Александр Афанасьев - Экспедитор

Девятьсот сороковой день Катастрофы

Дальше идти стало намного сложнее, потому что одно дело – просто ехать по дороге, а другое дело – постоянно останавливаться, поднимать квадрик и смотреть, чего там впереди, нет ли угроз.

Если ты идешь по какой-то местности, то ты выбираешь одно из трех: идти по главным дорогам, по второстепенным или по сельским (то есть вообще ломить напрямую). На первой тебя ждет куча опасностей, потому что это именно та дорога, на которую выходят бандиты, та, которая именуется «большой дорогой». Времена сейчас отнюдь не вегетарианские, и встречные бандиты могут просто тебя убить и отнять машину. Или просто убить. Кроме того, часть дорог действительно платная, группировки, сильные настолько, что могут рассчитывать на долгий контроль тех или иных дорог, садятся на них всерьез и берут плату, как феодалы. Более того, я знаю даже случаи ремонта дорог – подпрягают должников. Понятное дело, ремонт самый примитивный, кусочно– ямочный. Но это уже не поведение бандитов.

Второстепенные дороги – там полно этих самых селюков с пулеметами и автоматами, которые могут пальнуть просто из удали молодецкой, они чаще всего сильно разбиты, некоторые непонятно куда ведут, и можно заблудиться. Если лезть по полям всплошную – во-первых, ты топлива намного больше сожрешь, а во-вторых, в лесах банды. У нас в Кировской области это есть, в некоторых местах, приходится целую войну с ними вести. Около дорог чаще всего все же хорошо просматривается местность, а тут любой перелесок заговорит огнем – охнуть не успеешь.

Решили идти преимущественно по сельским дорогам, время от времени поднимая квадрик. Чтобы снизить риск, решили разбиться на две группы и идти вне пределов прямой видимости друг друга. Банды обычно разведку не ведут – и при нападении внезапное появление на стороне противника еще одной силы, удваивающей его огневую мощь, обычно обращает их в бегство.

Но идти все время по второстепенным нельзя было, и где-то мы выходили и на основные. Не зная, что в Саратове, я правил на Пензу и Тамбов, чтобы потом круто повернуть на юг, обходя тем самым возможные зоны контроля кавказцев.

Рассказывать о том, что мы видели, смысла нет – дороги разбитые, травы много, и это плохо. Кое-где, наоборот, сильные палы – траву жгли.

Через десять лет тут вообще дорог не будет.

Нас снова кое-где преследовали, но чем дальше мы уходили от Ульяновского анклава, тем меньше. Оно и понятно – меньше топлива, меньше работы. Работа – она нужна, хотя бы даже и в бандитской бригаде. А если ее нет – то и жить нечего.

В одном месте нас пытались остановить, даже поставили старый «КрАЗ» поперек дороги, но предупредительной со спарки ПКТ хватило – связываться не решились. И правильно сделали.

Так мы обошли Пензу и дорогами дошли практически до Тамбова.

Там нам надо было заправиться, и мы остановились на нефтебазе, на самой окраине Тамбова. Там уцелела нефтебаза рядом с железкой, и они откуда-то получали топливо. Про эту базу я слышал на новгородском торге.

Заправляться сейчас – это целая наука, потому что, если от бодяжного топлива движок стуканет, чинить, скорее всего, будет негде и нечем. Потому я потребовал от держащих базу мужичков с автоматами налить мне топлива в банку, поставил на капот отстаиваться. Посмотрим, чем они бавили, а то раз залил, с пеной, отстоялось – там воды чуть ли не треть. Еще мы с собой возим топливные фильтры и чаще чем обычно меняем.

Вроде не хохлы, что само по себе внушает доверие. До Катастрофы хохлы всю дорогу бодяжили топливо, у них, говорят, на заправках чуть ли не треть разбодяженного: покупают мазут, печное топливо, и давай химичить, иногда прямо в цистернах. Из-за дороговизны бензина, а также из-за массовой бодяги на заправках в Украине все больше машин заправлялось газом – так хохлы додумались и газ бодяжить, до них никто еще не бодяжил газ. Разбодяжат – вроде газ как газ, а машина не едет и расход больше раз в пять. Я это узнал от хохла-беженца, который у нас осел, переработку нашей нефти подручными средствами налаживал, чтобы топливо в республике хоть какое – но было свое.

Тут я услышал разговор, которому не придал значения – мол, хохлы задолбали, жизни от них нету, надо уже тоже в лес идти. Но значения этому я не придал.

Топливо отстоялось – нормально вроде. Залили в три бочки – еще одна наука, сначала заливаем в бочки, оно отстоится немного – и только потом еще раз проверяем и льем в бак. А то сейчас такие самоварщики-затейники есть…

Кофе еще напились, так что глаза на лоб полезли.

Потом мы пошли сто девяносто третьей дорогой, она идет через всю Тамбовщину и выходит почти напрямую на Воронеж. И вот там, недалеко от рабочего поселка Мордово, столкнулись с серьезными неприятностями.

Там было место для того, чтобы купить поесть и заправиться – но оно было сделано на базе обычной заправки, и внутреннего двора там не было, машины стояли прямо у дороги, открыто. Вот там-то, только притормаживая, я и увидел…

Опа…

Вот эти вот машины я и видел тогда с беспилотника. Точняк эти – «КамАЗ»-рефрижератор с кабиной с обтекателем и джип «Гранд Чероки» предыдущего поколения.

Сто пудов эти.

– Батя, – негромко говорю я, – не глуши мотор. Всем стоп.

Точняк.

– Второму, Третьему, Четвертому, как слышите.

– Второй плюс.

– Третий плюс.

– Четвертый плюс.

– Всем внимание, вижу правее нас. «КамАЗ», кабина с обтекателем, и «Гранд Чероки», темно-зеленый. Это те самые тачки, с которых минометами накрыли…

В таких ситуациях всегда стоит выбор, бить или бежать. И решение надо принимать очень быстро.

Что они нам сделали? Да ничего, но не пострадали мы только чудом. Плюс «Кама» с минометным расчетом в кузове опасен сам по себе и для всех. И еще неизвестно, где и как он всплывет. То, что они творят – обстрел места общепита, когда там толпа народа столуется, – беспредел по любым меркам. Про нас они не знают, силы у них небольшие. Значит, скорее всего, засада будет иметь успех, даже если половинными силами. Увидел – убрал. Все просто.

– Саня, слышишь?

– Плюс.

– Бери четверку, занимай позицию дальше по дороге. Как эти звездюки пойдут по дороге – вали. Но если больше трех машин – пропускай. Смотри, короче. Плюс?

– Плюс, сделаем.

– Рогом не упирайся, будь осторожен. Пошел.

Две машины, рейдовая и «буханка» – трогаются с места. Я пропускаю их, командую своим:

– Батя, давай обратно по дороге. Ложимся.

Саня – ВВ, или Александр Михайлович Бурлаков, бывший старший лейтенант Национальной гвардии, – приняв на себя командование двумя из четырех машин рейдовой группы, точно знал, что делать.