Сидни Шелдон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

А в Италии даже и красть не надо.

— Италия — страна, где вообще отсутствуют правила патентования новых лекарств, — сказал Элизабет один из управляющих крупной фирмы. — За взятку всего в несколько миллионов лир любой проходимец может купить формулу и, самовольно изменив название, изготовлять и распространять лекарство, где ему вздумается. Мы тратим миллионы долларов на исследования, а они только и делают, что снимают пенки.

— Только в одной Италии? — спросила Элизабет.

— Италия и Испания занимают первые места. Франция и Западная Германия от них, конечно, здорово в этом отстают. В Англии и Штатах такие штуки никто себе вообще не позволяет.

Элизабет оглядела всех этих бурлящих гневом праведников и подумала про себя: «А интересно, у кого из них рыльце в пушку в связи с кражей патентов у «Роффа и сыновей»?»

Элизабет порой казалось, что большую часть времени она проводит в самолетах. Паспорт она всегда держала в верхнем выдвижном ящике стола. По крайней мере один раз в неделю раздавался полный отчаяния телефонный звонок из Каира, или Гватемалы, или Токио, и через несколько часов Элизабет в сопровождении полудюжины своих сотрудников уже летела туда выяснять обстановку и на месте принимать необходимые меры.

Она встречалась с директорами заводов и знакомилась с их семьями в таких больших городах, как, например, Бомбей, и в таких отдаленных местах, как, например, Пуэрто-Валларта, и постепенно «Рофф и сыновья» начинал обретать новые очертания. Он уже не казался безымянной массой отчетов и статистических данных. Отчет с грифом «Гватемала» означал Эмиля Нуньеса и его толстуху жену и их двенадцать детей. «Копенгаген» — Нилса Бьерна и его мать-инвалида, жившую в его семье. «Рио-де-Жанейро» — Алехандро Дюваля и воспоминание о прекрасном вечере, проведенном с ним и его прелестной любовницей.

Элизабет постоянно держала связь с Эмилем Джипли. Она всегда звонила ему в его маленькую квартирку на Ауссерзил по личному телефону.

И даже в телефонном разговоре была осторожной.

— Как дела?

— Не так быстро, как хотелось бы, мисс Рофф.

— Помощь нужна?

— Нет. Только немного времени. У меня тут возникло одно затруднение. Но теперь все в порядке.

— Хорошо. Если что-нибудь понадобится, звоните немедленно.

— Непременно. Спасибо, мисс Рофф.

Элизабет повесила трубку. Ах, как бы ей хотелось подтолкнуть его, заставить шевелиться быстрее: ее время, с таким трудом вырванное у банков, истекало. Ей позарез нужно было то, над чем работал Эмиль Джипли, но торопить его она боялась, понимая, что ничего этим не добьется. И потому она сдерживала свое нетерпение. Теперь она знала, что к тому времени, когда придется платить по векселям, опыты еще не будут завершены. И у нее возникла мысль выдать секрет Юлиусу Бадратту, привести его в лабораторию, чтобы он своими глазами увидел, что там происходит. И тогда банки не будут столь щепетильны в сроках.

С Рисом Уильямзом Элизабет встречалась почти ежедневно, иногда им приходилось работать вместе и по ночам. Они часто оставались одни, обедая в ее личной столовой в управлении или в ее элегантно обставленной квартире. Квартира размещалась в Цюрихберге, окнами выходила на озеро Цюрих, просторная, наполненная воздухом и светом. Элизабет как никогда чувствовала, что все больше попадает под обаяние неотразимой личности Риса, но было ли это взаимно, оставалось для нее загадкой. Он, казалось, не замечал, что она женщина. Всегда был с ней вежлив, почтителен и доброжелателен. Как старший товарищ, думала Элизабет, и почему-то это сравнение было ей неприятно. Ей хотелось опереться на него, посвятить его в свою тайну, но она знала, что должна быть осмотрительной. Не раз она уже почти решалась рассказать Рису о злоумышленнике, пытающемся саботировать концерн, но всякий раз что-то удерживало ее. Значит, еще рано это с кем-либо обсуждать. Далеко не все еще известно.

Элизабет чувствовала себя все более уверенной в своих силах. На одном из совещаний обсуждался новый фен для сушки волос, который плохо шел на рынке. Элизабет испробовала его на себе и убедилась, что по качеству он превосходил многие из имевшихся тогда в продаже образцов.

— Нам их возвращают из аптек партиями, — жаловался ей один из коммерческих директоров. — Никак не можем зацепиться. Надо, видимо, дать больше рекламы.

— Но мы уже и так превысили расходы на рекламу, — возразил Рис. — Необходимо искать другой выход.

— Надо изъять их из аптек, — неожиданно сказала Элизабет.

Все вопросительно взглянули на нее.

— Что?

— Они там слишком доступны. — Она повернулась к Рису. — Необходимо продолжить их рекламирование, но продавать их только в салонах красоты. Пусть они станут дефицитом, чтобы их невозможно было достать. Тогда к ним изменится и отношение.

Рис немного подумал, затем утвердительно кивнул и сказал:

— Неплохо. Попробуем.

Спрос на них вырос мгновенно.

Спустя некоторое время Рис поздравил ее с успехом.

— А вы, мадемуазель, не просто красивы… — сказал он, улыбаясь.

Значит, кое-что все-таки он начал замечать.

Лондон

Пятница, 2 ноября — 17.00

Алек Николз сидел один в сауне клуба, как вдруг отворилась дверь и в наполненную паром комнату шагнул мужчина, обмотанный полотенцем в виде набедренной повязки. Он опустился на деревянную скамью рядом с Алеком.

— Жарко, как у черта на сковороде, а, сэр Алек?

Алек обернулся. Это был Суинтон.

— Как вы сюда попали?

Суинтон заговорщически подмигнул.

— Сказал им, что у нас здесь с вами назначено свидание. — Он посмотрел Алеку прямо в глаза. — Разве не так, сэр Алек? Ведь вы знали, что я скоро приду?

— Нет, — ответил Алек. — Я же ясно сказал: мне нужно время.

— Вы также говорили, что ваша маленькая кузина не станет возражать против свободной продажи акций, и тогда, мол, отдадите долги.

— Она… она переменила решение.

— Ну тогда заставьте ее снова переменить его.

— Я и пытаюсь это сделать. Вопрос упирается только в…

— Вопрос упирается в то, что нам надоело есть дерьмо, которым вы нас кормите. — Джон Суинтон придвинулся вплотную к Алеку, так что тому пришлось даже немного отсесть от него. — Мы хотим обойтись без насилия. Когда еще удастся заполучить другого такого покровителя в парламенте? Вы знаете, что я имею в виду. Но всему есть предел. — Он напирал всем телом на Алека, и тот отодвинулся еще дальше. — Мы оказали вам целый ряд услуг. Теперь ваш черед. Нам нужны наркотики.

— Но это невозможно, — сказал Алек. — Не могу. Не вижу никакой…

Вдруг Алек почувствовал, что почти прижат спиной к большому металлическому контейнеру, доверху набитому горячими камнями.