Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Куда мы едем? — спросила Энджи, положив руку ему на локоть.

— Все в порядке, — ответил он. — Не волнуйся.

— Боже, — сказала она, опираясь на его плечо и глядя вверх на розовую неоновую вывеску «ГИПЕРМАРКТ», наискось пересекавшую гранитный фасад старого здания, — сколько раз я мечтала о Нью-Йорке там, на плато. У меня были графические программы, которые показывали все улицы, музеи и все такое. Я больше всего на свете хотела попасть сюда…

— Ну, тебе это удалось. Ты здесь.

Девушка начала всхлипывать, обняла его, спрятав лицо у него на голой груди. Ее трясло.

— Я боюсь, я так боюсь…

— Все будет хорошо, — сказал он, поглаживая ее волосы и не отрывая взгляда от главного входа.

У него не было никаких причин думать, что для любого из них что-нибудь когда-нибудь будет хорошо. Казалось, она понятия не имела, что слова, приведшие их сюда, исходили из ее уст. Но опять же, подумал он, не она их произносила… По обеим сторонам входа в «Гипермаркт» свернулись в спальных мешках бездомные, неряшливые кучи тряпья совершенно сливались с цветом мостовой. Тернеру на миг показалось, будто их медленно извергает из себя темный бетон, превращая в мобильные отростки города.

— К Джаммеру, в клуб, — сказал у его груди приглушенный голос, и Тернер почувствовал холодок отвращения. — Найди лошадь Данбалы.

И тут Энджи снова заплакала. Тернер взял ее за руку и повел мимо спящих бомжей под потускневшую позолоту входной решетки через стеклянные двери «Гипермаркта». Увидел в конце прохода, между лотков и закрытых ставнями лавок, кофемашину и девушку с гребнем черных волос, вытирающую прилавок.

— Кофе, — сказал он. — Еда. Идем. Тебе надо поесть.

Он улыбнулся девушке, и Энджи устроилась на табурете.

— Как насчет наличных? — спросил он. — Вы вообще принимаете наличные?

Девушка с полминуты молча смотрела на него, потом пожала плечами. Тернер вытащил из доставшегося от Руди зиплока двадцатку и показал ее девушке.

— Чего хочешь?

— Кофе. Чего-нибудь поесть.

— Это все, что у тебя есть? А что-нибудь помельче?

Он помотал головой.

— Извини. У меня нет сдачи, — сказала девушка.

— И не надо.

— Ты спятил?

— Нет, но я хочу кофе.

— Нефиговые чаевые, мистер. Я столько и за неделю не зарабатываю.

— Это твое.

По лицу официантки скользнула тень гнева.

— Так ты с этими ублюдками, что наверху. Убери свои деньги. Я закрываюсь.

— Мы сами по себе, — сказал он, слегка наклоняясь через стойку так, чтобы распахнулась парка и ей стал виден «смит-и-вессон». — Мы ищем клуб. Место, которое называется «У Джаммера».

Девушка поглядела на Энджи, потом перевела взгляд на Тернера.

— Она больная? Обдолбанная? В чем дело?

— Вот деньги, — сказал Тернер. — Дай нам кофе. Если хочешь отработать сдачу, расскажи, как найти клуб Джаммера. На мой взгляд, это стоит двадцатки. Понятно?

Она смахнула потрепанную банкноту из виду и подошла к кофеварке.

— Похоже, я ничего больше не понимаю. — Она загремела чашками и стаканами с молочной пленкой, отодвигая их в сторону. — Что такое стряслось с клубом? Ты друг Джаммера? Знаешь Джекки?

— Конечно, — ответил Тернер.

— Она появилась сегодня рано утром, а с ней какой-то маленький вильсон с окраины. Думаю, они пошли наверх…

— Куда?

— К Джаммеру. Тут-то все и началось.

— Да?

