Иван Голубев - Немой [litres]

Скорее, наши занятия можно было назвать практическими семинарами на открытом воздухе. Обменивались опытом, перенимали тактические приемы при решении различных задач.

Если по первому времени в занятиях участвовали бойцы из разных взводов, то к концу второй недели осталось лишь отделение Серого. Того самого, который вытащил мою задницу из заварушки с бандитами.

Кстати, бандитов здесь называют интересно – brodyagi! Причем эти самые brodyagi бывают разными. Многие сбиваются в группировки, причем достаточно многочисленные, и представляют собой довольно серьезную силу! В районе нашей базы (думаю, мне позволительно называть ее НАШЕЙ) были две крупные группировки: банды Андрона и Ахмеда. Если Андрона с его парнями «стрижи» покрошили, как капусту, то кавказец Ахмед со своими ребятами живет и здравствует. К тому же, как оказалось, я прибил его братишку рукояткой пистолета. Так что как минимум один кровный враг в Старопетровске у меня есть.

Существуют и менее крупные группы бродяг – оставшиеся местные жители, которые занимаются собирательством и пытаются хоть как-то выживать. Хотя совсем мирными их назвать все же нельзя. Случаются у них стычки друг с другом. Зафиксированы попытки нападения даже на вооруженные патрули «стрижей».

Пытаются существовать в городе и одиночки. Среди них попадаются редкостные отморозки. Словоохотливый Леха щедро делился со мной информацией и рассказывал истории, от которых кровь стыла в жилах. Если убийство ближнего своего ради еды и оружия еще можно было понять, то встречающиеся все чаще пытки и истязания беззащитных людей воспринимались уже с трудом. Что-то перевернулось в сознании вчерашних мирных жителей. Да, сэр!!

Впрочем, среди бродяг тоже иногда встречались интересные персонажи. Мне рассказывали про одного такого деятеля – по кличке Беглец. Тот еще оказался головорез. Он вовсю использовал всевозможные ловушки и не ленился минировать окрестности своего местопребывания. Да так, что с ним не рисковали связываться и вполне серьезные группы. С минами трудно воевать стрелковым вооружением. А на контакт он ни с кем идти не хотел, так и бродил где-то в одиночку.

– Имей в виду! Увидишь большую собаку рядом с бродягой – лучше и не пробуй подходить! Он тут один такой отморозок шастает…

И очень хорошо, что один! Ибо неограниченная минная война – вещь жуткая! Я неплохо себе это представлял по Афганистану и Ираку, а мои русские коллеги – по Чечне. Нет уж… не надо нам тут таких вот «спецов»… без них как-то спокойнее жить.

Я не всегда выступал в роли слушателя. Бывало, подолгу рассказывал русским парням о жизни в Америке. То, что хотел рассказать. Отдавая годы службе в Корпусе, дома я бывал лишь в отпусках. И не могу сказать, что происходившие на «земле свободных и доме храбрых» (строчка из гимна США) изменения мне нравились. Слишком много внимания стало уделяться геям и прочим «угнетаемым» меньшинствам. Я бы даже сказал, существам.

Среднестатистический американец стал более жирным. Да, сэр!! Избалованным толерантностью и ощущением собственной значимости. Откормленный бургерами гражданин запросто может отсудить у тебя кругленькую сумму за нечаянно пролитый ему на брюки кофе. А домохозяйка – за «сексуальные домогательства», имей ты несчастье случайно прикоснуться к ее увесистым телесам. Недаром нормальные мужики, такие как Рой Джонс и Джефф Монсон, получили российское гражданство. Видимо, понимают, что наше общество больно и катится в пропасть. Да, сэр!!

Не все, конечно, плохо. Есть еще штаты, где не приживаются новомодные веяния. Техас, Аризона, Юта – там пока можно найти настоящих мужчин. Парни с ферм, жители небольших городков, знающие, с какой стороны браться как за лопату, так и за карабин. Те самые, которых жители мегаполисов презрительно зовут «красношеими – реднеками». Не просто так в последнее время на Юге все чаще звучат призывы об отделении от погрязшего в излишней и извращенной толерантности Севера.

Ничего из этого я русским не говорил. Как-то вот не хотелось… Рассказывал армейские байки или про американских девчонок, на каких тачках гонял… Парни тоже в долгу не оставались. Не знаю, как сложится в дальнейшем моя судьба, но в будущем я бы не хотел смотреть на этих ребят через прицел. Сейчас кто-нибудь может сказать: «Николас, сукин сын, быстро же ты переметнулся!» Но я не считаю себя предателем. Здесь, на этой базе, со мной те, кого я считаю своей семьей. И готов воевать с каждым, кто поднимет руку на моих близких. Под семьей я имею в виду Галю и Свету. Моих девчонок!

Ах да! Про Свету-то вы ничего не знаете! Мы теперь пара! Знали бы вы, сколько косых взглядов было в мою и ее сторону. Как же, появился вдруг то ли друг, то ли враг. Да и увел самую красивую девушку. Рассказывать о том, как мы со Светой сошлись, не буду. Это все же наше личное.

Состоялся тогда серьезный разговор с полковником Савельевым.

– Немой! Все же хотелось бы узнать о твоих дальнейших планах. – Савельев жестом показал, чтобы я присаживался.

Прицепилось все же прозвище! О том, что я Николас, вспоминал только я сам. Для большинства обитателей базы я Немой. Немного мутный тип – который воевал с бродягами в пустом городе, между делом спасая русских девчонок. Галя и Света зовут меня Колей, переиначив имя на русский манер. А я и не в обиде вовсе. Да, сэр!!

– Я почему спрашиваю? Ко мне информация поступает, что ты со Светой нашей встречаешься. Ну, или пытаешься.

– Сэр! Я был бы счастлив назвать Светлану своей девушкой, но, боюсь, мне нечего ей предложить!

– «Мне нечего ей предложить», – передразнил полковник. – Ты, Немой, отвыкай мыслить американскими штампами! Здесь ты можешь защитить ее в случае чего, последний раз у тебя неплохо получилось. Так что, воин, дерзай!

– Derzai? – не понял я Савельева.

– Трудно с тобой, американец! – улыбнулся полковник. – Действуй, говорю! Считай, я тебя благословил!

– Да, сэр!! Я понял, сэр! – я облегченно выдохнул. Честно говоря, в начале беседы я думал, что командир «стрижей» скажет мне, чтобы духу моего возле девушки не было. А тут! Даже странно как-то! Кто я для русских? Дезертир-иностранец, к тому же стрелявший в своих, предатель… Или мне удалось убедить русских, что твари, насилующие девочек, для меня своими быть не могут? Черт! Как много вопросов и мало ответов.

– Сэр! Господин полковник! Все же давайте начистоту. Почему вы разрешаете встречаться с вашей сотрудницей представителю противной стороны?

– А ты, Немой, до сих пор ощущаешь себя представителем этой самой «противной стороны»? После того как столько времени заботился о русской девочке, как не заботился о ней родной отец? Как выживал дикарем на пару с ней и местным жителем? Как спас мою сотрудницу, зная, что она русская? Ответь себе честно, Немой? К тому же я не заставляю тебя воевать с американцами, в качестве инструктора ты меня вполне устраиваешь. И если быть до конца откровенным, то мне кажется, что с помощью девочки и Светы я привяжу тебя к нам покрепче любого каната! В общем, возвращаемся к началу разговора. Что думаешь делать дальше?