Роман Корнеев - Мятеж

Эй Джи всего этого добра хватало на вахте, тут же его тяжело покачивающаяся от принятого башка желала видеть исключительно технический люк в полу да щуп-сканнер, которым он от нечего делать прозванивал контроллеры климатизатора, поминутно отмахиваясь от лезущих под руку назойливых алармов.

Сам Эй Джи уже много лет ничего видеть не мог, а сенсоры накладок, не говоря уже о гемисфере, не желали фильтровать базар. Даже на минимальном скине всё поле зрения у навигатора было усеяно всякой мелочью, вроде как вот сейчас — схемой коммуникативных цепей «Эпиметея». Ну, с другой стороны, лучше так, чем докучливая мешанина космической навигации. Предпочтительнее было бы, конечно, просто закрыть глаза и прилечь где-нибудь, вздремнуть. Но как тут вздремнёшь, вездесущие смертнички не поймут, чего это тут кто-то разлёгся.

А так вроде колупаешься себе в уголке, и ты при деле, и тебя никто не трогает.

— Ай-б!

Эй Джи от неожиданности выронил щуп и принялся яростно тереть уязвлённую конечность. Так и мозги себе зажарить недолго. Начинка некоторое время рябила, и гемисфера никак не желала стабилизироваться.

Так тебе и надо, не лезь.

Впрочем, ещё одна версия отпала, нужно дальше думать.

Ковыряние в железе было для Эй Джи своеобразным хобби. Это на вахте он витал в эмпиреях чистой алгебраической топологии, имея дело в основном с полями вероятности и кривизны, и объективная реальность проявлялась для него больше в виде сакраментального «геометрического места точек», нежели в качестве каких-то реальных объектов и субъектов.

Навигаторы и аналитики специально обучались воспринимать всё происходящее как холодную абстракцию, любые эмоции только мешали точному принятию решений и строгому расчёту. Это было разумно, но чего-то «для души» тут было мало. Нужно быть восторженным дебилом, чтобы любоваться плетями «шевелёнки» или извивами топологических множеств.

Эй Джи предпочитал врубать своё ревущее музло и радоваться простым ощутимым вещам — попискиваниям контроллеров, щелчкам реле, яростному гудению кубитов. А ещё Эй Джи любил чинить вещи.

Куда бы ни забросила его служба, он всегда находил какую-нибудь местную барахолку или просто склад брошенного старья, где тут же хватал что-нибудь ненужное, безнадёжно сломанное и обязательно жутко утилитарное. Сволакивал это всё в вещмешок и тащил с собой, доставая в ночи между дежурствами и с любовью в нём ковыряясь.

Однажды раздобыл хороший такой механический корабельный хронометр, ещё террианский, безумно старый. Кто его знает, как тот вообще попал в эти галактические широты, ходить он, разумеется, давно не ходил, однако при помощи набора малюсеньких отвёрток и металл-порошкового триде-принтера Эй Джи буквально за полгода вечерами сумел хронометр восстановить. По сути он заново собрал большую часть рассыпавшегося от времени механизма — особенно пришлось повозиться с турбийоном и балансирным колесом, биметаллический сплав всё никак не удавалось правильно развесить. Однако в итоге хронометр не только пошёл, но и за сутки дал отставание всего в одну сотую секунды, что сделало бы честь даже лучшим старым мастерам.

Эй Джи тогда собственноручно (и под дозой когнитаторов) замерил расхождение, чтобы благополучно отложить хронометр в рундук и больше ни разу не доставать. Эй Джи нравилось вещи чинить, а не разглядывать, и уж тем более не понимал он никакого удовольствия в банальном владении ими. Кажется, в итоге хронометр так куда-то и подевался, завалявшись после очередной релокации.

Вот и сейчас, задачка починить заартачившийся климатизатор «Эпиметея» только на посторонний взгляд казалась утилитарной и потому неинтересной, но Эй Джи получал истинное удовольствие не от возможного результата, а от процесса.

«Эпиметей» был отлаженной машиной невероятно тонкой укладки и был венцом инженерной мысли своего времени, за любой его панелью скрывались десятки приборных слоёв с энерговодами, инфоканалами, квантоптоэлектроникой, криогенными установками и генераторами силовых полей.

По сравнению с утончённым «Эпиметеем» та же «Джайн Ава» казалась грубой самоходной колбасой, где всей интеллектуальной начинки-то и было, что дурные мощности эмиттеров и небанальная физика прочного корпуса. Здесь же огромные энергетические потоки были так ловко закатаны в сверхпроводящие экраны, что контейнер с биологическими растворами пищевого синтезатора мог располагаться в миллиметре от стенок энерговода, и оба они ничуть друг другу не мешали и даже не подозревали о том, в каком странном соседстве они находятся.

Эй Джи ловко поддел рукоять закатившегося щупа (который тоже, если подумать, и сам по себе был маленьким инженерным чудом), принявшись заново прозванивать третий контур. Нужно понять, что же не так с датчиками. Те вроде успешно рапортовали о нулевой влажности, но до центрального контрольного блока эта информация не доходила, теряясь где-то на промежуточных шинах.

Эй Джи время от времени начинал грешить на прошивку контроллеров, но те благополучно проходили все автотесты, а заглядывать внутрь кода и ковыряться в самих тестах… как говорится, если врут тесты, значит дело швах.

Эта фигня же как-то раньше работала!

Эй Джи задумчиво пососал палец — неслабо так дёрнуло — и проводил слепым своим немигающим взглядом очередную торжественную процессию.

Смертнички по порядку носили в четырёхместный лазарет «Эпиметея» очередную жертву неудачной разморозки — прямо так, в серебристой фольге кокона. Ну а чего, штатный медлаб сам вскроет капсулу в лучшем виде. После чего возвращались с новым чёрным мусорным пакетом. Что-то у них там не складывалось с реанимацией.

Прыжок Сасскинда вообще штука мерзкая, хорошо хоть дайверы всегда играют в эту игру активно, бодро помахивая хвостом саба. Потому дайверов если и выносили вперёд ногами, то разве что в исключительных случаях. Попал под погрузчик. А так от дайвера не оставалось ничего, кроме формального указателя на карте. Вот тут плюс-минус декапарсек. А эти, ишь, носят туда-сюда.

Впрочем, одного бледнолицего мозголома всё-таки вытащили с того света. Пару часов назад ушёл своим ходом в направлении тамбура. Впрочем, там его всё равно упакуют и поместят во всё тот же кокон, спать до выяснения. Будет смешно, если загнётся после обратного прыжка, ха-ха.

Хотя, скорее майор сюда первторанг вызовет.

Вообще, хорошо бы. Неприятное покалывание под кожей и стремительно возвращающийся пигмент немудряще намекали на неслабую дозу полученных миллизивертов, скоро Эй Джи снова придётся лезть в медлаб самому, хотя учитывая количество смертничков в ближайшем от «Эпиметея» пространстве, скорее сдохнешь от лучевой, чем дождёшься новой очереди. Сто тел в виду у тикающих механизмов саморазрушения. Тот, кто придумал весь этот пикник в открытом космосе, верно, записной шутник.