Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— И ты уверена?

— Да. Кое-кто из художников, местные, знать, что он из Канады. Это, наверно, не такой большой секрет.

— Но Альберто не в курсе?

— Не каждый знать. Всем нужно Бобби. Для нового искусства. Тут он лучший. Но жить уединенно. Кто помнить его раньше, они стали очень осторожными. Не говорить, если Бобби что-то не хочет.

— Одиль, а тебе известно про его последний… переезд?

— Да. — Собеседница помрачнела. — Емейлы возвращаться назад. Серверы недоступны. Художники не уметь выйти на связь, они волноваться.

— Альберто мне уже рассказал. Не представляешь, куда он мог направиться?

— Это же Шомбо. — Одиль взяла свой кофе. — Он быть где угодно. ’Оллис, ты не хочешь поехать со мной на Сильверлейк? В гости к Бет Баркер?

Журналистка задумалась. Кажется, она недооценивала очень ценный источник сведений. Если приятель Одиль (случаем, не бывший?) и вправду знал Бобби Чомбо-Фергусона…

— Это та, у которой квартира вся в виртуальных ярлыках?

– ’Иперпространственная обстановка, — поправила собеседница.

«Господи помилуй», — вздохнула про себя Холлис.

И подняла зазвонившую трубку.

— Да?

— Это Памела Мэйнуоринг. Хьюберт просил передать, что собирается в Ванкувер.

Холлис покосилась на Одиль.

— Он уже знает, что Бобби — канадец?

— Вообще-то знает, — ответила Памела.

— А я только что услышала.

— Вы с Хьюбертом обсуждали эту тему?

Журналистка подумала.

— Нет.

— Ну вот видите. Он хочет, чтобы вы тоже полетели.

— Когда?

— Если сорваться прямо сейчас, вы могли бы успеть на тринадцатичасовой рейс «Эйр-Канада».

— А во сколько будет последний?

— Сегодня в восемь.

— Ладно, закажите два билета. На фамилии Генри и Ричард. Я перезвоню.

— Хорошо. — Памела отключилась.

– ’Оллис, — позвала Одиль, — в чем дело?

— Ты не можешь на несколько дней сгонять со мной в Ванкувер? Вылет — сегодня вечером. За счет «Нода», конечно. Билеты, гостиница, все расходы.

Француженка изумленно выгнула брови.

— Серьезно?

— Да.

– ’Оллис, ты знаешь, «Нод» оплатить мой приезд сюда, платить за «le Standard»…

— Ну, тем более. Так как насчет Ванкувера?

— Само собой, — согласилась Одиль. — Только зачем?

— Поможешь мне отыскать Бобби.

— Я попробовать, но… — Одиль вновь по-французски пожала плечами.

— Вот и отлично, — сказала Холлис.

Милгрим проснулся на узкой кровати под фланелевой простыней с набивным рисунком из лилий, речных пейзажей и многократно размноженного рыбака, забрасывающего удочку. Наволочка была из точно такого же материала. На противоположной стене в ногах постели висел огромный плакат: голова белоголового орлана на фоне раздувающихся складок «Доблести прошлого» [406] Государственный флаг США. Первоначально название конкретного флага, который 10 августа 1831 г. был вручен капитану брига «Чарлз Даггетт» У. Драйверу в г. Сейлем, штат Массачусетс. При подъеме флага на мачте судна капитан объявил: «Именую тебя «Доблесть прошлого»». . Похоже, Милгрим разделся перед сном, но совершенно не помнил этого.

Он посмотрел на постер, упрятанный за стекло и оформленный в незамысловатую пластмассовую раму с позолотой. Прежде мужчина никогда не видел подобного. Фотография поражала и тревожила взгляд плавным, чуть ли не порнографическим качеством изображения. Казалось, будто бы объектив смазали вазелином. Если, конечно, кто-нибудь еще делал это — в смысле, смазывал вазелином объектив. Скорее всего картинку целиком исполнили на мониторе компьютера. Бусина гла́за, сверхреалистично блестящая и выпуклая, словно нарочно была просчитана так, чтобы сверлить лоб зрителя. Не помешал бы еще какой-нибудь лозунг, что-то занудное и ура-патриотическое. А впрочем, и этих волнообразных полос, горстки звезд в верхнем углу и головы́ пернатого хищника довольно устрашающего вида было более чем достаточно для сходства с убийственной иконой. В голову отчего-то лезли мысли о странном фениксоподобном существе внизу, на входной двери.

Милгрим вспомнил, как ел на кухне первого этажа заказанную Брауном пиццу. Один кусок с пепперони и три с сыром. А в холодильнике не оказалось ничего, кроме шести упаковок очень холодной «пепси». Рука до сих пор хранила ощущение от прикосновения к гладким белым кругам нагревательного элемента в жаровне — Милгрим никогда такого не видел. Браун взял пиццу с собой в кабинет, а еще — бокал и бутылку виски. Помнится, до этих пор он еще ни разу не пил на глазах у переводчика. Вскоре из-за двери стали доноситься обрывки телефонного разговора, но Милгрим не разобрал ни слова. А после, кажется, принял еще «Райз».

Точно принял. Ведь, размышлял он теперь, сидя в нижнем белье на краю постели, уже случалось так, что небольшая передозировка по-особенному прочищала мозги на следующее утро. Мужчина поднял голову: на него в упор, подобно дулу пистолета, смотрел орлиный глаз. Поспешив отвернуться, Милгрим встал и бесшумно, с ловкостью, происходящей от опыта, принялся обыскивать комнату.

Очевидно, она предназначалась для мальчика и должна была сочетаться со стилем всего здания, разве что к обстановке приложили чуть меньше усилий. Уже не столько Ральф Лорен, сколько «diffusion line» [407] Вторая линия известного брэнда. . Милгриму пока что не попалось на глаза ни одной настоящей антикварной вещицы, за исключением бронзовой птицы на двери — возможно, ровесницы дома. Мебель носила следы состаривания, причем довольно небрежного: скорее Китай или Индия, нежели Северная Каролина. Если на то пошло, спохватился мужчина, заметив шкаф с пустыми полками, ему до сих пор не попалось ни единой книги.

Милгрим осторожно, стараясь не произвести ни звука, по очереди заглянул в каждый ящик маленького бюро. Ничего. И только в нижнем нашлась проволочная вешалка, обтянутая тканью с отпечатанным на ней названием и адресом химчистки в Бетесде [408] Населенный пункт в центральной части штата Мэриленд, престижный жилой северо-западный пригород г. Вашингтона. , и пара кнопок. Мужчина опустился на ковер и заглянул под бюро. Опять пусто.

Маленький письменный стол немного в колониальном стиле, как и бюро, покрытый синей краской и состаренный машинным способом, тоже не баловал находками, если не считать дохлой мухи и черной шариковой ручки с белой надписью «СОБСТВЕННОСТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА США». За временным отсутствием карманов Милгрим сунул ручку под резинку трусов и аккуратно открыл платяной шкаф. Петли заскрипели: как видно, дверцей нечасто пользовались. Громыхнули пустые вешалки. Лишь на одной из них висел темно-синий приталенный пиджачок с изящно вышитым золотым гербом на груди. Порывшись в карманах, Милгрим нашел мелок и скомканную салфетку «клинекс».