Дмитрий Григоренко - Я из Зоны. Колыбельная страха [litres]

Каждая фраза Карима внушало тревогу. Да кого я обманываю? Страх. Я почувствовал, как начал дрожать.

– Свиней бояться – колбасу не есть.

Волк замахнулся, но его открытая ладонь замерла перед моим носом. Наемник взялся за него и крепко сжал. Аж слезы снова из глаз брызнули.

– Взять бы и оторвать…

Его прервали окрики.

– Давайте шевелитесь, тухлые! Сколько мне еще ждать!

– Сам просил свинью, вот теперь и разбирайся, – сказал Карим. Он снова оскалился, показав полоску белых зубов. Встал, приблизился к Ренату. Тот еще ворочался, старался дернуть веревку посильнее. Волк мимоходом толкнул его, и голова Рената проверила мост «зилка» на прочность.

Карим присел возле Ставра, провел пальцем по его шраму. Но тут все мое внимание поглотил тонкоголосый фризовец, тот, что кричал в громкоговоритель. Я в своей жизни видел много людей. Встречались худые, что, как говорится, могли за шваброй спрятаться. Или, наоборот, широкие в кости, под центнер, и даже больше. Но такого я еще не видел.

Огромный мужик, килограммов за двести. Толстые ноги. Ляжки, трущиеся при ходьбе друг о друга. Пальто расстегнуто, живот – огромный шмат сала, свисающий до самой мошонки.

– Ставь! Заколебал уже бегать вокруг меня. Да, рядом с этим, длинным. Не так близко!

Несколько бандитов кружили вокруг жирдяя. Бросили рядом со мной ящик, сверху положили одеяло.

Носитель стратегических запасов жира плюхнулся на этот импровизированный стул. Теперь я мог рассмотреть и лицо Главного Бугра. Его лысая голова на таком большом теле выглядела недоразвитой. При свете костров из бочек и нескольких ярких фонарей я внимательно изучал главного урода Зоны.

Это был Гунч. Человек, который подчинил себе фризовцев, смешал их со своей бандой. Человек, который заключил сделку с наемниками, что не удавалось никому раньше. Именно он послал урку Чеса найти Семена-Крадуна. Именно у него хватило возможностей перекрыть Границу и не дать уйти сталкеру с информацией про лабораторию.

Вокруг нас суетились: Карим Волк и наемник, который меня конвоировал до машины; Бугор со своей свитой; остальные фризовцы, как я понял, были рангом ниже. Все эти люди сновали, мельтешили, переругивались. Собирали добычу, стаскивали в кучу трупы наших солдат.

Я продолжал смотреть на Гунча, на его безобразный тройной подбородок, но самой отталкивающей деталью, приковывающей взгляд, была нижняя челюсть, с которой будто срезали кусочек. Я даже решил, это врожденный дефект, но заметил послеоперационные швы. Они тонкими ниточками обрамляли сморщенную щеку.

– Ууу, животное, – пропищал Гунч. Голос его был тонкий, но звучал уверенно.

Я глянул Бугру в глаза. Волевой у урода был взгляд. Он вылупил на меня свои заплывшие жиром зенки, словно разделывал на кусочки и выбирал, с какого края начать пожирать. Странно было, что две такие сильные личности, как Гунч и Карим, работают заодно. Такое могло стать возможным только при одном условии – большой куш на кону.

Я пытался не дать вырваться на волю чувствам, особенно страху. Страху, от которого хотелось выть, биться в истерике, умолять отпустить.

– Рыба, – выдохнул я.

Напрягся, заставляя кровь быстрей бежать по сосудам. Стало теплее.

Гунч вальяжно указал толстым пальцем на меня, в свете огня блеснул золотой браслет. Я впервые видел в Зоне украшения. Сталкеры, да и остальные, носили кресты, иногда кольца. Но так, ради понтов – золотой браслет…

– Ударь его. По лицу, – приказал Гунч.

Я попытался отклониться, но подошва тяжелого ботинка фризовца все равно впечаталась в мою скулу. Я ожидал еще ударов… Нет, шум за спиной Гунча превратился в крики. Карим и его наемники напряглись, выставили оружие. У ворот показались какие-то фигуры. Кричали пароль, светили на себя, показывая – свои.

