Эдуард Геворкян - Правила игры без правил (сборник)

Все бы хорошо, но одно плохо: слишком спокойно они реагировали на мою засветку. Директор разве что слегка удивился, а персоналу, кажется, на все кашлять. Я объяснил директору, что мой визит связан с побегом Пита, но пусть это его не волнует, дело формальное, а инспектором я назвался, чтобы не будоражить его подопечных и воспитателей.

Директор и не думал волноваться! Будь он трижды артист — игру я бы заметил, но он действительно был невозмутим. Как надгробие. Ему все равно, кто я и зачем пожаловал, а это могло означать только одно — за ним стоит реальная сила. Либо армия, либо курия. Не исключено, что и то, и другое.

Перебор бумаг, опрос воспитателей и охранников ни к чему не привели. На мои расспросы, каким образом и почему удрал Пит, воспитатели пускались в рассуждения о сложной и тонкой психологии подростка-делинквента, а охранники с унылым однообразием жаловались на нехватку рук, за всеми не уследишь, работы по уши, а как ни приучай — удава вместо галстука не повяжешь. Охранник Пупер, например, заявил, что плюнет на школу и уедет в Долину, телохранителем, потому как деньга ерундовые, а подростки хоть с виду тихие, но от них всего можно ожидать, с оружием балуются, контроль контролем, а как дадут из четырехствольного, так все брюхом вверх и лягут…

Судя по всему, Пупер не разделял взглядов директора на методы сублимации. Полагаю, что он и слова такого не знал.

О выпускниках я пока не заикался, не торопясь ворошить осиное гнездо. Не нравилось мне здесь, и что-то фальшивое мерещилось во всем. Так вроде школа как школа, а зайдешь за фасад — и обнаружится, что это огромная декорация с пыльной мешковиной и трухлявыми подпорками сзади.

Я насторожился. По коридору кто-то шел. Шаги затихли у моей комнаты. За дверью потоптались и постучали. Плохо! Если бы сейчас ворвались несколько молодчиков с кастетами или даже пукалками — я бы знал, что делать. Но когда вежливо стучат, значит, дело безнадежно!

В дверь еще раз стукнули, и темная фигура, возникшая в проеме, спросила голосом директора:

— Вы спите?

Идиотский вопрос.

Я приподнялся на локте, пружины тонко скрипнули.

— Ответ «сплю» вас удовлетворит?

— Мне на пару слов, — сказал директор и вошел.

Выключатель находился у изголовья. При верхнем свете

директор выглядел представительно: крупная фигура, высокий лоб, слегка опущенные уголками вниз усы и подозрительно спокойные глаза.

Пока я натягивал брюки, он молча сидел у стола, внимательно разглядывая свои ногти. В моей практике ночные визиты кончались обычно тем, что на десерт собеседник пытался меня придушить либо подкупить. Впрочем, если директор вдруг кинется выкручивать мне руки, я не поверю своим глазам. Не к лицу! Это дело Лысого или даже Пупера, а то есть у них еще такой, физиономия — вылитый Бак — вивисектор из четвертой серии «Инспектора Лапласа».

— Надеюсь, — произнес наконец директор, — у вас все в порядке?

— Разумеется, — улыбнулся я, хотя мне стоило больших трудов не послать его к черту, — дело почти формальное. Не хотелось впутывать департамент просвещения, хотя, — здесь я еще раз улыбнулся, — мы воспользовались их вывеской. Ваши парни не ангелы, с Джеджером тоже, знаете ли, надо разобраться…

— Значит, он все-таки нашкодил? Но нам ничего не сообщали.

— С ним все в порядке.

В этом я как раз и не был уверен, но сейчас меня больше интересовал сам факт полночного разговора. Притом столь содержательного.

Директор перестал разглядывать ногти на левой руке и перешел на правую, а я наблюдал за его занятием.

— Вы уезжаете завтра? — наконец спросил он.

— Если ничего не изменится…

Глаза его чем-то полыхнули, кажется, бешенством.

— Послушайте, вы срываете нам работу. У нас дел по горло!

— У меня тоже, — я сочувственно развел руками, — масса дел. Ничего, завтра посмотрю кое-какие бумаги, а после обеда распрощаюсь, — а сам подумал: «Там видно будет!»

— После обеда?.. — Он пожевал губами. — Вам удобнее выехать утром.

— Этот вопрос, — деликатно сказал я, — с вашего позволения, я постараюсь решить сам.

Он устало вздохнул, полез в карман, достал круглый пластиковый жетон, похожий на фишку из казино, и кинул его на стол.

Разочарование мое было не очень велико, я подозревал нечто в этом роде. Одно смущало: жетонами курии так просто не бросаются. И вообще я бы поверил ему на слово. Не такая важная шишка, чтобы тратить на меня жетон. Кстати, за все время службы я только раз видел кругляш, и вот теперь второй. Крайний случай и высший козырь!

Некоторое время я просидел в легком оцепенении. Машину я взял свою, а не служебную, и теперь Шеф черта с два выпишет чек на бензин. Во-вторых, прибавки в этом году можно не ждать, да и в будущем тоже — такой прокол!

— Утром! — тихо заключил директор нашу беседу и вышел.

Я повертел прозрачный жетон с впрессованной в него буквой «К» и сунул в карман. Странно! Высшим козырем по скромному капитану — к чему такая игра? Очевидно, кому- то надо, чтобы я быстро убрался отсюда. Ясно как божий день, что я могу увидеть или услышать нечто, не предназначенное для моих глаз. Вот и прихлопнули жетоном, чтобы не лез в их дела. Что там бормотал директор, когда мы обходили классы и мастерские? «Ребята при деле», — вот что он повторял.

Хорошенькое дельце!

Стало быть, выпускников прибирает к рукам курия. Ну еще бы! Крепкие парни с богатым прошлым, владеют оружием, неплохо дерутся. Находка для курии! А мелкая шпана ей не нужна и даже вредна, потому что в хорошо отлаженном механизме организованной преступности все должны делать свое дело справно и вовремя. То-то в последнее время шатунов стало меньше. Конечно, по молчаливому уговору с курией время от времени разрешают хватать всякую шелуху, вроде зарвавшихся «послушников», но это только для того, чтоб кинуть косточку-другую прессе.

На своем третьем деле я чуть не погорел. Крупное хищение на государственном металлургическом комплексе, слишком крупное, чтобы не была замешана курия. Я не сразу понял, чем там воняет, погорячился и намял теста, а когда сообразил что к чему, то чуть не наложил в штаны. Всего неделя прошла после свадьбы, и дюжина пуль вместо медового месяца была совершенно ни к чему. Тогда мне повезло — Шеф вернулся из отпуска на неделю раньше и быстро все утрамбовал.

Непонятно однако получается с директором. Вот если бы жетон предъявил Лысый или даже этот, Пупер, я бы не очень удивился. Но директор! Я видел его досье: Игнац Юрайда, пятьдесят два года, лауреат премий имени Спока, Сухомлинского, Кунцзы. Награжден медалью конгресса «За гуманизм». Работал в Африке и так далее…

Этот гуманист мечет жетон, словно заправский кардинал — чушь какая-то! В свое время его таскали в комиссию по расследованию антигосударственной деятельности. Протесты общественности, вой прессы… И вдруг такой поворот! Я не ангел и работаю не с ангелами. При случае могу поступиться принципами, бульдозер зонтиком не остановишь, как говорил старина Бидо, когда его в очередной раз вышвыривали из отделения, ничего не добившись. Не всем дано играть благородные роли, но когда короли превращаются в шутов — это все же не по правилам. И даже оскорбительно для нас, простых смертных. Мы, может, только тем и утешаемся, что есть другие, непродавшиеся и великие.