Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Кто они?

— Ничего особенного в моменте, но ничто не мешает нам считать их представителями новой демографической волны. На что вы смотрите?

— На ваш костюм.

— Это костюм Мистера Рыбы.

— Этот нет. Вы же говорили никто не может его найти.

— Возможно он торгует мебелью в Калифорнии. Антиквариатом. Это одна история. Но я нашел его закройщика.

— Вы действительно беспокоитесь по поводу этих военных поставщиков? Фолея?

— Предположительно военных поставщиков. Я не могу сбросить их со счетов. У меня необычная ситуация сейчас Холлис. Один из моих долгосрочных проектов, который некоторое время работал в фоновом режиме, недавно начал демонстрировать четкие признаки успешного завершения. Это расстраивает, потому что отвлекаться сейчас не хочется, и я полон решимости не упускать эти возможности. Неприятности, произшедшие с вами нельзя сбрасывать со счетов. — Он посмотрел на нее сейчас взглядом, который она посчитала эмуляций настоящего человеческого участия, но в действительности было понятно что сейчас последует что-то, чего надо опасаться. Она вздрогнула на своем уродливо-велюровом стуле.

— Флоренция, — произнес он. — У меня там квартира. Восхитительная. Я отправляю вас туда. Сегодня.

— А как же Меридит? Они с Джорджем сегодня вернутся. Возможно уже вернулись. Рег ждет его в студии. Нельзя же вот так вот дать такую специфическую задачу а потом услать меня куда-то не дав мне ее закончить. Я не могу так работать.

Все что она сказала было правдой. Но на самом деле сильнее всего она не хотела никуда уезжать потому что уже сказала в автоответчик Гаррета о том, что она здесь. По меньшей мере пока она не поймет где находится он.

Бигенд кивнул. — Я понимаю. Я тоже хочу найти дизайнера Хаундс. Но сейчас гораздо важнее вам быть осторожной. Всем нам.

— Кто такой Танки Хьюберт? Я полагаю что там в магазине остался Тойо?

— Пожалуй что Танки это я, — ответил он.

На Винни Танг Вайтэкер была одета бледно-голубая версия свитера с флагом штата Южная Каролина. Милгрим представил себе как Винни покупает набор таких свитеров всех цветов радуги в каком-нибудь стоковом магазине, расположенном возле хайвея, недалеко от семейного ресторана Город на Краю. Голубой цвет делал ее похожей скорее на молодую мамочку, которой она собственно и являлась, нежели на крутого чувака, которым она ему пыталась представиться. От крутого чувака на ней сейчас были только реально уродливые, облегающие лицо солнечные очки, выполненные как единая стеклянная пластина. Очки были подняты вверх и лежали на ее гладких черных волосах, оставив тем не менее что-то безбашенное в ее взгляде.

— Откуда ты знаешь про это место? — спросил Милгрим.

Они сидели в маленьком вьетнамском кафе и им только что принесли закуски.

— Погуглила, — ответила она. — Ты не веришь что я крутая?

— Верю, — сказал Милгрим для убедительности громко и спешно принялся пробовать кальмаров в соусе чили.

— И как они?

— Неплохо, — ответил Милгрим.

— Хочешь клецку?

— Нет, спасибо.

— Зря. Отличные клецки. Я их пробовала здесь раньше.

— Ты уже была здесь?

— Я здесь живу недалеко. Кентский город называется.

— Это отель?

— Это район. Я живу у отставного сыщика из Скотланд Ярда. Серьезно.

Она ухмыльнулась.

— Там есть клуб Международной Полицейской Ассоциации. Поэтому мы можем на время селиться в домах его членов. Так дешевле.

— Неплохо, — сказал Милгрим.

— Он вяжет салфетки. — Она улыбнулась. — Кружевные. Такие типы меня пугают. Но поскольку я сама фрик, то приспосабливаюсь. В противном случае я бы вряд ли сейчас сидела перед тобой.

— Вряд ли? — Милгрим моргнул.

— У нас скромное агентство. Мне выплачивают сто тридцать шесть долларов в день на еду и расходы. В основном это для оплаты проживания, но здесь этого бы не хватило. Это самое дорогое место, из всех, где мне доводилось бывать.

— Но ты же специальный агент.

— Ну не такой уж и специальный. Тем более что мой шеф уже давит на меня.

— Почему?

— Потому что никакой помощи от ассоциации и британских коллег он не видит. И тут он прав. Он не в восторге от того, что я тут бегаю по Лондону и проедаю свои суточные, без какой бы то ни было координации. Он хочет чтобы я вернулась.

— Ты уезжаешь?

— А ты разве не рад этому? — Она посмотрела на него так, как будь-то готова была рассмеяться.

— Я не знаю, — сказал он, — а должен?

— Расслабься, — ответила она, — от меня не так то просто избавиться. Я вернусь домой и с помощью ФБР уговорю британцев взаимодействовать, хотя они медленные как меласса, даже когда работают. Я знала здесь одного действительно крутого пареня, но он бы в любом случае ушел.

Размышляя о ней, Милгрим обратил внимание что глаза ее вновь сделались маленькими и блестящими, как в тот момент, когда он встретил ее в Ковент Гарден.

— Это нормально когда работаешь с гражданами Соединенных Штатов в Британии, — сказала она, — но взаимодействовать с лицами, которые не являются гражданами Соединенных Штатов, в части уголовного преследования это же вопрос национальной безопасности. Такого лучше избегать.

— Да? — У Милгрима возникло знакомое тревожное ощущение проникающей модальности, которое всегда появлялось когда кто-нибудь предлагал ему дозу. Похоже события стремительно набирали обороты. Он посмотрел на обедающих вокруг него посетителей. Один из них читал книгу. Место было подходящим.

— Если бы я так сделала, — продолжила она, — Британцы бы очень расстроились. Немедленно.

— Я полагаю ты не собираешься так делать.

— Конечно нет.

— Нет.

— Я хочу предложить тебе несколько более интересную задачку.

— Задачку?

— Как у тебя с памятью?

— Последние лет десять или около того, полная непоследовательность. Я до сих пор пытаюсь собрать ее из кусочков.

— А если я расскажу тебе историю, довольно сложную историю, прямо сейчас, ты сможешь запомнить ее в общих чертах, ну или хотя бы какие-нибудь ее части?

— Хьюберт сказал что я особенно хорош именно в деталях.

— И потом, когда ты будешь ее кому-нибудь пересказывать, ты не будешь раздувать ее? Искажать? Превращать в какое-нибудь совершенно безумное дерьмо?

— Зачем мне так делать?

— Затем что многие люди именно так и делают.

— Почему?

— Потому что они патологические лжецы, страдающие нарциссизмом. Серийные самозванцы, алкоголики, наркоманы, хронические неудачники, и засранцы. Но ты ведь не такой?

— Нет, — ответил Милгрим.

Официант принесла им плошки с рисовой лапшой фо.

— Это биографическая история, — сказала она, и подула на содержимое своей плошки, с ярко розовыми еще стружками говядины. — Ему сорок пять лет.