Приблизились. Наемник и бандит. Бандит, которого я отпустил… Или он меня?

– О, Сева! Сколько лет, сколько зим? Ты, старый хрыч, все веселье пропустил! – воскликнул Гунч.

Мои пальцы судорожно скользили по узлам веревки. Но – без шансов.

Рядом с Севой стоял наемник, вооруженный АС «Вал» с оптическим прицелом ПСО-1 и установленными на интегрированный глушитель передней складной рукояткой и тактическим фонарем… На плече – снайперская винтовка Драгунова. Теперь я понял, почему замолчал Слепой. Снайпер наемников победил в игре и принес доказательство. Он отдал Кариму «эсвэдэшку», бросил сверток…

– Трудности возникли, – спокойно ответил Сева. Дядей я называть его категорически не хотел даже мысленно.

– Это какие такие трудности?! А!? – взъярился Гунч. Он даже чуть привстал, но тут же плюхнулся обратно на свой «трон». – Ты чё, не въехал в тему?! Ты пропал на два дня, ни весточки, ни записки! Где ползал?!

– Напали маски-шоу. Внезапно. Вот и прошлось заханыриться в подвале. Сначала ринулся на Склады, вы ж там висели. Услышал пальбу – изменил пути. Пацаны твои, Гунч, там остались, подле НИИ Метпрома… – начал оправдываться Сева.

– Да плевать на них, быки они тупые. Да и ты – тупой. Если бы нам инфу ученые не слили, то фиг бы мы вояк в капкан загнали. – Гунч харкнул на снег, повернулся ко мне: – Еще разок по морде этой шкуре врежь. А то пялится на нас, как в зоопарке.

Удар. В мой голове шумело. Быстрая смена событий и боль от ранения и побоев не давали нормально вникнуть в происходящее. Но я уцепился за слова Гунча. «Пропал на два дня. Пропал. Значит, Сева не мог нас слить! Они не общались. Да и смерть пацанов, к которым меня загнали кабаны, для Гунча – новость. Но он, видимо, плевать хотел на эти вести, сейчас у него радость – повязали они нас, военный спецназ. Ставр верно говорил: не мог Сева нас вычислить… Или они врут? Разыгрывают? Да нет, вряд ли. Если идет такая подача информации, то нас уже списали в расход. Так чего ждут? Хотят узнать, где Батя? А он им зачем?»

– Тупые или умные, не нам решать. Дело, порученное тобой, они варганили… и погибли, – произнес Сева.

– Слышь, Сева, ты наш вор идейный, по правилам все шепчешь. Чего же сам тогда здесь стоишь, а не в земле червей кормишь? Вот, теперь любуйся молча, как мы их уделали. – Гунч указал на Цех, где болтался повешенный на кабеле боец.

– Там еще сгорели несколько. Визжали, – поддакнул бьющий меня фризовец.

– Рот закрыл, сейчас я говорю, – оборвал его Гунч.

Меня трясло от ярости и обиды за наших погибших пацанов. «Нас же почти двадцать человек отправилось покорять Завод. Шесть на выходе, если им удалось спуститься по глухой стене. Погони за ними вроде нет, снайпер наемников вернулся… Боятся идти в ночь? Там темнота, аномалии и мутанты. Эх, сколько сегодня погибло! Я и не знал многих, но сражались мы вместе. Мой бывший начальник Сергей Петрович, с позывным Зуб, так и останется на этом проклятом Заводе. Паша Зарубко… Скоро и мы присоединимся к ним… Все же Сева нас не сдает. Почему? Гунч узнал информацию о нашем нападении с точностью до дня. Значит, слили. Кто-то предал наш отряд, сдал двадцать парней фризовцам. Неужели на исход операции повлиял мой рассказ Севе? Он правильный вор – значит, покумекал и решил, что я не балаболка? Тогда где он пропадал эти дни? Не верю, что он сидел в подвале, и даже больше, не верю я в оплошность группы Бати. Они точно проверили все комнаты – оставлять свидетелей и подвергать риску операцию «Стужа» он бы не стал. Кто же нас слил?!»