Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Вот повезло бы нам, будь этот конек на фут повыше, — заметил Гаррет, склонившись над алюминиевой тележкой и отцепляя эластичные жгуты. — А мы-то и не подозревали.

Потом он бережно опустил на верстак рядом с сумкой длинный серый чемодан и вернулся к лежащей на полу тележке за его черным собратом. Опустился на колени, вынул из кармана куртки какой-то желтый прибор размером с айпод, подержал его над крышкой, нажал на кнопку и поднес еще ближе, внимательно изучая показания на дисплее.

— Что это?

— Дозиметр. Русский. Из распроданных военных излишков. Отличное качество.

— И чем вы только что занимались?

— Измерял уровень радиации. Все в норме. — Мужчина улыбнулся ей, не вставая с колен.

Под его взглядом Холлис вдруг ощутила неловкость. Осмотревшись по сторонам, она заметила занавес из белого брезента, отгораживающий часть комнаты, и с наигранным интересом направилась туда. Когда журналистка частично расстегнула белую молнию, шестифутовый клапан свесился в сторону почти до пола, и ей удалось просунуть голову…

Прямо в чужую жизнь. Причем явно в женскую. На крохотном пространстве теснилось содержимое целой комнаты — кровать, комод с зеркалом, чемоданы, книжный шкаф, вешалка с одеждой. С полки на незваную гостью глазело чье-то детство в виде мягких зверей из акрилового меха. На краешке комода «Икея» стоял забытый бумажный стаканчик «Старбакс» под крышкой. Сквозь белый брезент лился молочный рассеянный свет. Внезапно Холлис почувствовала себя виноватой. Она убрала голову и застегнула молнию.

Между тем Гаррет открыл длинный серый чемодан.

Внутри лежала винтовка. Или ее подобие, сошедшее с картины сюрреалиста. Замысловато расписанная ложа из тропической лиственной древесины отличалась какой-то биоморфностью, даже провокационностью, словно творение Макса Эрнста [449] Немецкий и французский художник. Примыкал к дадаизму, работал во Франции и США, выдвинувшись в число крупнейших представителей сюрреализма. Изобрел особую технику сюрреалистического коллажа, соединяя в больших сериях — романах-коллажах — фрагменты гравюр XIX в. . Ствол, похоже, из вороненой стали, как и прочие металлические части, был покрыт блестящим серым сплавом, наводящим на мысли об изысканных кухонных принадлежностях из Европы вроде скалки для теста «Кузинарт». Однако же каким-то непостижимым образом в удивительной вещи с первого взгляда угадывалось оружие. Винтовка с оптическим прицелом и странной подвеской под «кузинартовым» дулом.

Мужчина развернул мешочек из черной материи, внутри которого, казалось, был собственный пластиковый каркас.

— Это что? — спросила Холлис.

— Сюда попадут выскакивающие гильзы.

— Нет, я не об этом. — Она кивнула на винтовку.

— Калибр 0,30. Ствол с четырьмя нарезами.

— Старик сказал, что вы не собираетесь никого убивать.

За спиной у Гаррета располагалось окно, в котором слабо дымились черные резервуары жутковато хрупкого вида. Что, если он подстрелит один из них?

И тут зазвонил сотовый. Попятившись от мужчины, журналистка начала рыться в сумочке и наконец вытащила трубку с шифратором, качающимся на обрывке кабеля.

— Холлис Генри слушает.

— Олли ждет снаружи, — сообщил Бигенд.

Гаррет уставился на нее с черным патронташем в руке, будто принимал участие в неком эзотерическом траурном ритуале викторианских времен.

Холлис открыла рот, но так ничего и не произнесла.

— Мы потеряли вас, как только вы покинули машину, — продолжал Бигенд. — Она все еще на том же месте. А потом вы вновь объявились к северу от Кларк-драйв. Скажите, вы в безопасности?

Гаррет вскинул голову и выгнул брови.

Женщина покосилась на качающийся шифратор, сообразив, что Памела и туда, похоже, вмонтировала одно из устройств GPS. Сволочи.

— У меня все отлично, — сказала она. — А вот Олли здесь явно не к месту.

— Отослать его?

— Да уж, пожалуйста. Иначе сделка отменяется.

— Идет, — обронил Бигенд и отключился.

Холлис закрыла телефон.

— Работа, — пояснила она.

— Да, раньше они не могли дозвониться, — ответил Гаррет. — Я включил специальный глушитель, еще когда поднимался с вами по лестнице. Это на случай, если бы вы пронесли на себе микрофон. А потом так и не вырубал его, пока мы не добрались до места. Надо было раньше предупредить, но у меня голова была другим забита. — Он указал на винтовку, покоящуюся на ложе из серого пенопласта.

— И что вы с ней намерены делать, Гаррет? Думаю, пора уже мне рассказать.

Он поднял винтовку. Та словно растеклась по рукам, и большой палец плавно вынырнул из отверстия, как из воды.

— Будет всего девять выстрелов, — произнес мужчина. — Одиночных, с передергиванием затвора. В течение минуты. Отверстия ровно распределятся на сорока футах закаленной стали. На расстоянии одного фута от дна контейнера. Потому что ниже располагается внутренняя рама, нам ее не пробить. — Он посмотрел на часы. — А впрочем, что это я? Вы сами все увидите, не могу же я готовиться и рассказывать одновременно — по крайней мере в подробностях. Главное, он сказал вам чистую правду. Мы не собираемся ни в кого стрелять. — Гаррет положил винтовку обратно и присоединил к ней черный мешочек. — А вам пора надевать передник, — прибавил он, доставая из сумки и разворачивая во всю длину тяжелые складки бледно-синего пластика.

— Что это?

— Фартук рентгенолога. — Мужчина надел ей на шею синюю петлю, зашел сзади и, судя по звуку, застегнул обнову на липучку.

Холлис поглядела сверху вниз на синюю трубу без единого выступа, в которую превратилось ее тело, и поняла, почему ноша была такой тяжелой.

— А вы разве не наденете?

— Ну… — Гаррет достал из сумки нечто поменьше размером. — Мне хватит и «бабочки». — Он закрепил непонятную вещицу на шее, с каким-то наростом под подбородком. — Это для щитовидной железы. Между прочим, вы не против отключить телефон?

Холлис так и сделала.

Между тем Гаррет обматывал ствол винтовки черным нейлоном. Приглядевшись, журналистка заметила петли. Мужчина бросил взгляд на часы и еще раз проверил показания дозиметра, остановившись на этот раз посередине комнаты. Затем подошел к окну, разделенному стальной рамой на пять частей, из которых только две крайние могли открываться. Гаррет распахнул створку, ближайшую к углу (на Холлис повеяло прохладным ветерком с привкусом электричества).

— Три минуты, — произнес он. — Пошел.

Затем опустился на колени рядом с пластиковым черным чемоданом и раскрыл его. Достал трехдюймовый слиток тускло-серого свинца, положил на пол. В слитке, заполнявшем собой чемодан, было просверлено девять отверстий: пять в ряд, и чуть пониже — еще четыре. Орудуя левой рукой, мужчина вытащил из каждого отверстия по завернутому в пленку патрону, по одному перекладывая их на правую ладонь. После чего поднялся, осторожно держа свою ношу, поспешил к верстаку и с глухим металлическим стуком пересыпал их на серый пенопласт. Потом развернул, поочередно вкладывая в черные нейлоновые петли, как это делают мексиканские бандиты в мультфильмах. И вновь посмотрел на часы: