Александр Афанасьев - Экспедитор

До Катастрофы он служил в Подмосковье, хотя родился и вырос в Ижевске. Служба ему не нравилась. Нет, вопросов не было, то, что было обещано в контракте, то и выполнялось. Но он видел то, что ему сильно не нравилось.

Немалая часть его сослуживцев – младших офицеров – относилась к службе спустя рукава. Работа с личным составом велась для галочки. Над собой тоже не работали. Главное – полтос каждый месяц на карточку скидывают, и все. Люди воспринимали службу Родине как еще одну работу, причем такую, на которой и делать ничего особо не надо. Если до того, как подняли денежное довольствие, служили убежденные люди, фанатики в хорошем смысле слова – то после того, как подняли, и в армии, и в гвардии появилось много случайных людей. А так как контрактников не хватало, в военкоматах особо не смотрели, кого берут. У старлея Бурлакова было свое мнение на этот счет – создавать российский Иностранный легион, брать туда тех, кто хочет служить, пусть и иностранцев – лучше так, чем набирать своих, которым все до одного места. Но его мнение никого не интересовало.

Он работал над собой, много тренировался, прошел тесты и подал рапорт на перевод в отряд специального назначения, но не успел – случилась Катастрофа.

Чудом выжив на улицах Москвы – он своими глазами видел, как некоторые из его коллег в критической ситуации банально струсили и дезертировали, – он добрался до родной республики, попробовал записаться во вновь формируемый полк обороны края, но тут его старый друг, еще со двора, посоветовал подать документы на «Ижмаш», в охрану. Там-то он и познакомился с депутатом от завода Дьячковым. После первой же ходки на Новгород Дьячков предложил ему написать заявление на должность экспедитора.

Здесь, несмотря на то, что в основном все экспедиторы были пиджаками, не военными, только в свое время отслужившими, все было серьезно и случайных людей не было совсем. Не приходилось и скучать, экспедитор должен быть на все руки мастер. Он должен быть и солдат, и торговец, и переговорщик. Здесь все было без понтов и все касалось реальных денег и реального товара – потому и бессмысленного бреда, какого хватает в армии, не было. Надо уметь и стрелять, и договариваться, и понимать, когда делать одно, а когда – другое. И обычного дела, когда награждают непричастных и наказывают невиновных, тоже не было. Тут все реально: продал товар – не продал, получил за него деньги – не получил, нормально проехал или подставился. И оценка не только руководства завода, но и группы. Будут тебе доверять – не будут, прикроют – не прикроют.

Как человек военный, прошедший отбор в спецназ, он быстро стал старшим экспедитором и кем-то вроде старшего сержанта в группе. Должность была козырной, из обычной семейной двушки он перебрался с семьей в пятикомнатную на Льва Толстого. Но иногда помимо торговли приходилось и чисто воевать, как сейчас.

В машине он быстро сменил ствол: с СВДМ (он был одним из снайперов и командиром снайперской подгруппы) – он перешел на «Сайгу 308–50», быстро выбросил из почей магазины и вставил другие, двадцать пятые. Шесть штук – более чем достаточно.

Триста восьмой калибр он начал осваивать только после Катастрофы, но быстро пришел к выводу, что он, пожалуй, получше и пятерки и семерки будет. А «Сайга 308–50» – она, похоже, что если и не идеальная винтовка, то что-то близкое к этому. Складной приклад, планки, емкий магазин, резьба на стволе, причем обычная, калашовская, что хочешь, то и крепи. Отдача не такая резкая, как на пятьдесят четвертом патроне, а с ДТК и подавно. Ствол не длинный и не короткий, в самый раз, что в машине с ней езди, что в адрес заходи. Глушитель и любой дульник на раз крепится. А триста восьмой патрон – он и для охоты, и в городе, и для снайпинга. Пробивает забор, машину, пластиковую оконную или входную группу. Наконец, убойный дает шанс даже против монстра, особенно если патроны охотничьи.

На винтовке – на дорогом, фрезерованном кроне – у него стояли оригинальный ЭОТЕК и китайская откидная лупа с пятикратным увеличением – но нормальная, даром что Китай. Таким образом, у него была одна и та же винтовка для стрельбы и на десять метров, и на пятьсот. А конкретно в предстоящей засаде она была хороша тем, что с гарантией била лобовое стекло машины и «камазовский» кузов.

Вооруженный пулеметами автомобиль притормозил перед поворотом…

– Пошли!

Саня-ВВ первым спрыгнул на асфальт, держа в руках винтовку, пробежал несколько метров по инерции, перепрыгнул через неглубокую канаву на обочине и залег в некошеной траве.

Чуть дальше залег его напарник и второй номер Тимыч, у него был ВПО-148, переделанный на автоматический огонь, с сошками и барабанным магазином.

Машин было три.

В голове шел тот самый джип «Гранд Чероки», за ним, не соблюдая безопасной дистанции, шел «КамАЗ». За «КамАЗом» поспевал белый бусик…

В бусике могло человек пятнадцать поместиться.

– Тимыч, номер один. Я номер два. Танцор.

– Плюс.

– Третий на тебе, не дай уйти.

– Плюс.

Машины чуть сбавили скорость, тут дорога шла в подъем. Небольшой, градусов восемь. ВВ поймал в прицел кабину водителя «КамАЗа», нажал спуск. Тут же рядом застрочил длинной очередью РПК…

Те, кто был в колонне, нападения не ожидали.

Как и рассчитывал ВВ, РПК (ВПО-148 и был РПК, только укороченным) забил «Гранд Чероки» в считаные секунды, в живых там не осталось никого. Машина потеряла ход, с багажника попробовал кто-то выпрыгнуть – но упал под градом пуль. Сам он методично бил по кабине «КамАЗа», по стеклам, стараясь не задеть движок. Сработала привычка – «КамАЗ» был трофеем, в отличие от ненужного «Гранда», если его доставить с целым движком – его оприходуют и выдадут тебе двадцать процентов стоимости на руки.

Бусик попытался развернуться – но не смог, по нему ударили из трех стволов, не жалея.

Огневой налет закончился так же внезапно, как и начался – наступила тишина.

Никто не поднимался, никто не шел на досмотр. Дураков нет.

ВВ – как и все остальные – сбросил пустой магазин, прицепил полный, пустой аккуратно убрал в свободный поч – магазины и до Катастрофы ценились, а теперь и подавно. Нельзя имуществом разбрасываться.

Наконец появился «УАЗ», головной – прошел мимо расстрелянной колонны и встал в защитную позицию, перекрывая дорогу.

– Пошли!

Как раз в это время тот, что выпрыгнул из багажника, но не был убит пулей в голову, зашевелился и попытался встать, осматривая мутными бельмами навсегда изменившийся для него мир.

– Движение!

ВВ перешел на пистолет и выстрелил. Винтовку лучше было не использовать – могло рикошетом попасть в стоящий впереди «УАЗ».

– Контроль по головной!

Еще несколько выстрелов из пистолета – благо все стекла выбиты, моторный отсек дымится. Теперь точно головная опасности не представляет.