Александр Харламов - Последний солдат королевы

— Да, — спохватился Суворов, аккуратно высвободил руку и бросился к проезжей части ловить машину.

Однако, с пол пути его сбил знакомый слащавый голос, который тут же уничтожил прекрасное настроение.

— Оленька, красавица! — заорал голос. Суворов резко обернулся и увидел подходящего к ним того самого колобкообразного мужика, с которым он перекинулся парой слов в ГУМе. Позади него топали, как атланты, двое охранников. — А говорили, что у вас никого нет, что вы… Это что и есть ваш любимый? — мужик презрительно поглядел на Суворова, который еж позабыл про машину и подошел поближе к Орлинке. — Вам нужен солидный человек, с возможностями, которые позволять огранить вашу алмазную красоту, превратив ее в бриллиант чистой воды. Кто этот курсантишка? Зачем он вам? Поехали со мной …

— Послушайте, Петр Михайлович! — вскипела Орлинка, упрямо поджав губы. — Я вам уже тысячу раз говорила, что не продаюсь даже за самую высокую цену! Как вы этого не поймете?!

— Любой безделушке можно найти цену, — усмехнулся Петр Михайлович, — ребят, — он повернулся к своим охранникам, — даму в машину, а молокососу объясните, чтобы он больше здесь не появлялся.

— Слушай ты! — вскипел Суворов. Кулаки снова сжались, как тогда в магазине. Он ни боялся ни этого Петра Михайловича, ни его доболомов охранников. До поступления в военное училище он долго занимался рукопашным боем, потом еще больше преуспел в этом. Так что схватка, значит схватка. Он мысленно прикинул расположение противников, девушки и решительно шагнул вперед, сокращая намеренно дистанцию. Все это заняло какие-то доли секунды. — Ты хам, Петя! — сообщил он мужику, чем еще больше разозлил охранников, ускорив события.

Они ринулись прямо на него, как быки на тореадора. Глупо, бесстолково и все кучей. Рядом испуганно прикрыла рот ладошкой Орлинка, но бояться ей не стоило. Уйдя на встречном движении от летящего в него кулака, Эдуард со всех сил ударил одному из шкафов в сгиб колена с тыльной стороны. Послышался хруст ломаемой коленной чашечки. Отшатнулся, пропуская перед носом пудовые кулаки второго. Увернулся от пары ударов, которые шкаф нанес впустую и решил, что надо заканчивать. И так толпа зевак собралась на противоположной стороне улицы. Сделал сложное движение влево, сам резко ушел вправо и нанес под ухо, в челюсть прекрасный апперкот, которым мог гордиться и Моххамед Али. Коротко рыкнув, охранник кулем свалился под ноги Суворова.

Эдвард резко обернулся и увидел стоящего напротив него Петра Михайловича, который держал в вытянутой руке травматический пистолет, направленный ему в голову.

— А теперь как? — улыбнулся он ехидно. Блеск его маслянистых глаз и расширенный зрачки с головой выдавали в нем приверженца кокаина. Так что выстрелить бизнесмен бесспорно мог, но он стоял слишком близко к Суворову, а значит был шанс… Был… Шанс… Эдвард вдруг почувствовал, как к нему возвращается тоже состояние, которое его окутало на самом входе из училища. Тот же самый противный холодок, который щекотал мозг. Он снова увидел постамент, снова увидел тот же самый саркофаг и что-то под ним, что-то что тянуло его туда, назад в Рур. Он пошатнулся, закрыл глаза и вытянул вперед руку, пытаясь достать… Петр Михайлович со смехом отбил ее в сторону:

— Что струхнул, малец?

Суворов ещеь секунду смог удержаться на ногах, а потом потерял сознание, рухнув на спину.

— Я же говорил, что тебе нужен зрелый, серьезный мужчина, Оленька, — заявил бизнесмен, переводя пистолет на Орлинку, — теперь быстро в машину!

Ох, не знал Петр Михайлович Кадин с кем имеет дело. Орлинка, конечно, испугалась, но не был бы она в семнадцать лет главной жрицей храма Кремь, если бы дала себя так просто увезти. Она резко взмахнула рукой, и бизнесмен почувствовал, как руку с пистолетом обожгло чем-то горячим. Боль заставила выронить пистолет. Он схватился за обожженную руку и согнулся в поясе. Глухо простонал. Не знал он, что Орлинка ударила его огненным шаром, боевым заклинанием, которому еще в Руре ее научил маг Вольдемар. Не знал он, что и ударила-то она в полсилы, надеясь облагоразумить сошедшего с ума самца. Не знал, а потому прошипел сквозь зубы:

— Ну, сука, конец тебе!

Оглянувшись по сторонам, Орлинка выпустила еще один маленький, еле заметный шар, который ударил петра Михайловича в грудб и опрокинул на асфальт. Потом она подхватила Суворова под мышки и потащила прочь. Тот что-то бессвязно бормотал и казалось, что был бессознания.

Эдвард очнулся лишь в такси. Сначала открыл с трудом глаза, потом увидел в зеркало заднего вида свое опухшее лицо, почувствовал рядом тепло тела Орлинки, сдавленно простонал:

— Я почти достал… Дотронулся…

Орлинка с беспокойством помотрела на Суворова и нежно прикоснулась ко лбу. Температуры не было.

— Не отпускает? — спросил весело таксист, решивший, что состояние Эдварда от принятых наркотиков. Девушка сдержанно кивнула, с тревогой посматривая на полулежащего Суворова. Пускай, думает, что хочет, лишь бы довез до дома, а там Саша, там королева. Они точно разберутся что случилось. Она внешне успокоилось, но что-то смутное, какая-то тревога так и не исчезла…

Полностью придти в себя Эдварду удалось лишь на лестничной клетке. Он быстро привел себя в порядок, стараясь избегать смотреть Орлинке в глаза. Ему был невыносим этот колючий внимательный взгляд. Он взялся уже за дверную ручку, но девушка его остановила.

— Что с тобой?

— Ничего, переучился, — вяло попытался уйти от вопроса Суворова.

— Эдвард?! — строго, спросила Орлинка, повысив голос.

— Незнаю… — сдался парень. — Это началось сегодня. Какие-то видения… Я вижу постамент в каком-то подвале, на нем саркофаг, а под ним нечто…

— Что значит нечто? — с тревогой спросила Орлинка.

— Я не видел, что это. Мне не удается до него дотянуться, но оно зовет меня с каждым разом все сильнее.

Орлинка посмотрела снова на Суворова, ничего не сказала, лишь пожала плчеами. Она тоже не знала, что это такое.

— Ты только матери не говори? — уже открыв дверь, попросил Эдвард.

Девушка промолчала и вошла вслед за Суворовым в квартиру. Все были дома. Одев очки, Саша читал газету, сидя в кресле перед работающим телевизором. Виктория была на кухне, готовя ужин.

— Пришли? — то ли спросил, то ли констатируя факт сказал Суворов и снова углубился в чтение.

Эдвард кивнул и пошел переодеваться, а Орлинка прошла на кухню. Виктория все такая же красивая, будто годы были не властны над ней, что-то запекала в духовке. Аромат стоял такой, что желудок Орлинки счастливо заныл в предвкушении праздника живот, но зашла она на кухню совсем по другому поводу.

— Привет, — проговорила она, присаживаясь на табурет, ожидая пока Виктория проверит готовность блюда, когда духовка с лязгом закрылась обратно, а бывшая королева вытерла об передник руки и села напротив, сказала: