Мари Джевинс - Железный Человек. Экстремис

Сэлсказал Тони что хотел, натолкнул его на размышления. Теперь можно было откинуться и немного расслабиться.

– Я пытался поделиться с вами ощущением будущего. С самого института. Помните? Ты пришла пьяная, а он – в костюме. Но в вас обоих я видел будущее. Почему вы еще не там?

Тони молчал, как и Майя. Тишину прервал звонок.

– Прошу прощения, – сказала Майя, вытаскивая телефон из кармана.

Звонили из Остина, она молча слушала с минуту, затем обратилась к Сэлу:

– Можешь включить Си-эн-эн?

– У меня нет телевизора, и Интернета тоже.

Вмешался Тони:

– Давай передам изображение с телефона тебе на ноутбук. Он же заряжен?

– Ой, нет, – ответил Сэл, слегка смутившись. Он нажал какую-то кнопку на пульте, и где-то за окном заработал дизельный генератор.

– Сэл! Ископаемое топливо? – Настала очередь Тони усмехаться.

– Мы все идем на компромиссы с совестью, – пожал плечами Сэл. – Тебе приходится летать на самолете, а мне надо охлаждать пиво. Все лампочки на солнечных батареях, лаборатория – на ветряках, а холодильник с пивом и компьютер – на гнилых динозаврах.

Тони передал трансляцию новостей на экран компьютера. Втроем они смотрели, как разворачивается шоу ужасов Маллена. Здание ФБР в Хьюстоне объято пламенем, в лобби можно разглядеть горящие останки людей. Надпись внизу экрана рекомендовала отвести от экранов детей.

– Да, я тут, – Майя все еще была на телефоне с кем-то из «Фьючерфармы». – Тони, сделай погромче.

Тони провел пальцем по дисплею телефона, индикатор звука на экране компьютера пополз вверх. Репортер вел прямой эфир с улицы возле горящего здания.

«…по заявлениям выживших, безоружный человек вывел из строя лифты и поджег первый этаж здания, заперев оставшихся внутри работников в огненной ловушке и оставив погибших – и раненых – догорать в лобби. Это какое-то сюрреалистическое… – о господи, передвинь камеру. Приношу извинения…»

В камеру попал пожарный в респираторе. Он поддерживал голову еще живого человека с ужасными ожогами, наполовину обернутого бинтами. У него или нее – определить было невозможно, – не осталось губ, в камеру смотрело лицо с голыми зубами. Камера стала отворачиваться, мельком показался один из работников скорой.

Репортер обратился к обожженному мужчине – одному из свидетелей.

«Он… он дышал огнем. Было видно, как у него из глотки выходит газ… а потом он вернулся, и у него из рук…»

Остальное из-за рыданий было не разобрать.

Тони выключил трансляцию.

– Зачем мы это смотрим, Майя?

– Все сходится. – Она избегала смотреть ему в глаза. – Огонь, руки, другие детали. Так работает Экстремис.

Майя закрыла глаза, будто пронзенная болью.

– Должно быть, вор принял дозу сам, выжил и сотворил все это… Но откуда такая злоба…

– Ему бы следовало попробовать йогу, – заметил Сэл.

В шоке от столь неуместной шутки, Майя открыла глаза, но Сэл подошел к ней, приобнял и взял за руку.

Тони поднял телефон:

– Хэппи, мы возвращаемся. Подготовь самолет, полетим в Остин. И пусть миссис Ренни сообщит властям, что Железный Человек будет помогать в расследовании происшествия в штаб-квартире ФБР.

Фургон выезжал из Хьюстона на трассу номер десять, направляясь на восток. Маллен сидел сзади; о номерах никто больше не волновался. Все правоохранительные органы были заняты тем огненным ужасом, что творился в здании ФБР, и до одинокого автомобиля, выезжающего из города, никому не было дела.

Бек и Нильсен не проронили ни слова с тех пор, как Маллен заскочил в фургон, оставляя позади пляшущие языки пламени, в которых тонула штаб-квартира ФБР. Нильсен сел за руль, и Бек наконец-то смог развернуться и посмотреть Маллену в лицо. Маллен увидел в его глазах страх. « Отлично », – подумал он.

– Что ты наделал, Маллен?

– Пока ничего. – Маллен усмехнулся со смесью ярости и наслаждения. – Я только начал .

Первый день вне гаража выдался для Тони тяжелым. На борту самолета «Старк Энтерпрайзес» он опустился на сиденье и внимательно посмотрел на Майю, которая не могла расслабиться в мягком кресле. Они летели с побережья Сан-Франциско в Остин, а лучи закатного солнца играли оранжевыми и розовыми отблесками, превращая пассажирский отсек в причудливый калейдоскоп световых пятен.

– Я уже почти забыл, как выглядит закат, – задумчиво проговорил Тони. – Полтора месяца безвылазно сидел в гараже на Кони-Айленде.

Печальное настроение мешало Майе наслаждаться заходом солнца. Она сидела и смотрела в одну точку.

– Эй, Майя, я тут. Тони Старк, помнишь меня? Ты мне звонила и просила с тобой поговорить. Тебе точно именно это нужно было? А то вот я с тобой говорю постоянно, а ты в ответ – ни слова.

Майя молчала.

– Я бы сегодня мог пойти на очень увлекательное собрание. По крайней мере, там мне бы отвечали. У совета директоров многое накопилось. Они бы вряд ли заткнулись даже на секунду.

– Мой проект, – наконец прошептала Майя, – используют как оружие.

– Откуда такая уверенность? – спросил Тони.

– Помимо очевидных следов и компьютерного анализа видео, который провела моя команда? Все это случилось на небольшом для автомобильной поездки расстоянии от «Фьючерфармы». И в пределах двух дней после срока, необходимого для активации Экстремиса.

– Экстремис. – Тони несколько раз повторил это слово про себя. – Мне кажется, тебе пора бы рассказать мне об этом Экстремисе. – Он поставил локти на стол и опустил подбородок на сцепленные в замок пальцы.

Майя помолчала, прежде чем начать рассказ. Ее изобретение только что убило пятьдесят человек. « Должно быть, ей тяжело это осознавать », – подумал Тони.

– Есть что-нибудь выпить?

– Сэл передал мне яблочного сока для миссис Ренни.

– Фу, нет. Я совсем не про то говорила. – Майя открыла глаза, но смотрела куда-то мимо Тони. Он же упрямо не сводил с нее взгляда.

– Экстремис – это средство для создания суперсолдат, – заговорила она. – Изобретение биоэлектроники. Несколько миллиардов нанотрубок вещества в несущей жидкости. Волшебная пуля. Сыворотка суперсолдата в виде инъекции.

– То, о чем рассказывал Сэл, – уточнил Тони. – Именно то, о чем он и говорил. То, над чем ты работала всю свою жизнь. Еще до того, как мы познакомились. Экстремис как бы взламывает и изменяет организм.

Майя кивнула.

– Экстремис изменяет часть мозга, в которой хранится чертеж человеческого тела. Если нас ранили, именно эта часть мозга обеспечивает нормальное заживление. Экстремис изменяет центр восстановления.

Майя достала телефон, промотала ряд иконок, дошла до папки с изображениями и сказала:

– Посмотри на фото. Вот этому цыпленку ввели ранний образец сыворотки. Вот первый этап, на нем все тело как будто превращается в сплошную открытую рану. При этом нормальная схема организма заменяется на новую, которую диктует Экстремис. Он сообщает мозгу, что тело неправильное.