Андрей Лазарчук - Выживания не гарантирую

И опять какие-то тревожащие меня разговоры о грядущем переходе на еще более легкий патрон…

Нет, все-таки военный пистолет – это в первую очередь мощный пистолет. Это касается и стрельбы в помещениях – просто надо уметь попадать туда, куда нужно, а не туда, куда получается. Я знаю, что есть другие мнения, но я сомневаюсь, что мои оппоненты решились бы отстаивать свою правоту, так сказать, практически.

На доме у входа висела медная табличка: «Чтим законы». Лестница, против ожидания, была чистая и даже освещенная, пусть и слабыми лампочками. Купец Гильметдинов держал марку… Мы поднимались тихо, прислушиваясь. Дом пока спал.

Нужная нам дверь была обита рыжеватой искусственной кожей. Открывалась она, согласно правилам противопожарной безопасности, внутрь квартиры – так что теоретически могла быть просто выбита хорошим согласным ударом. Я осмотрел замки: обычные, ничем не примечательные. И не было признаков того, что накладки вокруг скважин недавно снимали – а без этого замка не сменишь. Так что ожидать можно был только баррикады по ту сторону двери.

Я достал стетоскоп, приложил к скважине. Посапывание слышно хорошо. Похоже, что и баррикады нет…

Полицейский минер из баллончика выпустил струю сероватой пены: по замкам, выше их и ниже. Воткнул в пену полоску целлулоида, поджег. Мы отошли на несколько шагов. Ахнуло глухо, все заволокло пылью и дымом. Чем-то подобным подорвали сегодня контору гейковцев. Только использовали не доли грамма, а с килограмм. Или даже больше.

Первыми ворвались два огромных сержанта, слепя дав несколько вспышек парализующих ламп. Во вспышках: перед собой переплетенные тела псов, настолько чудовищные и невероятные, что кажутся картинками из «Доктора Морро». Что-то длинное вытянулось у окна, а в кровати сидят мальчик и девочка, и девочка заслоняет мальчика собой, прячет за спину… Автоматы бьют не оглушительно, но все же с громкостью барабана. Псы визжат.

Уже горит яркий постоянный свет – один из тех, кто входит за мной, всаживает в потолок осветительную гранату. Минута ровного света нам обеспечена.

Вовремя.

Пес бросается на меня, как отскочивший от поля мяч. Пуля не останавливает его, только переворачивает. Вижу белое брюхо, раскинутые лапы. Сверкают в стороны брызги крови и мозгов. Полцентнера костей и мускулов бьют меня в грудь, я отлетаю к стене. Когда встаю, уже все кончено.

Звон стекла.

Длинной тени у окна нет.

Собаки еще пытаются ползти, дергают лапами.

Мальчика и девочку держат по двое, но все равно не могут удержать. Они голые и, наверное, скользкие. И у них острые ногти, один из полицейских отшатывается, зажав ладонью глаз. Девочка – бешеные глаза! не бывает такой ненависти… – рвет ногтями свое горло. У нее что-то остается в руке, а черная яма пониже подбородка вдруг заполняется красным – и волной, и тугими струями выхлестывает невыносимо алая кровь…

Но вторая пара крепко держит мальчика, он борется молча, но его все-таки прижимают к полу – среди растерзанных пулями псов – и сковывают: руки за спиной – одна пара, ноги вместе – одна еще пара, и третья пара наручников – вперекрест: левая рука с правой лодыжкой. Теперь он может попробовать откромсать себе яйца… уже не сможет: полицейский маленькими блестящими никелированными кусачками сламывает приклеенные к ногтям лезвия. А потом надевает четвертую пару наручников: повыше локтей.

От этого не освободился бы и Гудини… да и я – даже в лучшие годы…

Доклад снизу: «Парашютист».

Кто?

Сорокина В. П. Насмерть.

Что ж, следовало ожидать…

Подхожу к окну. М-да… в запарке допустить такое…

Стоят наши машины. Две. Стандартнейшие фургоны. Совершенно одинаковые. Со светящимися вензелями на крышах « T R ». Причем – стоят только наши. Других нет.

Кто угодно заподозрит неладное. Хорошо – мы опоздали на секунды. Даже не на минуты, нет. И все равно: взят один из трех…

Из трех ли? На раз-два-три – осмотреть помещение по углам и чуланам, под кроватями и на шкафах…

Никого.

Слушайте, ребята, что же это делается-то в мире? Даже мне – жутко. Не было такого раньше. Вот сдохнуть мне – не было.

Мальчишку плотно заворачивают в одеяло и несут вниз.

Осматриваю глаз нашему раненому. Слава Всевышнему, яблоко вроде бы цело. Нет этой прозрачной слизи. Но веки в клочья, бровь в клочья…

Подбираю «ногти». Сверкающие пластинки в форме гитарного медиатора. Острые поразительно. Могут быть и отравленные… да нет, вряд ли стали бы. Во сне можно и царапнуться нечаянно…

За дверью сторонний шум. Понятно: жильцы проявляют интерес. Ничего особенного: полиция. Отдел борьбы с наркотиками. Это впечатляет, жильцы ретируются. Управление «Н» пользуется заслуженным (в том числе и нами, «трио») авторитетом.

И – сиренка «скорой» внизу. Докторов-санитаров-носильщиков встречают, провожают… Вот раненый, ребята. Раненого перевязывают – быстро и осторожно.

Эх, повернись жизнь иначе – пошел бы я на «скорую»…

Командир!

Здесь командир.

Подбегает, весь белый, полицейский – из городских.

– Командир, там внизу…

Труп. Или сто трупов. Или сразу тысяча.

– Там генерал Хижняк. Просит вас на разговор…

С трудом вспоминаю, кто такой Хижняк. Начальник криминальной полиции города, вот он кто.

Четыре часа утра. И что ему не спится?..

Игорь.

29. 04. г. Около 06 час.

«Девятый полк».

Мы лежим рядом на холмике в сухой прошлогодней крапиве. Причем на крапиве свежей. Солнце всходит сзади.

Огромные платаны – нигде больше я не видел таких – закроют нас от солнца и будут закрывать еще долго. Мы в перспективой долговременной тени. Те, которые сидят в школе, нас вряд ли скоро заметят. Хотя и понимают: наблюдение за ними ведется.

Никакого движения. Окна пусты.

Я уже знаю: «бродячих псов» в здании около тридцати… не поворачивается язык, чтобы сказать «человек»… единиц. Они удерживают более ста жителей окрестных домов. Тех самых бедняков, зачастую просто опустившихся наркоманов и алкоголиков… но в основном женщин, детей, стариков. Под утро, когда мы – и вся полиция города – воевали с взбесившимися собаками, когда люди в ужасе прятались по домам – эти мерзавцы обходили подъезд за подъездом, вытаскивая спящих из постелей, а сопротивлявшихся убивая на месте взмахом острейшего ножа или выстрелом из малошумного пистолета… сейчас нашли девятнадцать мертвых, но это отнюдь не значит, что нашли всех. Добровольцы из числа местных при помощи нескольких пожилых полицейских обшаривают дома и все время натыкаются на новые следы «псов».

Их все-таки кто-то спугнул. Здесь живут разные люди, и кое-кто из них способен постоять за себя…