Джек Вэнс - Избранные произведения. Том III

— Как только я схвачу Энгмарка, ваш раб вернется к вам.

— Ладно, — Керсхол требовательно щелкнул химеркином. Тут же появился раб.

— Энтони, — пропел Керсхол, — ты пойдешь с Сээром Тисселем и будешь служить ему некоторое время.

Раб с неохотой поклонился.

Тиссель повел Энтони на свой ковчег и учинил ему долгий и обстоятельный допрос. Некоторые из ответов заносил в какую-то таблицу. Затем Тиссель строго приказал Энтони молчать об их разговоре, поручил его Тоби и Рексу и велел всем троим отвести дом от берега и никого не пускать на борт до его, Тисселя, возвращения.

Прибежав — в который раз! — в космопорт, Тиссель застал Ролвера за едой. На обед была копченая рыба с пряностями, тертая кора салатного дерева и большая чаша местной смородины. Ролвер отстучал приказ на химеркине, и раб сервировал место для Тисселя.

— Ну, как продвигается расследование? — С набитым ртом поинтересовался Ролвер.

— Пока хвастаться нечем. Но ведь я могу рассчитывать на вашу помощь?

Ролвер коротко всхохотнул:

— Если вам помогут мои наилучшие пожелания.

— Нет, у меня конкретная просьба. Я хотел бы попросить у вас раба. На время.

Ролвер оторвался от еды.

— Это еще зачем?

— Пока не могу сказать. Но, поверьте, не от нечего делать.

Без особой любезности Ролвер вызвал раба и приказал ему отправляться к Тисселю.

На обратном пути Тиссель зашел в контору Экспорта-Импорта. Велибус поднял взгляд от счетов.

— Доброе утро Сээр Тиссель.

Тиссель сразу взял быка за рога:

— Сээр Велибус, вы не могли бы одолжить на несколько дней раба?

Велибус на секунду задумался, затем пожал плечами:

— Почему бы и нет?

Явился раб, вызванный треском химеркина.

— Такой вас устроит? Или вы предпочитаете девицу? — Велибус обидно ухмыльнулся.

— Этот вполне подойдет. Я верну его вам через несколько дней.

— О, не спешите, — великодушно махнул рукой Велибус и углубился в работу.

Тиссель вернулся на ковчег, где допросил по отдельности двух новых рабов и опять пометил что-то в своей таблице.

На Титаник мягко опустились сумерки. Тоби и Рекс взялись за весла, ковчег отчалил от пристани, заскользил по шелковой глади океана. Тиссель, сидя на палубе, вслушивался в отдаленный гул голосов, перезвон инструментов. Ковчеги покачивались на воде, там и сям трепетали медовой желтизны огоньки, вспыхивая порою арбузной алостью. Берег потемнел и стал неразличим; скоро с гор спустятся Ночные, станут рыться в отбросах, жадно вглядываться в воду…

Через девять дней «Бонавентура» по расписанию прибудет на Сирену; Тисселю приказано вернуться в Полиполис. Девять дней — не так уж много, подумал Тиссель, но их вполне может хватить.

Прошло два дня, и три, и четыре, и пять. Каждый день Тиссель выходил на берег и как минимум один раз навещал Ролвера, Велибуса и Керсхола.

Они по-разному реагировали на его визиты. Ролвер — раздраженно и насмешливо, Велибус — предупредительно, Керсхол — учтиво и мягко, но подчеркнуто держась на расстоянии.

Тиссель одинаково ровно воспринимал угрюмую язвительность Ролвера, вежливость Велибуса и отстраненность Керсхола. И ежедневно, возвращаясь к себе, он делал пометки в таблице.

Прошел шестой день, за ним седьмой и восьмой, и Ролвер с грубой прямотой поинтересовался, не собирается ли Тиссель бронировать место на «Бонавентуре».

— Да, закажите один билет.

— Назад, в мир лиц! — Содрогнулся Ролвер. — Лица! Бледные, пучеглазые! Эти рыхлые рты, носы, как шишки. Плоские, дряблые лица! Я бы не вынес этого теперь, когда вдоволь пожил здесь. Вам повезло, что вы еще не стали настоящим сиренийцем.

— Но я не собираюсь назад.

— Вы же хотите заказать место?

— Да. Для Хаксо Энгмарка. Это он вернется в Полиполис, в отсеке для заключенных.

— Вот как, — сказал Ролвер. — Вы вычислили его.

— Конечно. А вы разве нет?

Ролвер пожал плечами.

— Насколько я могу судить, он либо Велибус, либо Керсхол. Но для меня это не имеет никакого значения до тех пор, пока он носит маску и справляется со своими обязанностями.

— А для меня имеет, и огромное, — сказал Тиссель. — Во сколько завтра отправляется лихтер?

— Ровно в одиннадцать двадцать. Так что скажите Энгмарку, чтобы не опаздывал.

— Он будет вовремя, — сказал Тиссель.

Посетив, как обычно, Велибуса и Керсхола, Тиссель вернулся домой и сделал в таблице три заключительные отметки.

Вот они, доказательства, ясные и убедительные. Не совсем бесспорные, нет — но достаточные для того, чтобы сделать решающий шаг. Тиссель проверил пистолет. Завтра решиться все. У него нет права на ошибку.

Рассвет выдался перламутрово-белым, словно внутренности раковины; Мирэль поднималась сквозь утренний туман. Тоби и Рекс сели на весла, и дом поплыл к пристани. Ковчеги остальных иномирян сонно скользили по морской зыби.

Тиссель пристально вглядывался в тот из них, чьего хозяина Хаксо Энгмарк убил и бросил в море. Этот ковчег двигался к берегу. Сам Энгмарк стоял на передней палубе в маске, которой Тиссель никогда раньше не видел: алые перья, черное стекло, веер зеленых волос. Тиссель не мог не восхититься его самообладанием.

Энгмарк ушел с палубы. Его ковчег приблизился к причалу; рабы пришвартовали его и спустили сходни. Тиссель, пряча пистолет в складках одежды, помчался по пристани, взлетел по трапу к Энгмарку и распахнул двери гостиной. Человек за столом удивленно поднял голову в красно-черно-зеленой маске.

— Энгмарк, только не вздумайте… — Начал было Тиссель, но вдруг ощутил сзади сильный толчок и упал навзничь. Чья-то опытная рука обшарила его одежду и вытащила пистолет. Послышался треск химеркина и голос:

— Свяжи руки этому дураку. — Человек встал из-за стола, снял алую с зеленым и черным маску — под ней оказалось черное покрывало раба. Тиссель вывернул голову. Над ним возвышался Хаксо Энгмарк в маске Укротителя Драконов — черный металл, нос как лезвие ножа, впалые веки, три гребня на макушке. Голос под бесстрастной маской звучал ликующе:

— Вот как легко ты попался.

— Да уж, — сказал Тиссель. Раб туго связал ему руки и, по щелчку химеркина, удалился.

— Встань, — приказал Энгмарк. — Сядь на этот стул.

— Чего мы ждем? — Спросил Тиссель.

— Двое наших парней еще не причалили. А им незачем знать, что я собираюсь сделать.

— Что же?

— Всему свое время, — сказал Энгмарк. — У нас в запасе около часа.

Тиссель пошевелил руками. Путы оказались крепкими.

Энгмарк удобно устроился в кресле.

— Как ты вышел на меня? — Спросил он. — Теперь-то я могу полюбопытствовать? Ну ладно, ладно, не молчи! Ты проиграл, зачем же делать себе хуже?

Тиссель пожал плечами.

— Я исходил из того принципа, что маска может скрыть лицо, но не личность.