Александр Нагорный - Плач Стали

Так вот, она предлагает мне устроить гастроль по окрестным селищам со своим кровавым шоу, благо со всеми их волхвами она поддерживает контакт. Скоро в Обвальном должны забеспокоиться, куда же запропастились сборщики, отправят по маршруту предыдущей экспедиции вооружённые отряды.

Она с коллегами берётся вовремя вывести меня на сцену, а по завершению шоу стрясти с публики добровольные пожертвования. Если турне пройдёт с успехом, нами, по идее, должны будут заинтересоваться, возможно, поступят интересные предложения.

– Но есть условия, – строго проговорила Светлана. – Ты, Горислав, честно расскажешь, кто дал тебе секретное имя.

– Волхв! – попытался я отговориться.

– Ты прошёл посвящение боем, так сказал Остромысл, – спокойно заметила она. – Ваш волхв жила в поселении, значит и после боя не могла дать тебе тайное имя. Тем более такое имя! Ди-ма – одержимость и гибель!

– Вообще-то, Дмитрий, – я смутился, – давай опустим эту тему? Ну, какая тебе разница?!

Света поджала губки, сердито посмотрела на меня. Смягчилась. – Ладно, пока не настаиваю, но обещай, что мы вернёмся к этому вопросу, хорошо?

– Нехорошо! – не стал я врать, отрезал, – ответа не будет, точка!

– Ладно-ладно, – она погладила меня по коленке, – не нужно так злиться. Может, сам потом расскажешь…, – я зарычал, – или не расскажешь, – ворковала она. – Остромыслушка, и к тебе пара вопросов. Во-первых, ты отпустишь охотников, раз уж Горик не выполнил свою часть сделки…

Кудесник важно кивнул, она улыбнулась, – и покажешь своё логово.

Он нахмурился, я, неуверенно кашлянув, проговорил, – да ладно тебе! Я ж всё равно должен познакомить жёнушку с мамой.

В меня синхронно вперились две пары очень удивлённых глаз.

– Жену?! – выпалил Остромысл.

– Твоя мама жива?! – воскликнула Светлана.

Я уже поправился достаточно, чтобы выдержать двухдневный переход по заснеженному лесу. В компании двух друидов, то есть кудесников, для нас не было ни малейшей опасности. В мою военную бытность от одного товарища наслушался множества небылиц про африканских колдунов. Дескать, мамбы в одиночку ходят через саванну, населённую гиенами и львами, через леса леопардов, плавают через реки с крокодилами, едва ли не используя последних как подручные плавсредства. Пройти мимо дозоров, по минному полю, через вооружённый лагерь для них вообще пустое дело – люди их не замечают, а они чуют любую опасность.

Здесь у нас, слава богам, мин нет, снайперов тоже, для львов и крокодилов прохладно, но волки, медведи, рыси всё-таки водятся. Я как-то легко относился к тем же волкам, ну, хищники, может, чуть больше крупной собаки. Не доводилось встречаться, я ж не охотник. А тут проняло прям до донышка теоретически бездонного желудка.

Шли мы, значит, себе шли, подходим к полянке, думаю, пообедаем. Света вдруг говорит тихонько, – постойте тут спокойно, не орите и не дёргайтесь, – а сама, не меняя походки, дальше пошла. Дошла до центра поляны, пропела что-то жалобно, как проскулила. Смотрю – выходят из-за деревьев. Вот тут меня и проняло, ага.

Что сказать? Зверушки точно крупнее собаки, Баскервиллей, блин, четверо почти чёрные, одна чуть поменьше и посветлее, изящней, что ли. Хотя вся пятёрка завораживала естественной грацией, законченностью плавных контуров, какой-то призрачностью движений – они словно текли через эфир.

Замер я и сам с себя поражаюсь – будто душу из меня вынули, такая потерянность, умиление до рези в груди, а страха нет, вернее есть радость, детский восторг до ужаса оболочки Горика и моё холодное удивление.

Серый зверь остановился в двух шагах от Светы, склонил голову, словно поклонился, да как прыгнет на неё! Она обхватывает лохматую тушу больше себя самой, валится навзничь, я срываюсь с места.

Скорость набираю, словно в боевом воплощении, но нет во мне ярости, даже злости нет. Успеваю заметить сбоку размазанный тёмный силуэт Остромысла, отмечаю, что четверо волков остались на месте. Светлана падает, я обгоняю кудесника, закрывая Свету и волка от удара уже занесённого посоха.

Хватаю зверя подмышки, прижимаюсь и перекатываюсь на спину. Волк взвизгнул, дёрнулся лапами, извернулся в моих объятьях и лизнул в лицо! Жмурюсь, смеясь, отталкиваю зверя, пытаясь увернуться, донёсся голос Светланы. – Опусти дубину, это мои друзья.

Ага, это она Остромыслу. Я завозился, освобождаясь из под тяжеленной мохнатой туши, разжмурился, заглянул в карие волчьи глаза с чёрными крапинками, попросил. – Ну, пусти уже, хватит!

Волк смешно фыркнул мне в глаза, убрал с плеч лапы, поднялся, сел рядом, морду отвернул к Светлане. Поднимаюсь, отряхиваюсь, говорю ей, – предупредить о встрече не могла?

– А зачем? – она ответила звонко. – Братики мои человека тонко чуют, злого разорвали бы, ничто бы вас не спасло, – Света резко обернулась к Остромыслу. – А так радостная какая неожиданность!

Да уж, слопали бы нас, значит так нам и надо, злодеям – тут обходятся без собеседований, то есть собеседования проводятся без лишних слов – ну, не умеют волки разговаривать. Кстати, надо как-то с «братиками» знакомиться, говорю Светке, – тогда давай знакомь с роднёй, жёнушка.

– Нет у них имён, не нужны они волкам, – серьёзно ответила Света, кивнула на «моего» волка, – вот она просто Старшая, и всё. Только её и отличаю, остальных не могу, – призналась она стыдливо.

Я покачал головой – явная недоработка. Хотя в душе признал, что сказки про африканских колдунов не такие уж враки, и северные их коллеги не лыком шиты, если эта девчонка запросто водит дружбу с волками. Остромысл тоже показал себя во всей красе, кстати, странно, что я его вообще мог заметить в атаке.

Светка объявила привал, мы с Остромыслом притащили лапника для костра, набрали котелок снега, поставили на огонь. Волки рассредоточились по периметру поляны, только Старшая улеглась неподалёку, казалось, совершенно не обращая внимания на нашу суету. Света сварила кашу с мясом, мы взялись за ложки. Я оглянулся на волчицу, Света заметила, – даже не думай их подкармливать.

Старшая к нам и головы не повернула, хотя аромат еды переполнил лесной воздух. Спрашиваю между прочим. – Как же ты с ними подружилась?

Света наморщила носик. – Они не собаки, запомните. Да, это звери, но и люди, может, даже больше люди, чем… кое-кто.

Мы с Остромыслом понятливо кивнули, ведун сказал. – Хорошо, запомнили. Всё-таки, как подружились?

– Это бабушка, – призналась она нехотя. – Волки приходили к ней больные, иной раз притаскивали раненых. Я у неё и научилась, а как она подружилась, не ведаю – может, тоже наставница её научила.

Гм, как-то иначе представлял себе Айболита. Спрашиваю с улыбкой. – Охотиться с ними не пробовала?