Роман Корнеев - Мятеж

Всё наносное, лишнее.

Ключевой вопрос — хочет ли она рискнуть всем, но обрести вновь дар быть личностью, а не эффектором. Перестать, наконец, быть частью существа, некогда, давным-давно, ещё до Века Вне, именовавшегося Соратником Армалем.

— Советник, один вопрос.

— Что угодно, душенька.

— Мне хотелось бы знать ваше имя.

Знакомый заливистый смех.

— У нас нет имён в вашем понимании. Это не универсальный идентификатор для использования кем угодно в этой Вселенной. Имя у нас — это то, как к тебе обращается другой индивид, и только он, ты можешь дать мне любое имя, и оно тут же станет моим. Я тоже тебе могу дать имя, если захочешь. Это не то, что можно сообщить, это то, что можно подарить. Подари мне имя, и оно станет моим. Но знать его будем только мы двое. Стало понятнее?

Ирны — они такие странные.

— Я подарю тебе имя, когда вернусь, советник.

— Договорились.

— Ты сообщишь Эй Джи?

— Он уже спит. Не нужно терзать его душу лишними размышлениями о том, сколько ему здесь суждено провести времени, пока мы ждём твоего возвращения. Дайс и Тайрен тоже успешно погружены в криосон, с капсулами в грузовом отсеке всё в порядке.

— Не нужно было их брать с собой.

— Ты же знаешь, что мы без Эй Джи не смогли бы прорваться через вторую фазу. Без них он бы не согласился. И они тоже знали, на что шли.

— Дайса и Тайрена можно было сбросить там, в физике.

— Ещё до взрыва? Боюсь, нас бы тогда заметили раньше времени и успели перехватить. Мы уже это всё обсуждали, счастье моё, да уже и слишком поздно что-то менять. Мы будем ждать тебя здесь. Все четверо. Помни об этом. Главное помни.

Превиос уже уходила.

В холод.

В пустоту.

Сначала лишь привычно потянулась туда, по-прежнему с удивлением ничего, вообще ничего не ощущая.

А потом ступила на порог и прыгнула.

Обрушившаяся тьма погасила сознание носителя, как гасит его удар о землю при падении с километровой высоты. Разом и полностью. Не оставив после себя абсолютно ничего.

Квестор никак не мог привести собственный организм в биологическую норму, и это его беспокоило.

Уже трижды он обращался к истории своего нового носителя, но там было всё чисто, и генетика, и онтогенез, так почему его по-прежнему мучают отчаянные позывы свернуться в позу эмбриона и застыть в этом положении, никого не видя и не слыша.

Острые приступы паники преследовали квестора с самого момента пробуждения в центральном медлабе «Принсепса», но самые острые выплески адреналина вызывало появление в пределах прямой видимости капитана Райдо, тогда квестору буквально физически хотелось убежать и спрятаться. Это поведение явно не было предусмотрено программой, да и в бэкапе Магистра Памяти значилось как норма скорее презрительное отношение к означенному субъекту, нежели трепет перед ним, однако факт был фактом — капитан «Принсепса» был для квестора запредельным раздражителем, к которому следовало выработать известную толерантность.

По этой причине, не желая загонять проблему в тёмный угол, квестор осознанно не вылезал из рубки, буквально стоя над душой у готового в любую минуту сорваться капитана. При каждом бешеном взгляде, который бросал на него Райдо, квестор успевал пожалеть, что вообще вылез из стазиса, но отвечал всегда с таким холодным апломбом, которому позавидовал бы даже его прежний носитель:

— Капитан, будьте любезны пояснять мне ваши действия, поскольку мой текущий дамп содержит исключительно сведения, необходимые мне для основной деятельности, и ваш палубный жаргон в означенный список не входит.

Ну вот, лицо капитана опять побелело, а квестор снова должен был бросить все силы на купирование приступа паники.

— На тактической гемисфере отображён ордер местной группировки под командованием адмирала Таугвальдера, вот этот маркер — его флагшип, перворанговый лямбда-класс, или иначе ПЛК «Джулиус Эрингри», они, как вы видите, по-прежнему выстроены для ведения зенитного огня или, что тоже самое, работы по горизонту.

Квестор почувствовал некоторое беспокойство.

— Ожидается какая-то опасность со стороны ближайших звеньев Цепи?

— Вы имеете в виду, от Ворот Танно? Не могу знать, с тех пор, как вернулись силы прикрытия и привели с собой остатки Лидийского крыла, флотские прекратили всякие внешние коммуникации и всё чего-то ждут.

— Ваши предположения?

— Судя по тому, что оттуда не пришли сразу четыре перворанговых ПЛК, включая флагшип контр-адмирала Финнеана «Тимберли Хаунтед», состоялся огневой контакт, который завершился не в пользу террианского флота, более того, по всей вероятности, что-то там происходит до сих пор, но что именно, повторюсь, не могу знать, а гадать не хочу. Вы должны понять простую вещь, магистр, оставаясь в пределах квадранта «Тсурифы-6», мы подвергаем груз непосредственной опасности. Более того, однажды эта опасность уже приобрела абсолютно предметные очертания, и я категорически настаиваю, как я уже заявлял вашему, хм, предшественнику, что необходимо в кратчайшие сроки вернуться обратно на Эру, или по крайней мере переместить «Принсепс» ближе к Семи Мирам, до выяснения масштаба ожидаемых проблем.

— Вы закончили?

Кажется, капитан снова остыл.

— Да, вполне.

— Теперь позвольте мне. Во-первых, с вашей стороны было бы величайшей ошибкой как-либо разделять меня прежнего и меня настоящего. Я был и остаюсь той же единицей научного мира Эру, и вас не должны сбивать с толку как возрастные, так и морфологические различия. У меня остались некие естественные лакуны ввиду неполноты загруженного дампа, но они минимальны, в остальном я — ровно тот же Магистр Памяти. Во-вторых, вам, капитан, зачем-то внушили, что благополучная доставка нашего груза является первичной задачей, но это не так. Груз важен, но важен в основном постольку, поскольку мы успешно справимся с основной миссией — представлением моего доклада Воину. Если, повторюсь, если мы сорвём доклад, большая часть биологических единиц нашего груза попросту не будет подлежать активации и потому вынужденно будет уничтожена.

Капитан вспыхнул, как мальчишка.

— Но погодите, это же люди.

— Капитан, никогда не повторяйте эту аматорскую [211] Аматорский — здесь: присущий непрофессионалу. ошибку. Это — не люди. Это набор дээнка- и эрэнка-цепочек, структурированная протоплазма без памяти, мыслей и эмоций, искусственно созданный и искусственно же размноженный генетический материал. Более того, он в основной массе даже не жизнеспособен в текущей форме, чтобы из этого материала сделать, как вы выразились, людей, над ним ещё придётся долго и кропотливо трудиться. Да, мы, в теории, можем хоть сегодня наклепать пару тысяч таких носителей, как у меня, но что мы в них вложим? Нам не нужны сто тысяч Магистров Памяти. Как нам не нужны сто тысяч одинаковых капитанов Райдо, и тем более — двести миллионов таких капитанов, при всём уважении.