Светлана Кузнецова - Принцип добровольности

«Мне в Зону не идти, тебе – тоже. Отоспимся на ученом совете, – заявил он и спрятал зевок в кисти руки. – Пей».

В кружке оказался не просто кофе, а его ирландский аналог.

«Не смей возмущаться. Две капли после кошмарной ночи еще никого не убивали, а пользу приносили немалую».

Денис вздохнул, заварил себе кофе и уселся за стол, пододвинув к себе ноутбук. Обычно ему и в голову не пришло бы проявлять неуместное любопытство. Вряд ли какая-нибудь страничка в Интернете могла подтолкнуть напарника к желанию уйти, но не проверить Денис все же не мог. Вкладок было штук десять, но вряд ли они могли дать зацепку: три вели на книги, которые Ворон читал с экрана, остальные – на музыку и фотографии. Он просматривал снимки – самые обычные, каких в Гугле больше, чем звезд, видимых с планеты Земля. Запрос выглядел странно: «мечта Анастасия». Посреди экрана висела совсем древняя (судя по старой бумаге и отсутствию колера) фотография. С нее смотрела девушка в темном платье и платке, из-под которого падала на грудь толстая светлая коса. Пожалуй, настолько красивых людей Денис среди сверстников не встречал. Он прошел по ссылке, прикрепленной справа от экрана, но страница оказалась несуществующей. В его распоряжении остался только образ, призрак неизвестного, вероятно, давно уже обзаведшегося внуками, если не правнуками человека: той, которую зачем-то искал Ворон.

«А ведь вчера он вернулся много позже, чем намеревался. Почему?» – подумал Денис. Утром он так и не успел расспросить: оставил на потом, только подходящего времени так и не выдалось.

Не имело смысла терзаться, как и пытаться выудить все ответы из воздуха. Денис достал мобильный телефон, завел будильник на четыре часа вечера и сделал самое умное, что сейчас мог: отправился отсыпаться.

К вечеру подтянулись общие знакомые. Наверное, из благих побуждений они старались выглядеть бодрыми и не обеспокоенными, но Денис не мог отделаться от ощущения, словно происходит нечто вроде поминок. К шести вечера стало окончательно известно: ни в пущинский госпиталь, ни в серпуховские, чеховские и даже тульские больницы мужчин, внешне хотя бы отдаленно напоминающих Ворона, не поступало. Тех троих, которые угодили в Звенигород, Клин и Калугу и хотя бы являлись брюнетами, Роман проверил лично. В морги, впрочем, тоже никого похожего не привозили.

Телефонный звонок прогремел около восьми, и от него подскочили все, кроме Дениса. Он точно знал, кто звонит – просто ощутил, и все, еще до того момента, когда глянул на экран с высветившимся номером. В любое другое время, да еще и памятуя недавние ночные мучения, он послал бы Никиту далеко и надолго, теперь же полетел на назначенную встречу, словно на крыльях, уж слишком душно сделалось в собственном доме.

Никита ждал его в главном парке Пущино у фонтана. Сидел на бортике и ел мороженое, словно самый обычный человек, знающий о трагедии, произошедшей в Москве, поскольку постольку и только из новостных каналов. Новые темно-синие джинсы и расстегнутая ветровка. Красная футболка под ней с логотипом «Найк», новенькие кроссовки и неизменные зеркальные очки, не позволяющие случайным прохожим заглянуть в глаза.

– Как-то слишком часто мы стали встречаться, – заявил Денис вместо приветствия.

– Приходится.

Денис уселся рядом с ним и посмотрел на потрескавшийся асфальт. Могучие корни старых лиственниц и сосен приподнимали его, выползая из глубины земли.

– Я знаю о Вороне, – сказал Никита.

– И пришел поговорить со мной о нем? – Денис попытался отогнать раздражение, но ничего не вышло. – Клянусь, если это ваших рук дело…

– Нет, – ответил Никита и покачал головой прежде, чем Денис договорил свою угрозу. – Однако мы можем помочь.

– Вот уж в чем я точно не нуждаюсь, – процедил Денис сквозь зубы.

– Жаль. Значит, нам придется искать его без тебя. – В отличие от него Никита казался самим спокойствием.

Денис поднял на него удивленный взгляд. Он не спрашивал, но Никита понял правильно и принялся объяснять: путано, но вряд ли кто-либо вообще сумел бы четче и внятнее.

– Ты необычный человек, но и он – тоже, причем давно, порядком дольше тебя. Вы связаны. Он чувствует тебя, но ты блокируешь себя абсолютно так же, как во время разговоров во сне.

– Ворону я доверяю в отличие от вас.

– Доверие в данном случае абсолютно не важно, – заверил Никита. – Ты воюешь только с собой. И блокируешь ты опять же лишь себя.

Пожалуй, эти слова, сказанные в любых иных обстоятельствах, вызвали бы лишь ссору.

– Какая теперь разница? – спросил Денис. – Не во мне же дело.

– Ошибаешься. – Никита доел мороженое, встал с бортика и ушел выкидывать обертку в одну из урн, расположенных вместе с лавочками по периметру пешеходной дорожки вокруг фонтана. Денис остался сидеть. Даже вздумай Никита уйти, догонять его не стал бы.

– Ты никогда не задумывался, как я умудряюсь находить вас? – спросил Никита, возвратившись.

– Можно подумать, мы… я скрываюсь, – хмыкнул Денис. – В другой город не переезжаю, телефон не отключаю, в кругосветные турне отправляться не собираюсь.

– Однако, если ты в институте, я подхожу к КПП, а в том случае, когда находишься дома, просто звоню. Пару раз я навещал вас в серпуховском офисе «Спасения», – напомнил Никита. – Думаешь, мне благоволит удача? Или очередная случайность?

– Не знаю, – признался Денис. – Я никогда не задумывался об этом. И вообще-то мне безразлично, – добавил он.

– Благодарю за искренность и честность, – улыбнулся Никита.

– Обращайся.

– Нет, ты не понял. Я действительно ценю то, что ты не врешь мне и не изображаешь заинтересованность в отличие от слишком многих людей, встречаемых мною, к примеру, в вашем ИИЗ, – заверил Никита. – Ты недолюбливаешь меня абсолютно так же, как… ну, ваш Нечаев тот еще тип. Однако в отличие от него не улыбаешься при встрече и не пытаешься заговаривать зубы.

Нечаев Денису не нравился тоже, а вот Ворон поддерживал с ним приятельские отношения.

– Он не мог уйти сам, – высказал Денис то, что мучило с тех пор, как отогнал домой разбитую «Хонду». Роман уже обещал позаботиться о ней и восстановить.

«Когда этот птиц налетается и вернется, лучше прежнего будет», – пообещал он.

Почему-то никто из друзей Ворона не сомневался: в один прекрасный день тот войдет в дом, заварит кофе или расположится с бутылкой вина у камина, на все расспросы бросит «Столь приятная обстановка не располагает к делам», а потом сжалится над окружающими и обязательно поведает об очередном приключении. Причем сделает это так, что ни у кого и мысли не возникнет, насколько опасной была очередная авантюра.

Денис отмахивался от этих заверений. Он не желал признавать, будто Ворон мог уйти, не предупредив его, просто исчезнуть, бросить, прекрасно зная, что подобное для него равносильно предательству. А еще он, уверенный в возвращении Ворона даже тогда, когда того похоронили все, и просто гипотетически шансы выжить в Периметре стремились к абсолютному нулю, верил в его возвращение. Сейчас же в глубине души знал: если и вернется, то очень не скоро.