Александр Афанасьев - Экспедитор

Винтаж настоящий.

Во всем остальном место было «жирным», как говорили мародеры, когда нападали на что-то ценное. Жир – это стоящие над осмотровыми канавами, недобро щурящиеся электровозы в новой, красно-серой окраске РЖД. Их было много – десяток точно.

– Ну чо?

Саныч, бывший машинист, почесал шею.

– Фигня.

– Чего так?

– Пошли, покажу.

Вышли обратно на улицу – спец локомотивного хозяйства показал вдаль, на пути отстоя.

– Вон, видишь, стоит?

– Ну.

– «Пересвет». Но я бы его не брал.

– Почему?

– Сложный очень. А вон дальше, видишь, за ним стоят секции?

– Ну?

– Тот, что с кабиной горбатой, называется «Боинг». А тот, что поменьше – «машка». Вот их я бы утащил.

– И чем они лучше?

– Чем-чем. Старые они. Делались еще при СССР, в расчете на дрянные условия эксплуатации и никудышное топливо. Зато капиталить их чуть ли не в сарае можно. Ты знаешь, что нас только в восьмидесятых электрифицировали?

– Не. По-моему, всегда до Агрыза под электротягой ходили?

– Эх ты, салага. Провода до Ижевска только в восьмидесятые и дотянули, причем в конце. А до Балезино ход так и неэлектризованным остался [31] Это так и есть. Автор еще помнит, как в Агрызе не по две минуты стояли, а по сорок. Когда шли на Москву. . Потому у нас в депо все, что надо для капиталки таких машин, есть.

– Ну как знаешь. Профессионалу виднее.

– Ото же. Надо посмотреть пары, колесные пары все какие есть надо забрать, и подвижной тоже не помешает.

– Ну ты скопидом…

– А то. Скопи домок – тут ничего плохого нет. Еще одно… слушай сюда…

ВВ склонил голову, старый машинист заговорщическим тоном зашептал:

– Агрызский отстойник мы весь раздербанили, так?

– Ну.

– Есть еще. Самое большое стадо быков [32] На железнодорожном сленге так называют магистральные локомотивы. , если хочешь знать – в Ивановской области, там медвежий угол настоящий, их не электрифицировали совсем…

– Ну ты дал. Туда чухать…

– Да молчи ты. Есть еще одна площадка отстоя, не так далеко тут. Там быков старых консервировали на случай большой войны. В основном «Боинги» там стоят, штук двадцать должно быть. Есть и «машки». Сгонять бы.

– Ну ты даешь. Нам бы это вывезти, а ты готов всю железку с собой прихватить.

– Молчал бы! С вами не то что домок скопишь, с вами то, что есть, прогавишь. Довели страну!!

ВВ посмотрел на старого, под полтинник железнодорожника, а потом истерически расхохотался…

Девятьсот сорок седьмой день Катастрофы

Нет повести интереснее на свете, чем повесть о взаимоотношениях Руси и Кавказа. О них можно говорить годами, а так как время – деньги и вам и мне, то и говорить мы будем только конкретно, без общих мест. Ну почти.

Первым конвой чеченцев заметил снайпер. Это был русский снайпер, он отслужил по контракту и при других обстоятельствах – без вопросов открыл по джипам огонь из своего «Барретта-М82». Но обстоятельства были такими, какими они были, и потому он только положил палец на спуск и доложил:

– Вижу шесть коробочек.

Напарник взялся за рацию:

– Колонна подошла, шесть коробочек…

Чеченская колонна остановилась у гостиницы «Восток» – старая, плохо отремонтированная сталинка у ВАСО, Воронежского авиазавода. Сейчас завод, как и большинство живого в городе, крышевали харьковские. А в гостинице их ждал сам Степко, один из лидеров харьковских, бывший полковник СБУ. Встреча обещала быть интересной.

И если ничего не говорить про отношения Кавказа и Руси, то об отношениях Украины и Чечни сказать стоит.

Отношения эти налаживал еще украинский диссидент Анатолий Лупинос, единственный советский диссидент, который стал организатором террористических групп и внес огромный вклад в формирование банд УНА-УНСО, воевавших в Грузии и Чечне против России. Он лично встречался с Дудаевым и Басаевым. Немало помог Чечне и основатель украинской военной разведки, генерал Александр Скипальский – именно он организовывал массовые поставки оружия из Украины в Чечню через Грузию, он же курировал контрабанду и изготовление для кавказской паленой водки поддельных акцизок на украинском Гознаке. Третий украинец (ну почти), немало отметившийся в Чечне, это Эдуард Гурвиц, мэр Одессы. Он начинал еще в Советском Союзе тем, что принимал бригады чеченских шабашников-строителей и распределял их по всему югу, а закончил подписанием уникального документа – договора о признании и сотрудничестве между Одессой и Ичкерией. Существование этого документа никогда не признавалось, но начальника юрслужбы Горадминистрации, который его готовил, потом нашли замурованным в стену. Именно благодаря Гурвицу через Одессу шла вся контрабанда в Чечню и из Чечни, по городу рыскали чеченские банды, одесские больницы были забиты ранеными чеченскими боевиками. У Украины всегда были особые отношения с Кавказом, замешанные на русофобии, и только слабость и глупость киевских властей не дала им перерасти в нечто большее…

А полковник СБУ Степко знал об этих отношениях несколько больше остальных, потому что еще до Катастрофы он вместе с польскими спецслужбами искал выходы на Грузию и на кавказские республики с целью организации там террористических актов. И зная о чеченцах немало, он приказал расставить вокруг гостиницы снайперов, а еще и поставить на улице заминированную машину. А то мало ли…

Главным среди чеченской делегации – а она состояла в основном из белгатоевских, – был полковник Тамиев, человек с уникальной судьбой. Полковником его назначил еще сам Дудаев, после падения Ичкерии он начал с нуля и стал полковником уже турецкой военной разведки. Еще до Катастрофы он организовывал лагеря боевиков в горной Турции, а сейчас был одним из лидеров группы тейпов, противостоящей сильнейшему тейпу Чечни – беноевским, откуда происходят такие люди, как Кадыров, Ямадаев, Сайдуллаев. Найдя общий язык с равнинными гендаргеноевскими (Завгаев, Алханов), они фактически вытеснили все остальные тейпы из Чечни, благословив их на джихад. Именно выдавленные из Чечни тейпы занимались захватом Краснодара и Ставрополья, они же воевали с казаками, но при этом все больше плодородных земель на захваченных ими территориях переходило в руки беноевских. Что всех остальных, понятно, не радовало, и отношения были крайне натянутыми.

Теперь Тамиев, выживший во время Катастрофы, играл свою игру. С одной стороны, он был своим на Кавказе, в Чечне. С другой стороны, он ездил, разговаривал, собирал под себя все горные племена и группы – лазов, курдов. Те, кто выжил, кто во время катастрофы пострадал меньше всего, кто мог жить в новом мире, без горячей воды в кране и Интернета. Он создавал ни много ни мало новую Орду – племенное объединение, живущее разбоем. Но он понимал, что для похода на казаков на бандитские и промышленные республики Поволжья, на Москву, наконец, ему нужны союзники. И он искал их…