Юлия Андреева - Геймер, тетралогия в одном томе

Конечно, это было самым странным решением, и, наверное, правильнее было забрать у Фудзико свою родную дочь Марико, но Ал вдруг осознал, что все его дети — не важно, приемные они или свои — остро нуждаются в Японии. Они родились японцами, были воспитаны как японцы, им положено служить здесь, жениться и выходить замуж. Не вписывается только он сам и его маленькая Гендзико, для которой с недавнего времени этот мир закрыт.

А значит, они уйдут вместе.

Однако убраться сразу же не представлялось возможным, Гендзико валялась на своей циновке, мучимая сильным жаром. То забываясь тревожным сном, то просыпаясь от кошмаров, она виновато смотрела в глаза отца, мучаясь от стыда, и всякий раз пытаясь встать на колени и ткнуться лбом в пол, как того требовал обычай.

Ожидая выздоровления старшей дочери, Ал подготовил письмо с просьбой о зачислении Амакаву в один из отдаленных замков Токугава. Сопровождать племянника вызвалась наложница Ала Тахикиро, верная спутница на полях сражений и армейская жена.

Не желая волновать ее перед дорогой, Ал скрыл разговор с Хироши, ожидая более удобного случая.

На следующее утро после принятия яда Кияма не смог встать на утреннюю молитву, ночью ему неожиданно сделалось плохо, и легкая тошнота, на которую он не обратил внимание с вечера, к утру перешла в неукротимую рвоту. С отвращением и неприязнью князь наблюдал извергающиеся из себя массы, невольно удивляясь, сколько, оказывается, в человеке разного дерьма. К утру, не умея чем-либо помочь себе, Кияма послал за замковым доктором, который предположил пищевое отравление и велел постоянно поить князя зеленым чаем. Впрочем, о каком чае могла идти речь, когда Кияма мог открыть рот только для того, чтобы извергнуть из себя очередные массы блевотины.

К полудню рвота прекратилась как-то сама собой, после чего немало расстроенный состоянием господина доктор приготовил для него безвкусный рисовый отвар, который должен был как-то разобраться с попавшей в организм сиятельного пациента отравой и заодно защитить желудок.

Вместе с другими слугами и домочадцами, поднятыми по тревоге, Такеси ходил туда-сюда по коридорам замка, раздражая тем самым дежуривших самураев и надеясь хотя бы краешком глаза взглянуть на предсмертные муки Кияма.

К обеду доктор велел жене даймё, его наложницам и сыну с невесткой отправляться в храм и молиться за здоровье главы рода Фудзимото.

Немного пришедший в себя после событий бессонной ночи Кияма подписал несколько важных указов, отдал распоряжение насчет пошива новой формы для своих самураев и продиктовал несколько записок друзьям, среди которых было зашифрованное послание в орден «Змеи». Гонцы, которым не разрешили ни попрощаться с семьями, ни переодеться в более удобную дорожную одежду, тут же были посажены на коней и в паланкины, чтобы немедленно тронуться в путь. Те из гонцов, которых судьба посылала в провинциальные или горные районы, должны были скакать на лошадях, что, конечно, получалось быстрее, но зато и хлопотнее, нежели ехать в удобном паланкине.

К ужину Кияма неожиданно появился в сосновом зале, где ужинали его безутешные родственники. Даймё был очень бледен, под глазами у него почернело, щеки ввалились, а нос слегка вытянулся и заострился. Тем не менее он опирался на руку своей младшей и самой любимой наложницы, которая, по словам Кияма, как раз и вернула его к жизни. В подтверждение своих слов он нежно похлопывал зардевшуюся от смущения Кики по животу, уверяя, что после благотворного воздействия на его организм девушки он тоже оставил ей подарочек, и через положенные девять месяцев она, безусловно, родит ему сына.

Все поздравили Кияма и Кики.

На закате того же дня около деревни Хатадзюку, практически на подворье храма Соун, в дальних складских помещениях были обнаружены тела трех недавно убитых подростков. Все мальчики были чисто вымыты, все были достаточно красивы и ухожены. У всех на теле остались следы от веревок. Все перед смертью претерпели различные пытки и все были умерщвлены при помощи колющего или режущего оружия.

Учитывая, что двое из троих были вскоре опознаны как дети местных крестьян, пропавших несколько дней назад, дело могло никогда не дойти до даймё Кияма, в чьих владениях, собственно, и произошли убийства, но в последний момент, когда тела детей уже хотели по обычаю сжечь, находящийся по поручению в Хатадзюку конюх даймё опознал одного из мальчиков как сына покойного ныне казначея господина Кияма.

После опознания погребение было отменено, и все три тела были аккуратно уложены в паланкины и отправлены прямехонько в замок Фудзимото, где их должен был осмотреть лично начальник замковой охраны даймё Кияма Муцумура-сан.

Не имея собственных детей, Тахикиро давно уже привыкла к ребятам Ала и Фудзико, считая их чуть ли не своими собственными, и вот такое невезение. Амакаву…

Тахикиро сплюнула, бросая недружелюбный взгляд на племянника.

Ну чем не жилось парню? Было также непонятно, отчего Алу не пришло в голову зарубить мерзавца тут же во дворе, вместо того чтобы вымещать гнев на не в чем не повинной изгороди. К чему понадобилось отправлять опозорившего себя самурая продолжать бесчестить свой род, да еще не куда-нибудь, а в ставку своего сюзерена?!

Хотя, возможно, господин втайне надеется, что его нерадивый, принесший в дом позор отпрыск сгинет где-нибудь по дороге. Но в этом случае ему следовало уточнить свой приказ.

Тахикиро не любила разгадывать загадки, но с другой стороны, не имея ясного приказа казнить Амакаву, она не могла даже толком подстроить ловушку, окруженная двумя десятками сопровождавших их самураев, каждый из которых почел бы за честь прирезать ее, защищая наследника своего господина.

Они проехали мимо нескольких рисовых полей, не встретив там никого, свернули мимо ручейка, по берегам которого крестьяне недавно высадили молодые деревца, где, спешившись, были вынуждены идти какое-то время, расталкивая камышовые заросли. Тахикиро бывала здесь во время военных действий Токугава-сан против враждебных ему даймё, и поэтому немного помнила дорогу, кроме того, у нее с собой была отличная походная карта, благодаря которой она рассчитывала пройти напрямки, сэкономив таким образом время.