Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Теперь Мэллори ориентировался. Он поднялся на пешеходный мост, пересекавший Пэлл-Мэлл; внизу рабочие с платками на головах долбили перекресток стальной лапой экскаватора. Присмотревшись, он сообразил, что они готовят площадку под новый монумент, не иначе как в честь крымской победы. Мэллори спустился и зашагал по Риджент-стрит к Серкусу, где толпа нескончаемо извергалась из прокопченных мраморных вестибюлей подземки. Тут он отдался на волю стремительному людскому потоку.

И чуть не задохнулся от оглушительной вони; на какое-то мгновение Мэллори показалось, что адские миазмы исходят от самой толпы, от ее одежды и башмаков. Но нет, эта вонь обладала невероятной, нечеловеческой интенсивностью, в ней ощущалась яростная химия раскаленной золы и человеческих выделений, просачивающихся сквозь многометровую толщу земли; было ясно, что отравленный воздух выдавливается из душного чрева города мчащимися во мраке туннелей поездами. Толпа тащила Мэллори по Джермин-стрит; несколько секунд — и ноздри ему прочистил головокружительный запах сотен сортов сыра, исходивший из знаменитого магазина «Пакстон и Уитфилд». Подойдя к Дюк-стрит, он задержался возле кованых фонарей «Кавендиш-Отеля», запер саквояж на ключ и перешел на другую сторону улицы, где высился Музей практической геологии, цель его путешествия.

Мощное, похожее на крепость здание чем-то напоминало духовный облик своего куратора. Поднявшись по ступеням в желанную каменную прохладу, Мэллори раскрыл переплетенную в кожу книгу посетителей, широко, с росчерком расписался и прошел в огромный центральный зал, вдоль стен которого сверкали застекленные, из красного дерева стенды. Дневной свет попадал сюда сверху; вот уж кому не грозит безработица, подумал Мэллори, заметив под огромным прозрачным куполом люльку стекломоя. Справится с последним стеклом — будет самое время мыть первое.

На первом этаже музея были выставлены позвоночные, а также подходящие к случаю чудеса из области стратиграфической геологии. Выше, на обнесенной перилами галерее, располагались стенды поменьше — с беспозвоночными. Сегодня посетители радовали глаз своей многочисленностью; просто удивительно, сколько пришло сюда женщин и детей, в том числе большая группа грубоватых, не очень опрятных мальчишек в форме, скорее всего дети рабочих, обучающиеся в какой-нибудь из государственных школ. Они изучали стенды серьезно и внимательно, поминутно обращаясь с вопросами к одетым в красные куртки смотрителям.

Мэллори открыл высокую, безо всякой таблички дверь и оказался в коридоре, по обеим сторонам которого шли двери кладовых. Кабинет куратора располагался в самом конце коридора; из-за закрытой двери доносился громкий, хорошо поставленный голос, голос человека, привыкшего к тому, что каждое его слово выслушивается с благоговейным вниманием. Мэллори постучал и с улыбкой прислушался: невидимый глазу оратор завершал особо цветистый период.

— Войдите, — прогремел могучий голос.

Увидев Мэллори, Томас Генри Гексли поднялся из-за стола и протянул руку. Куратор диктовал что-то своему секретарю, желторотому очкарику с внешностью честолюбивого старшекурсника.

— Пока все, Харрис, — сказал Гексли. — Пришлите, пожалуйста, мистера Рикса с его рисунками бронтозавруса.

Секретарь поместил свои записи в кожаную папку, отвесил Мэллори почтительный поклон и удалился.

— Как жизнь, Нед? — На Мэллори смотрели близко посаженные, почти нечеловечески наблюдательные глаза, сумевшие в свое время заметить в корне человеческого волоса «слой Гексли». — Ты неплохо выглядишь. Можно сказать, великолепно.

— Да вот, повезло тут однажды, — туманно объяснил Мэллори.

К немалому его удивлению, из-за захламленного стола Гексли появился маленький светловолосый мальчик, одетый в аккуратную матроску и короткие штаны.

— А это еще кто такой? — делано нахмурился Мэллори.

— Подрастающее поколение. — Гексли нагнулся и взял ребенка на руки. — Ноэль пришел сегодня помогать отцу. Скажи доктору Мэллори «здрасьте», сынок.

— Здвавствуйте, мистер Меллови, — пропищал мальчик.

— Доктор Мэллори, — мягко поправил Гексли.

Глаза Ноэля испуганно округлились.

— Вы медицинский доктор, мистер Меллови? — Мальчик явно надеялся на отрицательный ответ.

— Ну как же это так, мастер Ноэль? — расплылся в улыбке Мэллори. — При нашем последнем свидании вы еще едва ходили, а теперь я вижу настоящего маленького джентльмена. — Он знал, что Гексли обожает ребенка. — А как поживает ваш маленький братик?

— Теперь у него есть еще и сестра, — объявил Гексли, опуская ребенка на пол, — появившаяся на свет, пока ты отсутствовал.

— Вот же вам всем радость, мастер Ноэль!

Мальчик неуверенно улыбнулся, а затем запрыгнул в отцовское кресло. Мэллори поставил саквояж на низенький книжный шкаф, хранивший переплетенное в сафьян собрание трудов Кювье, и начал открывать замки.

— А у меня, Томас, есть для тебя подарочек, от шайенов. — Он затолкнул пакетик с «дирижаблями» под «Вестминстерское ревю», вынул маленький, перевязанный бечевкой сверток и передал его Гексли.

— Надеюсь, это не какая-нибудь этнографическая безделушка, — заметил Гексли, аккуратно перерезая бечевку. — Терпеть не могу все эти бусы-перья.

Сверток содержал шесть коричневых сморщенных облаток размером с полукроновую монету.

— С любовью и почтением от главного их шамана.

— Эти шаманы, они ведь очень похожи на наших англиканских епископов, или нет? — Гексли посмотрел один из кожистых предметов на свет. — Высушенная растительная субстанция. Кактус?

— Думаю, да.

— Джозеф Хукер из Кью нам сказал бы точно.

— Американский колдун довольно точно уловил цель нашей экспедиции. Он решил, что мы намерены вернуть мертвое чудовище к жизни. Так вот, Томас, эти облатки дадут тебе силы путешествовать далеко-далеко, ты найдешь душу этого существа и приволочешь ее назад.

— И что же мне с ними делать? Нанизать на шнурок, как четки?

— Нет, Томас, съесть. Ты их съедаешь, а потом начинаешь петь, бить в бубны и кружиться, как дервиш, пока не свалишься. Насколько я понимаю, такова стандартная методика, — с серьезнейшим видом объяснил Мэллори.

— Некоторые растительные яды способны вызывать видения, — заметил Гексли, убирая облатки в ящик стола. — Спасибо, Нед. Я позабочусь, чтобы они были должным образом каталогизированы. Боюсь, нашего мистера Рикса совсем одолели заботы. Обычно он более расторопен.

— Сегодня у вас там много народа, — заметил Мэллори.

Сынишка Гексли достал из кармана конфету и принялся с хирургической аккуратностью ее разворачивать.

— Да, — кивнул Гексли. — Британские музеи — наши твердыни интеллекта, как красноречиво выразился некий парламентарий с присущим этой породе красноречием. Но при всем при том бессмысленно отрицать, что образование, массовое образование — главнейшая из наших задач. Хотя бывают дни, когда мне очень хочется бросить все это к черту и уйти в экспедицию — ну чем я, спрашивается, хуже тебя?