся, о том, что королевы в столице нет, а Алкасар предатель. Просто расскажи про восстание бывших гладиаторов. Пообещай со всем разобраться в кратчайшие сроки. Отто, ты отвечаешь за маленького Эдварда головой. Спрячь его так, чтобы ни одна собака найти не смогла. Можешь, даже не говорить мне, где его собираешься спрятать. Я тебе полностью доверяю.

— Мне оставаться с ним? — на лице графе не отразилось никаких эмоций. Его взгляд по-прежнему был нейтрален. Он встал навытяжку, готовый выполнить любое поручение.

— Нет, ты мне нужен здесь. Значит один переход до Рура… — Берстранд задумчиво потер переносицу. Глубоко задумался, принимая решение. — Так, Отто, сегодня же ночью возьмешь полусотню стражей короны и королевича. Переодень его во что-то незаметное, чтобы его никто не узнал. Спрячь его… Единым тебя прошу, спрячь, нашего маленького мальчика.

Ночь тихо вступила в свои права. Кое-где потушили свет. Твердыня погрузилась во мрак. Только горят огни на сторожевых вышках, да слышно голоса тихо переговаривающихся стражников.

Полусотня ждала во дворе, но у Отто были немного другие планы, в которые он не собирался посвящать стражей короны, которые были хоть и фанатично преданы ему, но в таком деликатном деле только бы мешали. А потому он отдал приказ ждать его во дворе. Хотя сам отправился темными замковыми переходами вглубь Твердыни к потайному ходу, о котором знал только он.

Королевич был рядом. Шел молча следом, кутаясь в тонкий плащ без подстежки. Все происходящее, в силу своего довольно юного возраста, он воспринимал как еще одну игру, которую ему придумали дядюшка Берстранд и граф Отто.

Факел почти догорел, когда сырые стены вдруг оборвались и они вышли на берег Великой реки, раскинувшей широко свои полные воды. Твердыня оказалась где-то наверху. Светилась еле заметными желтыми огоньками узких бойниц и постовыми кострами.

— Ну как тебе наше путешествие, Ваше Высочество? — Отто озорно подмигнул королевичу и слегка его приобнял за талию.

— Отличное! — улыбнулся Эдвард. — Только слегка зябко, да и темновато для ночных прогулок за пределами замка…

Граф мысленно удивился рассудительности мальчишки, подавив в себе прилив необъяснимой злобы. Ему вдруг безотчетно захотелось повалить парня на землю, схватить за тонкую шею и задушить, как куренка, но ради исполнения плана, он был обязан терпеть этого самовлюбленного мальчишку. Подвести хозяина он не мог.

— Мы же идем к маме, Ваше Величество. Вы же хотите увидеть вашу матушку?

— Хочу! — Эдвард скрестил руки на груди и повелительно поглядел на графа. — Только не проще ли было бы уйти из замка днем, с охраной и свитой? Зачем, словно беглым каторжникам, прятаться по ночам?

— Вам грозит большая опасность… В Руре заговор. Заговорщики хотят вас убить и вашу матушку. А потому мы и решили спрятать вас подальше, чтобы вы были в безопасности, — терпение Отто должно было вот-вот скоро лопнуть. Он мог найти общий язык с любым самым отъявленным мерзавцем, который когда-либо существовал в мире, но мальчонка его необъяснимо раздражал, как и все дети.

— Хорошо! — с важным видом кивнул Эдвард. — Я пойду с вами. Только прошу вас, идти помедленее. Я натер палец на ноге и идти вровень с вами не смогу…

— Как вам будет угодно, Ваше Величество, — Оттог поклонился и губы его скривила неестественная улыбка. — Идти нам недалеко. У берега нас ждет лодка.

— Мы поплывем? — глаза мальчишки радостно распахнулись в предвкушении настоящего приключения.

— Да. Плыть недалеко, но незабываемые впечатления я вам гарантирую…

До Полесье два перехода пролетели незаметно. Лось сам нес Алкасара самой короткой дорогой, избегая оживленного скопления людей. Пейзажи сменяли один другой со скоростью слайдов, смазываясь в одно целое. Изредка они уходили от маршрута, чтобы спуститься к реке, там колдун отдыхал, а лось набирался сил, пил, искал себе пропитание, среди пожухшей листвы. Кое-где уже начали пробиваться первые зеленые ростки, и лось безошибочно их находил среди унылого послезимья. Людей и сторожевых постов они так и не встретили. Лишь однажды, далеко, на пределе слышимости, колдуну почудились сьи-то голоса и конское ржание, но все это он списал на усталость и игру воображения. Тем более, что голова, разбитая предателем Курдом, так и не прошла. Ныла топой болью, отзываяь каждой кочкой во всем теле.

Наконец после почти двух суток пути. Они въехали в Полесье. Алкасар скорее почувствовал это, чем увидел. Четкой границей между Руром и этой разбойничьей вольницей никогда не было, но то ли воздух тут был пропитан чем-то особенным, то ли птицы, порхающие с ветки на ветку, пели иначе, но Алкасар четко знал, что ошибиться не мог.

Да и лось — его верный спутник неожиданно припал на передние копыта, приглашая своего наездника спуститься вниз и осмотреться.

Алкасар благодарно погладил лося между рогов и ободряюще похлопал по лоснящемуся крупу.