Филип Рив - Адские конструкции [другая редакция перевода]

Со скрежетом и лязгом пиявка неловко заметалась из стороны в сторону; Рен, не удержавшись на ногах, упала на пол. Она решила, что Селедка слишком резко повернул, и упрекнула его, потирая ушибленный о перегородку локоть:

– Мог бы предупредить! – Но тут же заметила, что мальчик напуган не меньше ее.

– Что происходит? – сдавленным голосом спросила она.

– Я не знаю! Не знаю!

Очередное ощущение уже не вызывало сомнений: «Автолик» быстро всплывал. Вспененная вода потоками полилась с его корпуса, едва он показался на поверхности. Солнечное сияние ворвалось в рубку, ослепительно-яркое после стольких дней в полумраке. Когда глаза Рен привыкли к свету, она увидела, что пиявка висит высоко над водой, раскачиваясь из стороны в сторону над широкой металлической площадкой, выступающей вперед в носовой части Брайтона. По палубе к ней сбегались люди, но не улыбчивые, хорошо одетые мамы и папы, которых показывали в послании ВОРДЕТ, а здоровенные, страшные мужики в прорезиненных комбинезонах. При одном их виде Рен ужаснулась, но тут же испытала некоторое облегчение, разглядев еще дальше красивую смотровую площадку, где, облокотившись на поручни, стояли другие люди, гораздо больше похожие на «родителей, чьи дети похищены с плавучих городов», – радостные, веселые, взволнованно показывающие руками на пиявку, которую как раз довольно бесцеремонно со стуком опустили на площадку.

Селедка к этому времени уже преодолел половину лестницы, ведущей к верхнему люку, и стоило ему откинуть его, как до Рен донесся дружный восторженный вопль, а усиленный динамиками голос стал торопливо говорить что-то, но слов было не разобрать из-за шума и расстояния.

Рен тоже поднялась по лестнице. Селедка скрючился возле перископного гнезда, затравленно озираясь вокруг, ошарашенный слепящим глаза солнцем и оглушительным ревом толпы. На него капало с магнитного захвата, которым «Автолик» вытащили из воды и который раскачивался сейчас сверху, подвешенный к стреле подъемного крана. Люди на смотровой площадке продолжали кричать, свистеть и размахивать руками. Рен дотронулась рукой до плеча Селедки, чтобы хоть немного ободрить его. Прорезиненные мужики образовали неровный круг с пиявкой в центре и начали медленно, с опаской сходиться. Рен решила, что они похожи на портовых рабочих или рыбаков, чья работа заключалась в подъеме «Автолика» на борт Брайтона. Она стала улыбаться им, но те сохраняли страшное выражение на лицах. Рен напрягла слух и попыталась понять, о чем вещает гулкий голос по громкоговорителю.

– …И для тех из вас, кто только что присоединился к нам, – гремел голос через пронзительно фонящий микрофон, – Брайтон захватил в плен четвертую пиратскую подводную лодку! Вы видите экипаж, выползающий через люк наружу, – пара юных головорезов самого отчаянного вида. Но не беспокойтесь, леди и джентльмены, мы скоро избавим мир от этих паразитов!

– Это западня! – сказала Рен.

Селедка, который не понял ни слова из сказанного диктором, повернул к ней побелевшее, искаженное от страха лицо.

– Они все наврали! – закричала Рен, плача и поднимаясь на ноги. – Селедка, это…

Двое мужчин подошли к борту пиявки, распутывая что-то на ходу – как оказалось, сеть. Потом набросили ее на Селедку, а тот начал брыкаться и вырываться, закричал и стал тянуть руку к Рен.

– А как же папа и мама? – завопил он тонким голосом, глядя на нее ничего не понимающими глазами, на которые мгновенно навернулись слезы. – Ты наврала! Ты все наврала мне!

Сильные руки схватили его сзади и оторвали от Рен, а другие руки облапили ее – грубые ручищи в резиновых перчатках, провонявших рыбой и бензином. Сверху упала сеть, и, как Рен ни извивалась и ни отбивалась руками и ногами, мужчина перекинул ее, как мешок, через плечо, поднес к краю пиявки и с силой сбросил на палубу Брайтона. Всхлипывания Селедки сменились вдруг пронзительным визгом; через мгновение Рен поняла, по какой причине: мужчина схватил ее за руку и приложил к внешней стороне кисти раскаленное железное клеймо, от которого на коже остался ожог в виде букв:

Шкин

– Мамочка! Мамочка! – верещал Селедка, когда его волокли прочь, все еще не желавшего верить, что ВОРДЕТ и улыбающиеся родители в мониторах оказались всего лишь приманкой.

– Отпустите его! – тоже завизжала Рен от обиды и нестерпимой боли в обожженной руке. – Ему только десять лет! Вы, звери проклятые! Он ничего не сделал, просто хотел найти своих родителей!

– Так и задумано, мальчик! – Над ней склонился, заглядывая в лицо, крупный мужчина в дождевике с капюшоном. От него исходил зловонный запах виски. – Постой-ка, – услышала Рен. – Да это же девчонка, вы только посмотрите, мисс Уимс.

Стройная, смуглая и очень красивая женщина оттеснила его в сторону. У нее на руке было выжжено точно такое же клеймо, как у Рен, только оно давно зарубцевалось и стало лишь чуть-чуть темнее, чем естественный цвет ее кожи.

– Вот это сюрприз, – удивилась она, разглядывая Рен. – Ходили слухи, что среди паразитов есть представительницы женского пола, но я такую встречаю впервые.

– Я не Пропащая Девчонка! – выкрикнула Рен сквозь ячейки сети, туго обмотанной вокруг нее. – Я была в плену на «Автолике», меня Селедка увез…

На лице женщины появилась презрительная гримаса.

– Мне безразлично, кто ты, девочка. Мы торгуем рабами, и ты представляешь для нас интерес только как товар.

– Но я… Вы же не можете отдать меня в рабство!

– Аu contraire [5] Напротив (фр.) . , дитя. В контракте с мэром Пеннироялом однозначно указано: все, кого мы извлечем из этих пиратских аппаратов, становятся собственностью корпорации «Шкин».

– Мэр Пеннироял? – воскликнула Рен. – Вы же не хотите сказать… Нимрод Пеннироял?

Женщина заметно удивилась, услышав имя мэра от Пропащей Девчонки.

– Именно так, Нимрод Пеннироял занимает пост мэра Брайтона на протяжении последних двенадцати или более лет.

– Но ему нельзя быть мэром! Кому нужен такой мэр, как Пеннироял? Он же мошенник! Предатель! Угонщик воздушных кораблей!

Мисс Уимс сделала какие-то пометки в блокноте.

– Отведите ее в загон для рабов, – приказала она одному из мужчин. – И доложите мистеру Шкину о поимке. Думаю, это хороший знак. Возможно, мы скоро нащупаем пиратское логово.

Наконец «Винтовой червь» был готов к путешествию, и Том с Эстер ждали только, когда Коул завершит последнюю проверку двигателей. Утром в день отбытия на причале появилась Фрейя Расмуссен и заявила, что отправляется вместе с ними. Сколько ни отговаривали маркграфиню и Том, и Эстер, так и не смогли убедить ее изменить свое решение.