Дженнифер Броуди - Возвращение ковчегов

– Мне так хочется, – как можно задиристей прорычала она. – Нравится сворачивать им грязные, вонючие шеи.

Жажду крови Крушила должен был понять, но убедить его, похоже, не удалось. Пауза тянулась мучительно долго: секунда, две, три… И наконец он уступил:

– Ладно, только не убегай от стаи надолго.

Ищунья вылетела из замка и пронеслась по каменному мосту, словно пыталась удрать от боли в груди. Она сама не понимала, что не так с пиршеством. Она ведь и Хвату никогда не любила. Мерзкая была тварь, и хорошо, что сдохла… Но боль в груди слабее не стала.

«Возиус… только не он… милый Возиус».

В памяти возникло его лицо. Худой, ножки тоненькие. На носу – странные, скрепленные проволокой стекляшки, чтобы лучше видеть. Он тоже хил. При этой мысли в груди, словно вертлявый жукл, зашевелилось новое чувство.

Ищунье никто никогда прежде не нравился. А Возиус – голый, без шерстки, тощий и страшный – понравился ей. Может быть, потому, что слушал ее и утешал, когда ей было грустно, гладил и шептал на ухо. Никто с ней так прежде не обращался. Стараясь избавиться от зудящего чувства, Ищунья неслась по тоннелю, руки и ноги верно служили ей, она ни разу не оступилась и не запнулась. И все же… она скучала по Возиусу.

Прилипчивое чувство не покидало, разум затопило потоком обрывочных мыслей: «Привязалась… и ослабла»… «Скучаешь… и слабеешь»… «Умрешь из-за этого».

Впервые в жизни ей было что терять. Крушила сдержал слово и сделал ее силом. Отныне ей не придется голодать и можно пировать на подношениях, есть до отвала. От воспоминаний о пире у Ищунья потекли слюнки. Свежее мясо – роскошь редкая, но ей сделалось худо, будто она съела что-то с гнильцой. Желудок возмущенно урчал.

«Только не Возиус… милый Возиус».

Боль в груди застучала сильнее, словно изнутри по ребрам бил сам Крушила. Может, получится убедить вожака пощадить Возиуса? Он ведь просто хиленок. Кожа да кости, мяса-то почти нет. Он не вырастет и не станет жирненьким, как другие, сколько ни пичкай его жуклами и крыслами.

Спустя несколько минут Ищунья добралась до нужного места – неприметной пещерки, куда вел заброшенный тоннель. Эта пещерка, уютная и безопасная, была только ее, сюда больше никто не заглядывал. Ищунья нашарила трещинки и впадинки – тайнички. Ее пальцы коснулись кусочков металла, осколков фарфора и прочих сокровищ. Ищунья погладила их, собрала в руки. Для других эти безделушки ничего не значили. Их ведь не съешь, и в тоннелях они не согреют. Зато для нее они были всем. Она собирала их на руинах города, обшаривая остовы зданий, роясь в кучах мусора. Она рисковала, ведь хилам ход в город заказан, разве что по делу – например, поднести дань. Но Ищунья – тише и меньше своих собратьев, и ради сокровищ она готова была рисковать.

В углу пещерки лежало несколько масок, которые Ищунья делала для выхода в Светлый Край, но почему-то забраковала. Острым шипом – еще одно добытое в городе сокровище – она прокалывала дырочки в тонких полосках металла, чтобы через них проходил свет и при этом не жег глаза. Потом она аккуратно сгибала железки в полукруг.

Перебирая маски, Ищунья вспоминала свое путешествие. Она, хил, совершила невозможное: нашла Дверь в Стене и Кати-комнату, охотилась в Светлом Краю и обманом заманила под землю свежее мясо. И вот Крушила сделал ее силом. Отчего же ей тогда так дурно?

«Ищунья… предательница!» – прозвучало в голове.

– Грязные животные, – прорычала она, швырнув маски на пол. Они забренчали о камень. Обычно сокровища радовали ее, но не в этот раз. Боль сделалась настолько сильной, что хотелось когтями вырвать из груди сердце. Ищунья представила лицо Возиуса, бледное и в крови, вспомнила его крик: «Мы же друзья…»

Ищунья ударила кулаком по кучке болтов, и те разлетелись в стороны. Ищунья тут же пожалела – сокровища! – и принялась собирать их: один, два, три, четыре, еще и еще…

Она пересчитала болтики, раскладывая по размеру: от самого большого к самому маленькому. Привычный ритуал помог немного успокоиться. Металл холодил кожу, когда она ощупывала резьбу на этих предметах из эпохи до Падения Агартхи и Восхождения силов. О назначении этих старинных диковин все давно забыли – знания стерли время и пелена вечной тьмы.

Ищунья постаралась не думать о Возиусе. Не думать вообще, сосредоточиться на ощущениях в кончиках пальцев. Но мозг, словно шип, пронзил голос Возиуса: «Ищунья, не дай им нас забрать…»

– Не-е-е-е-ет! – царапая воздух, закричала она.

Остаться бы в пещерке наедине с сокровищами, но вспомнилось предупреждение Крушилы: «Не убегай от стаи надолго». Ищунья снова спрятала свои сокровища, еще раз провела рукой по полу, проверяя, не упустила ли чего, а после юркнула в тоннель и побежала назад.

– Патрульные… нет… не бейте! – во все горло прокричала Майра и быстро отползла назад, ударившись затылком о камень. Паника сдавила сердце. – Нет… прошу, не бейте больше! Я сделаю что угодно!

Проснувшись от кошмара, Майра почти пожалела об этом. Не важно, открыты у нее были глаза или закрыты, – кругом царила темень. Огромная волна мрака, словно цунами, накрыла ее, давя на лицо, проникая в глаза. Потом нахлынули воспоминания о Тени, где плотная удушающая тьма как будто имела вкус, а кожу обжигал холод свинцовых труб.

Рядом возник Калеб, нащупал в темноте ее руку, погладил по лбу и, убрав слипшиеся от пота волосы, зашептал на ухо:

– Я тут… все хорошо. Это не патрульные… Тебе кошмар приснился. Ну, ну, успокойся… Все будет хорошо, обещаю… Тш-ш-ш-ш…

Нет, хорошо не будет. Уж это-то Майра знала.

Она вывернулась и обхватила руками колени. Подумала: я не заслуживаю его любви. Ведь это ее вина. Это она повела всех в горы. Это она потеряла рюкзак с едой, а после доверилась Ищунье. Но Майра не позволила себе раскиснуть и, чтобы отвлечься, выпрямилась и ощупала пол вокруг себя, собирая крохи информации о тюрьме.

Повсюду голый камень… нечто вроде круглого колодца… в стенах спиральные канавки… должно быть, следы буров… Выходит, это не клетка, а заброшенная шахта. Майра руками измерила длину и ширину. Локтем ударилась обо что-то, висевшее в воздухе. Ведро на веревке. Майра запустила руку внутрь – там оказалась ледяная вода. Итак, это темница вроде Тени, подумала Майра. Им оставили вдоволь воды.

Майра жадно припала к ведру, а напившись, плеснула себе в лицо, чтобы проснуться окончательно. Вытянула руки вверх и нащупала решетку, прутья ее были связаны неровными полосками кожи. Майра ухватилась за решетку и потрясла как следует, но прутья держались крепко.

Сзади раздался голос Калеба:

– Я уже пробовал, пока ты была без сознания.