Ольга Боярышева - Другой взгляд [СИ]

— Все сказала? — о вот и голос вернулся. Она резко встала, видимо вспомнила, что время у неё не так уж и много. Эх, надо было молчать, пока полностью чувствительность не вернулась. Но поздно.

— Нет не все, — нагнулась и, грозясь мне в лицо указательным пальцем, прошипела: — еще раз вместе увижу, проснется она у меня лысой и вся в бородавках.

И довольная собой, неспешным шагом двинулась к центральной улице.

— Стоять, — попытался крикнуть я, но голос был какой-то хриплый, зато руки обрели былую чувствительность, так что смог на них опереться.

Она обернулась и тихо сказала:

— А парень тот все равно уже не жилец, — и скрылась за углом.

Через пару минут я полностью пришел в себя. Понятное дело смысла догонять её уже не было, поэтому я направился снова в ресторан. Там уже ни парня, ни Лоры не было и про официантку никто ничего не может сказать.

— Ну что ж, она, как и всегда тебя сделала. Я же говорю — любовь, — съехидничал Эдвин.

— Очень смешно.

— Может она и не колола тебя ничем, а ноги твои от долгой разлуки и от счастливой встречи не удержались? — и открыто заржал.

— Эдвин, я думал ты мне друг? Вот как тебе о чем-то вообще рассказывать можно.

— Друг конечно и поэтому, я тебя как пьяного и безумно несчастного друга, в таком состоянии одного домой не отпущу. Пошли герой-любовник, — и помог мне подняться со стула, бубня себе под нос: «рассказывать он мне не будет?! А кому тогда еще ты о своей ненаглядной преступнице расскажешь?»

Он был прав, ведь рассказать то больше никому и нельзя — стыдно ведь. А Эдвину я доверял, да и за жизнь свою иногда опасался из-за этой плутовки, а так, хоть кто-то бы знал, кого подозревать.

Уже лежа в кровати, никак не мог уснуть. В нашем мире столько обычных людей и лишь единицы имеют дар. И все одаренные находятся на учете у главы города и в основном занимают высокие должности. У кого какой дар по закону следует держать в строжайшем секрете, и лишь рабочие в сфере услуг могут о нем распространяться: кулинары, имеющие сверхобоняние, доктора, видящие нездоровую ауру. Своим даром я был более чем доволен, я им всегда гордился, не каждый может становиться невидимым. Это редкий дар, поэтому я и стал шерифом. Чем выше и серьезнее дар, тем он реже встречается, а аналога дара у нашего главы государства Аландора вообще нет — он может заставить замереть на время все происходящее в радиусе видимости и при этом, люди будут все видеть и слышать. Этот дар перешел к нему от отца, что тоже редкость, потому что дар не наследуется, он может появиться у ребенка с неодаренными родителями и наоборот — у одаренных родителей может родиться обычный ребенок.

Первый раз я стал невидимым в двенадцать лет. И сразу учиться стало интересней: школа, институт, в котором мне и сказали, что я стану шерифом, затем специальная подготовка, вместо практики шерифства. И наконец, в двадцать два — работа шерифа. Как я собой гордился; кражи убийства и контрабанда, ух. Казалось, весь город мой дом и я всеми силами должен навести здесь порядок. Мои глаза и слух были повсюду, благо, что моя способность становиться невидимым это позволяла. Среди горожан даже ходила молва: «шериф не иначе, как может находиться в нескольких местах одновременно». Я не спешил никого в этом переубеждать.

В двадцать четыре получил награду от самого Аландора за преданную службу городу. Тогда-то я с ним ближе и познакомился. Истинный правитель — мудрый и справедливый. Я даже и мечтать не мог, что через три года стану его личным телохранителем. Но все эти пять лет шерифства портила лишь одна мелочь — Эта девушка! И вот она снова появилась на горизонте, а это значит — здравствуйте новые проблемы. Ведь она — мой самый большой позор. Я дал себе обещание, что посажу её еще в первый год нашей встречи.

Это было через несколько месяцев после моего назначения семь лет назад. Знакомство было незабываемо, м-да.

Я тогда расследовал дело о незаконных поставках амулетов в нашу столицу и проник к подозреваемому поставщику в дом, пока того не было. Ждать его пришлось долго, успело стемнеть, а я проголодаться. По словам информатора, он должен прийти не один и ставши невидимым, я надеялся услышать нужные мне имена и сведения. И вот, будучи уже далеко за полночь, я услышал шаги, медленно направляющиеся именно в ту комнату, в которой я и находился. Шаги были на удивление тихие и легкие, это заставило насторожиться, потому как мужчина, которого я ждал, весил около ста пятидесяти килограмм. И тут в комнату кто-то вошел, я же предварительно стал невидимым и тихонько притаился в дальнем углу. Это оказалась девушка, причем подросток где-то лет шестнадцати. Свет она не включала и двигалась на ощупь, привыкая к темноте. Комнатка была маленькая, с одинарной кроватью и мощным деревянным письменным столом, к которому она и направилась. Чтобы не попасться на её пути мне пришлось отступить вплотную к кровати, а потом и вовсе залезть под неё. У девушки были темные волосы ниже плеч сплетенные в косу. Худенькое телосложение и среднего роста. Не так легко было разглядеть подробнее из-за темноты. Девушка убедилась, что ящички замкнуты и достала профессиональный набор отмычек. «Воровка, да и не плохая для своего возраста» — подумал я, а она тем временем отперла один ящик, потом другой и видимо, не найдя там ничего стоящего, полезла за третьим. Я аж залюбовался техникой выполнения столь запрещенного занятия, как вдруг послышались громкие шаги, голоса мужчин и в коридоре включился свет. У меня сразу появилась догадка о следующих действиях девушки. Вот почему я раньше об это не подумал? Она, как я и предполагал, ринулась под ту же кровать. «Твою ж мать» — выругался я про себя. Отодвигаясь к стене все ближе и ближе, она уперлась спиной в меня. Вряд ли кто-нибудь из нас мог представить ситуацию позабавней, вот только на тот момент ну ни разу смешно не было, в какой-то момент я вообще подумал, что её удар схватит. Я еле успел зажать ей рот рукой. Обхватил её всю руками и ногами, чтоб не рыпалась.

— Да тише ты, спалишь нас обоих, — прошептал я ей на ухо, пока она не утихла.

— Вот так, а теперь я уберу руки, а ты не двигайся, усекла и чтоб не звука? — она кивнула, и я медленно её отпустил. А хозяин меж тем пригласил своего гостя в комнату. Разговаривали они громко и были явно выпившие.

— А ты кто? — спросила девушка, не оборачиваясь.

— А кто еще может под кроватью жить — конечно, бабайка. — нашелся с ответом я.

Надеюсь, никто и никогда не узнает, что девушка подросток, совершая кражу, обнаружила под кроватью притаившегося в засаде шерифа города.

— Их не существует, — уверенным голосом сообщила мелкая.

— Тогда меня здесь нет, а возможно и я представлю, что тебя здесь тоже не было, — разговаривали мы шепотом, но мужчины так громко общались, что можно было бы и сплясать под кроватью, они бы не заметили. Вот только надо это слушать, вдруг, что дельное скажут. Прошло минут пятнадцать, как мы, прислушавшись, лежали впритык под кроватью, но кто-то видимо заскучал и решил ко мне повернуться.