Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Я о них слышала, — сказала Марли, закрывая глаза. — Андреа мне говорила…

— Конечно, кто о них не слышал. Когда-то они владели всем Фрисайдом. Построили его, если уж на то пошло. А потом они сбрендили и все распродали. Приказали отпилить с конца веретена семейное гнездо и оттащили его на другую орбиту, а сердечники перед уходом стерли подчистую, тоже отпилили и продали на металлолом. Но жестянщики так за них и не взялись. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь их засквотил, но здесь, наверху, живешь где можешь… И не только наверху, пожалуй. Вот, скажем, поговаривают, что леди три-Джейн, дочка старого Эшпула, что она так и живет в их старой развалине, только совсем из ума выжила. — Рез последний раз с ловкостью профессионала подтянула сетку. — Порядок. Просто расслабься. Я раскочегарю «Джейн» минут на двадцать, будет тяжко, но долетим в момент. За что, сдается мне, ты и платишь…

И Марли скользнула назад в сложенный из шкатулок ландшафт, повсюду — огромные деревянные конструкции Корнелла, где весомые осадки любви и памяти выставлены за исчерченными дождем листами пыльного стекла, а фигура загадочного шкатулочника все убегала от нее вдаль по улице, вымощенной мозаикой из человеческих зубов, парижские сапоги Марли слепо стучали по символам, выведенным тусклыми золотыми коронками. Шкатулочник был мужчиной, и на нем была зеленая куртка Алена, и больше всего на свете он боялся ее, Марли. «Прости меня! — кричала она, пытаясь догнать его. — Мне очень жаль…»

— Ну а я что говорю? Тереза Лоренс, «Сладкая Джейн». Хочешь номерб? Что? Ну да, конечно, мы — пираты. Я, например, капитан, мать его, Крюк [54] Злой пират, герой сказочных повестей Дж. Барри о Питере Пэне. собственной персоной… Слушай, приятель, давай я дам тебе номера, сам можешь проверить… Я уже сказала. У меня пассажир. Просит разрешения войти и et , черт побери, cetera … [55] Так… далее (лат.) . Марли там Какая-то, во сне говорит по-французски…

Веки Марли дрогнули, раскрылись. Прямо перед ней в своей сетке колыхалась Рез. На ее спине четко выделялся каждый маленький мускул.

— Эй, — сказала Рез, изворачиваясь в ремнях, — прости. Я их уже вызвала, но с головой они явно не очень дружат. Ты верующая?

— Нет, — ошарашенно ответила Марли.

Рез скорчила рожицу:

— Ну, надеюсь, тогда ты как-нибудь разберешься в этой чертовщине.

Выпутавшись из сетки, она крутанула заднее сальто и оказалась в нескольких сантиметрах перед лицом у Марли. От головы пилота тянулась к консоли оптическая лента, и тут впервые Марли заметила изящный небесно-голубой разъем, вживленный девушке в запястье. Рез воткнула каплю динамика в правое ухо Марли и поправила свисавшую с нее прозрачную трубочку микрофона.

— Вы не имеете права тревожить нас здесь, — проговорил мужской голос. — Наш труд — на благо Господа, мы единственные, кто видел истинный лик Его!

— Алло? Алло, вы меня слышите? Меня зовут Марли Крушкова, у меня к вам неотложное дело. Или к кому-то, кто живет по этим координатам. Речь идет о серии шкатулок, коллажей. Создателю этих шкатулок, возможно, грозит страшная опасность! Я должна с ним увидеться!

— Опасность? — Голос прервался кашлем. — Господь один решает судьбу человека! Мы совершенно свободны от страха. И не считайте нас дураками…

— Прошу вас, выслушайте меня. Меня нанял Йозеф Вирек, чтобы установить, где находится создатель этих шкатулок. Но теперь я пришла, чтобы предупредить вас. Вирек знает, что вы здесь, и его агенты последуют за мной…

Рез смотрела на нее во все глаза.

— Вы должны меня впустить! Я могу рассказать вам намного больше…

— Вирек? — Последовала долгая, скрипящая статикой пауза. — Йозеф Вирек?

— Да! — крикнула Марли. — Тот самый. Вы всю свою жизнь видели его фотографию, ну, ту, где он вместе с английским королем… Пожалуйста, прошу вас…

— Дай мне твоего пилота, — сказал голос, из которого исчезли и бравада, и истерия, уступив место чему-то, что понравилось Марли еще меньше.

— Это запасной, — сказала Рез, отщелкивая зеркальный шлем от красного скафандра. — Я могу это себе позволить, ты мне достаточно заплатила…

— Нет, — запротестовала Марли. — Правда, не надо… Я…

Она затрясла головой, глядя, как Рез распутывает крепления на поясе скафандра.

— Ты туда без скафандра не пойдешь, — отрезала Рез. — Кто его знает, что у них за атмосфера. Да и есть ли там хоть какой-то воздух! Могут быть любые бактерии, споры… В чем дело? — спросила она, опуская серебристый шлем.

— У меня клаустрофобия!

— О черт… — Рез растерянно уставилась на нее. — Я о таком слышала… Это значит, что ты боишься быть внутри чего-то? — Ее лицо выражало неподдельное любопытство.

— Да, в небольшом замкнутом пространстве.

— Как «Сладкая Джейн»?

— Да, но… — Борясь с паникой, Марли оглядела захламленную кабину. — Это я еще могу перенести, но только не шлем. — Ее передернуло.

— Ладно, — решила Рез, — вот что я тебе скажу. Мы засунем тебя в скафандр, но шлем надевать не будем. Я научу тебя, как его закреплять. Идет? Иначе ты не покинешь мой корабль… — Рот ее сжался в плотную линию.

— Да, — выдавила Марли, — да…

— Делаем так, — сказала Рез. — Мы состыковались с ними шлюз в шлюз. Открывается этот люк, ты входишь, я его закрываю. Потом я открываю второй. В этот момент ты окажешься в том, что у них там сходит за атмосферу. Ты уверена, что не хочешь надеть шлем?

— Не хочу, — отозвалась Марли, поглядев на шлем в красных рукавицах скафандра и на отражение собственного бледного лица в зеркальном лицевом щитке.

Рез прищелкнула языком:

— Что ж, это твоя жизнь. Когда захочешь вернуться, скажи им, чтобы послали на терминал «Джей-Эй-Эль» весточку для «Сладкой Джейн», мне передадут.

Марли неловко оттолкнулась от стены и поплыла к люку шлюза размером не больше поставленного стоймя гроба. Грудная пластина скафандра резко звякнула, ударившись о внешний люк, и Марли услышала, как за ней с шипением закрывается внутренний. Возле ее головы зажглась желтая лампочка, и Марли почему-то подумала о лампочках в холодильнике.

— Счастливо, Тереза.

Ничего не произошло. Она была наедине с биением собственного сердца.

Потом внешний люк «Сладкой Джейн» скользнул в сторону. Небольшого перепада давления оказалось достаточно, чтобы Марли выбросило наружу в темноту, пахнувшую чем-то старым и грустно человеческим — запах давно заброшенной раздевалки. В воздухе чувствовалась какая-то густота, нечистая сырость, и, все еще падая, Марли увидела, как за ней закрывается люк «Сладкой Джейн». Мимо скользнул луч света, качнулся, прошелся по стене и наконец нашел кружащуюся волчком Марли.

— Свет! — рявкнул хриплый голос. — Свет для нашей гостьи! Джонс!