— Заявилась толпой шпана из Барритауна, и набриолиненные и белотуфельные, причем с таким видом, как будто им тут все принадлежит. А теперь так оно, черт побери, и есть, во всяком случае — два верхних этажа. Начали выкупать у людей их лавки. А многие с нижних этажей просто собрали вещички и свалили. Жуть какая-то…

— Сколько пришло?

Из кофемашины со свистом вырвался пар.

— Может, сотня. Я до икоты сегодня перепугалась, но никак не могу связаться с боссом, к тому же мне все равно через полчаса закрываться. А моя дневная сменщица так и не объявилась, зашла, наверное, почувствовала, чем тут пахнет, и смылась… — Она поставила перед Энджи маленькую дымящуюся чашку. — С тобой все в порядке, дорогая?

Энджи кивнула.

— Как по-твоему, чего этим людям надо?

Девушка вернулась к своей кофеварке. Та снова загудела.

— Думаю, они кого-то ждут, — вполголоса сказала она и подала Тернеру его эспрессо. — Или того, кто попытается выйти из клуба, или того, кто попытается туда войти…

Тернер посмотрел на водоворот коричневой пены на поверхности своего кофе.

— И никто не вызвал полицию?

— Полицию? Мистер, это «Гипермаркт». Здесь полицию не вызывают…

Чашка Энджи разлетелась о мраморную стойку.

— Короток и прям твой путь, наемный человек, — прошептал голос. — Ты знаешь дорогу. Внутрь.

У продавщицы отвисла челюсть.

— Господи, — выдохнула она. — Да она, должно быть, здорово обдолбалась… — Девушка холодно глянула на Тернера. — Это ты дал ей такую дрянь?

— Нет, — ответил Тернер, — но она больна. Все будет в порядке.

Он допил черный горький кофе. На какое-то мгновение ему показалось, что он ощущает на себе дыхание всего Муравейника, и это дыхание было старым, больным и усталым. Все эти спуски-подъемы всех станций от Бостона до Атланты… [57] Казалось бы, именно к этому заключительному абзацу отсылает название главы («Дыхание станций»). Но есть нюанс. Во-первых, в оригинале название главы перевернутое: не «Breath of the Stations», а «Stations of the Breath» ( досл. «Станции дыхания»). Во-вторых, это выражение, представляющее собой аллюзию на стояния крестного пути (stations of the cross), является цитатой из стихотворения Дилана Томаса «Отказ оплакивать смерть, в огне, ребенка в Лондоне» (1945). В переводе Ю. Комова (Д. Томас. Приключения со сменой кожи. СПб: Азбука-классика, 2001. С. 553) соответствующая строка («…nor blaspheme down the stations of the breath») передана весьма вольно: «не над местами святыми глумиться спешу».

— Господи, — Бобби посмотрел на Джекки, — может, ты это завяжешь или еще что?

Из-за ожога Джаммера в конторе стоял запах, похожий на вонь от подгоревшей свинины, и у Бобби выворачивало желудок.

— Ожог не перевязывают, — отрезала она, помогая Джаммеру сесть в кресло. — У тебя есть обезболивающее? Дермы? Хоть что-нибудь?

Она начала один за другим выдвигать ящики письменного стола. Джаммер покачал головой, его длинное лицо побледнело и осунулось.

— Наверное. За баром есть аптечка…

— Принеси ее! — бросила Джекки. — Пошевеливайся!

— Чего это ты так над ним трясешься? — начал Бобби, задетый ее тоном. — Он пытался впустить сюда готиков…

— Принеси аптечку, дурак! Он просто сорвался на секунду, вот и все. Испугался. Принеси мне эту коробку, иначе она тебе самому понадобится.

Бобби метнулся в клуб, где обнаружил, что Бовуар подсоединяет провода от розовых «бутербродов» взрывчатки к желтой пластмассовой коробке, похожей на пульт управления игрушечным грузовичком. «Бутерброды» были налеплены вокруг дверных петель и по обеим сторонам замка.