Александр Протасов - Планировщик задач (СИ)

— Ну что, красотка! Замечталась, о таком парне как я, а вот и я?!, — хлопнул он в ладоши и тут же их потёр, потом быстро подошёл и резко сдёрнул липкую ленту с губ Джины — жгучая боль вокруг рта, напомнила далёкие события Триллианской войны.

— Я тоже не женат, — продолжал нести бред нигер.

В его кобуре виднелся, армейский нож, и он был бы ей «Ой, как кстати», — думала она.

Сильная боль от впившейся верёвки, которую он затянул с знанием дела резала до кости — ноги он связал ещё туже чем кисти, «Всё — аминь придётся, наверное, сначала натерпеться ужасу, а потом он меня точно покромсает по кускам, как и ту девочку!, — сомнение, что Филипп Готфильд, именно тот, кого они и разыскивают, отпали сами собой, — Ничего, наши знают куда я пошла, и в магнитном пистолете, маячок, — успокаивала себя Джина, — Рано или поздно, найдут, найдут, только тело или меня?…, — тревожные мысли полностью овладели сознанием и ни в одной из них, не предвиделось хорошего конца».

Филипп с улыбкой до ушей, достал нож, и в ту секунду дверь в подвал скрипнула и зашёл Мэтью.

— Сынок, не надо! Не трогай её, она полицейский, и ничего тебе плохо не сделала.

— Нет, папа, она мне нравиться, и будет моей женой, видишь какая красивая, Родит тебе внуков, Кушать здесь у нас хватит на долго.

— Филипп, отпусти её ради мамы, У неё друзья такие же полицейские, как и она, и то что они её будут искать, не делай глупостей, полежишь немного подлечишься, и тебе за это ничего не будет! И мы с мамой, найдём тебе, ещё лучшею жену — глянь на эту, даже взяться не за что сами мышцы!

— Я здоров! Мне лечиться не надо, Лечиться надо тебе с той чёрной, толстой дурой!, — громко и с большим возбуждение, проронил Филипп, — Давай иди отсюда, не мешай мне общаться с моей невестой, мышцы ему не нравятся мышцы, Во-о!… Во-о!…, — прохрипел он, напрягая, свои бицепсы и грудь, — Я же тебе сказал, что мы с ней пара, и зачем мне свиноматка, ха-ха-ха. чтоб я купался в её поте, да, никогда?!, — сказал он и чмокнул губами в сторону Джины.

— Мэтью, вызовите полицию! Все знают куда я пошла, и вы можете стать соучастником, — взволновано крикнула Джина в след уходящему Мэтью и сразу напряглась, качнулась — ударила двумя ногами, в грудь, приближавшегося к ней Филиппа, Тот на пол метра попятился назад, и в ответ, ударил её кулаком в живот.

— Опять, ты мне всё портишь!, — закричал он повернув голову в сторону отца, — Она тебя стесняется, Иди отсюда!, — забасило подвальное эхо, в то время когда Филипп подбежал и вытолкал за дверь, последнюю иллюзию Джины, И следом, задвинул засов.

И ей, вдруг, по-настоящему стало страшно, Нет, смерть её не пугала, но до смерти — надо дожить; а сейчас — сейчас её судьба в руках человека с одной извилиной в голове, и то воспалённой с самого рождения, Джина со всех сил начала дёргать руками в попытке развязать верёвку, или хоть бы соскочить с крюка, Верёвка ещё больше впилась в руки, и сильная боль пронзила тело.

— Ты, урод, тебя рано или поздно поймают, и будь уверен распылят и глазом не успеешь моргнуть, если конечно доживёшь до публичной смерти, о Элизиуме даже можешь и не мечтать!

— Дорогая, не нервничай! На Марсе я уже был и больше мне там делать нечего, а вот женат, ни разу не был! Тот крендель ушёл, теперь нам никто не помешает.

Он положил нож на стол, который стоял приблизительно в трёх метрах от того места где она висела, И Джина взглядом, зафиксировала его положение — и если бы ей удалось, хоть бы соскочить с крюка, то даже с связанными руками она в совершенстве владела ножом, и тогда, Но крюк, к сожалению, имел крутой изгиб, а ноги болтались в полуметре от каменного пола.

«Какая ты красивая!», — сказал Филипп, подойдя в плотную к девушке, и глянул ей прямо в глаза, Джина чуть качнулась, и всем ртом, со всей силы укусила его за нос, Зубы крепко впились в плоть Готфильда, красная юшка на половину с соплями, в секунду, наполнила её рот, а она ещё сильней сдавила челюсти — кровь, брызгами окропила лицо Джины; но она как бойцовый питбуль с трепетным азартом, возбудилась от запаха крови — издала грудной хрип, закрыла глаза, и яростно закрутила головой в разные стороны.

Пронзительный крик жениха, эхом пролетел по помещению, и в ту же секунду мощные удары кулаками, начали сотрясать голову Джины, И сейчас её дух грела только одна мысль не отпускать — и она держала хват до последнего, пока эти зверские удары, полностью не выбили из неё сознание.

Резкий холод, иголками прощупывал тело, Джина приоткрыла глаз — второй заплыл от гематомы и ничего не видел, Взору предстал Мэтью с большим, медным ведром — это он окатил её ледяной водой, а сам стоял и злорадно усмехался:

— Ну что, невеста! Говорил я тебе, не надо его трогать контуженый он, и много настрадался.

Оглянув подвал по сторонам, она не увидела Филиппа, и подумала, что самое время поговорить с этим Мэтью.

— Развяжите верёвку и вызывайте полицию!

— Хе-Хе… Не могу посметь, Ты же единственная невеста моего единственного сына.

«Неужели и этот умом тронулся», — подумала она и последняя надежда ушла, и не оставив и следа.

— Меня будут искать, И то что я пошла до вас.

— Пошла, но не дошла, — хихикнул Мэтью, — Может где ещё заблудилась.

— Он придурок, и вы с ним за одно, За это вам придётся ответить, и поверьте мне, Элизиум вам раем не покажется.

— Деточка, ты это о чем, он хоть и придурок, — здесь Готфильд примолк на секунду, а потом на подвышенных тонах добавил — Зато мой единственный сын! Другого вы забрали.

— Никто его не забирал, а погиб исполняя долг.

— Какой ещё долг! Какой долг!, — закричал он на весь подвал, — не было бы вашей службы он был бы живой, И этого хотите забрать?! Ничего у вас не выйдет! Деточка! Я уж об этом позабочусь.

После гибели Алекса, Мэтью, получил сильный психологический шок, Он полгода ни с кем не разговаривал, Через год, вроде бы, отошёл, но стал нелюдимым сам себе на уме — и всего себя посвящал Филиппу.

— А тебя, детка, никто не найдёт, После того как он с тобой нагуляется, я с твоей крови сделаю первоклассную кровянку, а сама пойдёшь на колбасу.

У Джины после этих слов выступил холодный пот, Что её будут искать она не сомневалась, но вот что поспеют, даже на её холодное тело — вопрос автоматически перефразировался, в её мыслях, на известное высказывание «жить или не жить — вот в чём вопрос!» И она для себя решила, что это всё конец, и с жизни надо уходить достойно, В тот миг, от страха не осталась и следа жизненные показатели пришли в норму, и поднялось настроение, и тогда она начала с того, что сюда её и привело: