Сидни Шелдон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Черт побери, — взорвался Вальтер, — но мы же не можем…

— Полагаю, Элизабет права, — перебив его, отрезал Рис. Все присутствующие оглянулись на него. Рис продолжал как ни в чем не бывало: — Она имеет полное право лично разобраться в тех трудностях, которые переживает фирма, а затем уже принять решение.

Его слова на какое-то время утихомирили бушевавшие страсти.

— Согласен, — кивнул Алек.

— Джентльмены, — с горечью сказал Шарль, — не важно, как мы к этому относимся. Последнее слово все равно за Элизабет.

Иво посмотрел на Элизабет:

— Но решение, cara, должно быть быстрым.

— Это я могу обещать, — сказала Элизабет.

Они все смотрели на нее, каждый занятый своими мыслями.

«О Господи! И ей придется умереть», — думал один из них.

Элизабет была в ужасе.

Она часто бывала в цюрихском штабе отца, но всегда в роли посетителя. Власть находилась в его руках. Теперь она перешла к ней. Она оглядела огромный кабинет и почувствовала себя узурпатором, обманным образом захватившим эту власть. Кабинет был великолепно отделан Эрнстом Холлем. Вдали от нее, у противоположной стены, стоял низкий старинный комод, над которым висел пейзаж Милле. Неподалеку от камина уютно расположились кожаный, коричневато-желтого цвета диван, большой стол, за которым обычно пили кофе, и четыре кресла. Стены были сплошь увешаны картинами Ренуара, Шагала, Кли и двумя ранними Курбе. Массивный красного дерева рабочий стол. Рядом с ним на пристенном столике — переговорный комплекс, целая батарея телефонов прямой связи с управлениями различных компаний концерна, разбросанных по всему свету. Тут же два красных телефона правительственной связи, сложная система внутренней связи, телетайп и другое оборудование. Над рабочим столом портрет старого Сэмюэля Роффа.

Боковая дверь вела в гардеробную со встроенными шкафами из орехового дерева с выдвижными ящиками. Кто-то предусмотрительно убрал одежду Сэма, и Элизабет была благодарна этому человеку. Она прошла через выложенную плиткой ванную комнату с мраморной ванной и отдельным душем. На вешалках с подогревом висели свежие турецкие полотенца. Аптечка была пуста. Все мелочи, так или иначе связанные с повседневной жизнью Сэма, были убраны. Скорее всего это сделала Кэйт Эрлинг. Сама собой пришла мысль, что Кэйт, видимо, была влюблена в Сэма.

Апартаменты президента включали огромную сауну, прекрасно укомплектованный спортивный зал, парикмахерскую и столовую, способную вместить сразу более ста человек. Когда устраивались приемы для иностранных гостей, перед каждым из них в специальных вазочках стояли национальные флаги их стран.

Кроме этого, была еще личная столовая Сэма, со вкусом отделанная настенной росписью.

Кэйт Эрлинг, объясняя в свое время Элизабет систему обслуживания президента, рассказывала:

— В течение дня на кухне дежурят два шеф-повара и один — ночью. Если вы устраиваете званый ленч или обед более чем на двенадцать персон, поваров необходимо предупреждать как минимум за два часа до приема.

И вот теперь Элизабет сидит за рабочим столом, на котором грудами лежат различные документы, докладные записки, статистические данные и отчеты, и не знает, с чего начать.

Она подумала об отце, о том, как он уверенно сидел на этом месте за столом, и ее охватило жгучее чувство безвозвратной потери. Сэм был таким знающим и блестящим руководителем. Как ей его сейчас не хватало!

Перед тем как Алек вернулся в Лондон, Элизабет успела переговорить с ним.

— Не спеши, — посоветовал он. — И не обращай внимания на давление, от кого бы оно ни исходило.

Он прекрасно понял ее состояние.

— Алек, как ты думаешь, мне надо соглашаться на продажу акций?

Он неловко улыбнулся и сказал:

— Увы, да, старушка, но ведь у меня могут быть свои корыстные цели, не так ли? Наши акции для нас мертвый груз, пока мы сами не сможем распоряжаться ими по своему усмотрению. Теперь решение за тобой.

Сидя в одиночестве за столом в кабинете, Элизабет вновь перебирала в памяти весь их разговор. Ее так и подмывало позвонить Алеку в Лондон. Она скажет только, что изменила свое первоначальное решение, и убежит отсюда. Здесь ей не место. Из всех них она самая неподходящая кандидатура вершителя судеб концерна.

Взгляд ее упал на ряд кнопок внутренней переговорной системы. Под одной из них стояло имя: Рис Уильямз. Поколебавшись, она нажала на эту кнопку.

Рис сидел по другую сторону стола и внимательно смотрел на нее. Элизабет знала, что он о ней думает, что они все о ней думают. Что ей не место за этим столом.

— Ну и бомбочку же ты подбросила на сегодняшнем совещании, — сказал Рис.

— Мне ужасно неловко, что всех расстроила.

Он улыбнулся.

— «Расстроила» не то слово. Ты повергла всех в состояние шока. Все, казалось, шло как по маслу. Уже даже были заготовлены заявления для прессы. — Он испытующе посмотрел ей в глаза. — Что заставило тебя отказаться подписать бумаги, Лиз?

Как могла она объяснить, что какое-то шестое чувство, интуиция, остановило ее руку? Он поднимет ее на смех. Но ведь и Сэм ранее отказался разрешить продажу акций «Роффа и сыновей» на сторону. Надо попытаться выяснить, почему он сделал это. Словно прочитав ее мысли, Рис сказал:

— Твой прапрапрадед, создатель фирмы, сделал ее семейной, чтобы исключить возможность проникновения в нее чужаков. Но тогда это была махонькая фирма. Времена изменились. Сейчас это огромный концерн. Тот, кто займет место твоего отца, должен будет принимать окончательное решение. А это, поверь, очень тяжело и очень ответственно.

Она посмотрела на него и подумала: он иносказательно дает ей понять, что она занимает чужое место.

— Я могу надеяться на твою помощь?

— Ты же знаешь, что да.

После этих слов сразу пришло облегчение; и она только сейчас осознала, как сильно рассчитывала на него.

— Первым делом, — сказал Рис, — надо показать тебе хотя бы здешние фармацевтические цеха. Ты хоть представляешь себе, как реально функционирует компания?

— Не очень.

Это было неправдой. За последние несколько лет Элизабет побывала на многих совещаниях, проводившихся Сэмом, и неплохо разбиралась в управленческом механизме «Роффа и сыновей», но ей хотелось увидеть ее глазами Риса.

— Мы производим не только лекарства, Лиз. Мы выпускаем также химические препараты, духи, витамины, лосьоны и пестициды. Изготавливаем косметику и биоэлектронное оборудование. У нас есть цеха по производству пищи и отделения по выработке животных нитратов.

Элизабет знала об этом, но Рис продолжал:

— Мы издаем медицинскую литературу, производим лейкопластыри, антикоррозийные и другие защитные пленки и даже пластиковые бомбы.