Сидни Шелдон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Элизабет вернулась вниз и прошла в библиотеку. Села в одно из мягких, обитых кожей кресел и задумалась. В этом кресле обычно сидел Рис, когда о чем-либо беседовал с отцом.

Вспомнив о Рисе, она ужасно захотела, чтобы он был сейчас здесь. В памяти всплыла та ночь, когда после поездки в Париж он привез ее назад в школу и как она в своей комнате стала писать и переписывать заветное «Миссис Рис Уильямз». Под влиянием внезапного порыва она подошла к столу, взяла ручку и написала: «Миссис Рис Уильямз». И улыбнулась, подумав: «Интересно, сколько же еще дур вроде меня делают в это время то же самое?»

Она попыталась отогнать от себя мысли о Рисе, но они упорно отказывались уходить и странным образом согревали ее одиночество. Она встала и прошлась по дому. Зайдя на огромную кухню, внимательно осмотрела старомодную печку, топившуюся дровами, и две ее духовки.

Затем пошла к холодильнику и открыла его. Холодильник был пуст. Другого она и не ожидала увидеть. Но именно потому, что он был пуст, Элизабет почувствовала, что голодна. Она стала шарить по буфетам. Нашла две маленькие консервные банки тунца, полбанки кофе и нераспечатанную пачку печенья. Если она собирается провести здесь весь уик-энд, решила про себя Элизабет, надо позаботиться о еде. Вместо того чтобы по нескольку раз в день катать в город, она лучше съездит в Кали-ди-Вольпе и на рынке закупит все необходимое сразу на несколько дней. Для этих целей обычно использовался маленький джип, и она решила проверить, стоит ли он на своем месте под навесом. Она прошла в кухню, выйдя на заднее крыльцо, толкнула дверь, ведущую под навес, и убедилась, что он там — в целости и сохранности. Возвратившись на кухню, подошла к одному из буфетов, за которым к стене были прибиты крючки с висевшими на них ключами. Каждый ключ был снабжен биркой. Она нашла нужный ей ключ от джипа и вернулась под навес. Но есть ли в баке бензин? Она повернула ключ зажигания и нажала на стартер. Мотор ожил мгновенно. Слава Богу, одной проблемой меньше! Утром она съездит в город и наберет всего, что ей необходимо.

Она вернулась в дом. Когда проходила по выложенному плиткой полу гостиной, шаги гулко отдавались в пустом помещении, и она вновь почувствовала себя одинокой. Ей ужасно захотелось, чтобы позвонил Алек, и не успела она об этом подумать, как раздался резкий телефонный звонок, до смерти напугавший ее. Она подошла к телефону и подняла трубку:

— Алло.

— Элизабет, это я, Алек.

Элизабет рассмеялась.

— Что же тут смешного?

— Если я тебе скажу правду, ты не поверишь. Ты где?

— В Глостере.

Элизабет охватило непреодолимое желание немедленно увидеть его, рассказать ему о своем решении относительно фирмы. Но не по телефону.

— Алек, могу я тебя попросить об услуге?

— Ты же знаешь, что да.

— Ты можешь прилететь сюда на уик-энд? Мне надо кое-что с тобой обсудить.

После секундного молчания он сказал:

— Конечно, могу.

Ни слова о том, что ему придется отложить все встречи, что это не совсем удобно и так далее. Просто «конечно, могу». В этом был весь Алек.

Элизабет заставила себя сказать:

— Не забудь прихватить с собой Вивиан.

— Боюсь, она не сможет приехать. Она… она очень занята. Приеду завтра утром, хорошо?

— Прекрасно. Скажи мне точное время прибытия, и я тебя встречу в аэропорту.

— Будет проще, если я доберусь к тебе на такси.

— Ладно, будь по-твоему. Спасибо тебе, Алек. Огромное.

Положив трубку на рычаг, она уже более не чувствовала себя одинокой.

Она знала, что приняла верное решение. На этом месте она оказалась волею случая, и то только потому, что Сэм, так неожиданно умерев, не успел назвать своего преемника.

Интересно, кто станет следующим президентом «Роффа и сыновей», подумала она. Пусть решает Совет. Она попыталась взглянуть на это решение глазами Сэма, и первое имя, которое пришло ей в голову, было: Рис Уильямз. Остальные были компетентны каждый в своей области, но только Рис досконально знал подноготную всех глобальных операций концерна. Он был умен и деятелен. Но президентом он стать не мог. Так как не был Роффом или женат на Рофф, он даже не мог входить в Совет в качестве его члена.

Элизабет прошла в прихожую и заметила все еще лежавший там кейс своего отца. Ее стали одолевать сомнения. Стоит ли вообще его открывать? Утром она отдаст его Алеку, и дело с концом. Но может быть, там есть что-либо сугубо личное, принадлежащее только ее отцу? Она отнесла кейс в библиотеку, поставила на стол, сняла с ленты ключи и открыла оба замка. Внутри лежал огромный запечатанный конверт. Вскрыв его, Элизабет достала пачку отпечатанных на машинке листков из картонной папки, на которой крупными буквами стояло:

Г-ну Сэму Роффу,

конфиденциально,

в одном экземпляре.

Вероятно, какой-то отчет, правда, без подписи. Элизабет так и не смогла обнаружить имени его составителя. Она пробежала глазами начало, потом стала читать медленнее и более внимательно, потом и вовсе остановилась. Она глазам своим не поверила. Перенесла листочки в кресло, сбросила с себя туфли, поудобнее уселась в него, подобрав под себя ноги, и вернулась к первой странице.

Теперь она не пропускала ни слова, и ужас переполнял все ее существо. Это был удивительный документ, конфиденциальный отчет о результатах негласного расследования по ряду событий, получивших широкую огласку в прошлом году.

В Чили взорвался химический завод, принадлежавший «Роффу и сыновьям», и тонны ядовитого вещества покрыли площадь в десять квадратных миль. Десятки людей были убиты, сотни людей с различными степенями отравления госпитализированы. Пал скот, отравлена растительность. Пришлось эвакуировать почти целый район. «Роффу и сыновьям» был предъявлен иск на сотни миллионов долларов. Но самым страшным в этом кошмаре было то, что взрыв был не случайным, а преднамеренным. В отчете этот инцидент резюмировался следующим образом: «Расследование, проведенное чилийской правительственной комиссией, было поверхностным. Официальное предположение свелось к следующему: концерн богат, народ беден, пусть концерн платит. Комиссия не сомневается, что это акт саботажа, предпринятый неизвестным или группой неизвестных лиц, использовавших для этой цели пластиковые взрывчатые вещества. Расследовать реальные причины взрыва не представляется возможным в связи с предвзятым отношением к инциденту членов комиссии».

Элизабет помнила этот взрыв. Газеты и журналы были полны ужасными подробностями, сопровождавшимися фотографиями жертв, и вся мировая пресса обрушилась на «Роффа и сыновей», обвинив концерн в бездушии и наплевательском отношении к человеческим страданиям. В общественном мнении образ фирмы значительно потускнел.